Еще издали он увидел у крайнего браганта фигуру в безукоризненном мундире и фуражке, сидевшей на голове даже без миллиметрового отклонения от уставных предписаний, — комендант, истовый служака, явился встречать и рапортовать. Другого ожидать и не следовало.

Едва Сварог спустился по лесенке, комендант промаршировал к нему и отдал честь.

— Вольно, — сказал Сварог и, чтобы сделать коменданту приятное, рявкнул голосом ротного старшины:

— Доложите обстановку!

— Господин директор, за время вашего отсутствия никаких происшествий, равно как инцидентов и нарушений дисциплины не имело места! Учреждение работает в обычном режиме, строительство нового научно-технического корпуса продолжается!

— Отлично, — сказал Сварог. — Кто-то там работает? — он кивнул на два светящихся окна.

— Штаб-сержант Дегро записалась в ночную смену, что предписаниям не противоречит, наоборот.

— Одна? — спросил Сварог.

Логично было бы предполагать, что там поблизости отыщется Родрик, а после ночной смены парочка обоснуется в одном из домиков для отдыха. Ну что ж, нет нужды им больше летать на Сегур, все замотивировано (ночная смена в связи с возросшими объемом и сложностью работ), все приличия соблюдены (каждый якобы направится в свою комнату, а о том, что они окажутся в одной, никто и знать не будет — комендант не обязан следить за такими вещами без прямого приказа, и никто не обязан).

— Так точно, одна! — браво рявкнул комендант.

«Интересные штуки выкидывает судьба, — подумал Сварог, глядя на коменданта. — Благороднейший лар, барон и маркиз — а вот поди ж ты, нашел себя именно в роли коменданта, этакого советского прапорщика, и ничего ему больше от жизни не надо, весел и счастлив…»

— Странно, — сказал Сварог знакомым каждому военному тоном, допускавшим неуставняк. — У нее это было не в обычае.

Комендант, моментально уловив нюанс, ответил тоже не столь служебным тоном:

— Последнюю неделю штаб-сержант Дегро так себя и ведет: остается работать в ночную смену, ночует здесь же.

Он прекрасно знал, что обязан осведомлять Сварога обо всем происходящем, отклонявшемся от обычной практики. И оба знали, что это не имеет ничего общего с вульгарным стукачеством — хороший командир обязан знать, что происходит у него в подразделении, в особенности именно что об отклонениях от обычной практики. Что, неужели поссорились? Мирить придется, новые хлопоты, пусть и мелкие… Беда в том, что ему пришлось быть для своих сподвижников, учитывая их молодой возраст, не только командиром-руководителем, но и чем-то вроде воспитателя. Не сказать, что это было особенно хлопотно — он просто не думал, что однажды на голову свалятся еще и такие обязанности. Но куда денешься?

И он подумал не без гордости: а ведь кое-чего добился, грех отрицать…

— И каждый раз одна?

— Каждый раз, — ответил комендант нейтральным тоном.

«Точно, поссорились, — подумал Сварог. — А то и что похуже — вроде романа на стороне. И ведь разбираться придется…»

— А как капрал Ролатон?

— Через сутки после вашего отъезда в командировку два дня не выходила на службу без объяснения причин. Я собирался согласно правилам возбудить дисциплинарное расследование, но штаб-сержант Дегро мне рассказала… — он продолжал уже вовсе не служебным тоном: — Я все понимаю, господин директор… Я позволил себе записать, что эти два дня она отсутствовала по болезни.

— Совершенно правильно поступили, — сказал Сварог. — Как она сейчас?

— Работает, — сказал комендант. — Правда, выглядит не лучшим образом. Я хотел сначала предложить ей взять короткий отпуск, но потом подумал: иногда работа до одури как раз и есть лучшее лекарство…

— И снова правильно, — сказал Сварог.

— Она носит на лбу белую траурную повязку. Я опять-таки не стал вмешиваться — в уставах на сей счет нет ни разрешения, ни запрета…

— Да вы у меня просто молодец, — сказал Сварог. — Благодарю за службу.

— Рад стараться! — рявкнул комендант прежним уставным басом. — Будут какие-то распоряжения?

— Пока нет, — сказал Сварог. — Я сейчас схожу в комнату спецсвязи, а там уж будет видно…

Комендант, отступив на шаг, прилежно сопровождал его до штаб-квартиры, где и остался на первом этаже, — ему-то доступ в комнату спецсвязи разрешался в исключительных случаях, каковых за время существования конторы не случалось — и, дай-то бог, не случится. Сварог поднялся на второй этаж, к двери нужной комнаты, отмеченной лишь белым эмалевым овалом с черной цифрой «пять», — конспирация, доведенная до абсурда, как это частенько в армии и иных близких ей по духу конторах случается; кем-то давным-давно подписано и подкреплено циркуляром: комнаты спецсвязи таблички, в отличие от прочих, иметь не должны, следует ограничиться номером. Ну что же, он в своей жизни, и в прежней, и в нынешней, не раз сталкивался с приступами начальственного идиотизма и относился к ним философски. Бывало и почище — что там, что здесь. Иностранный шпион тут, за облаками — от кого еще такое секретить? — это даже не дурная фантастика, а шизофрения. Что поделать, начальство — это особый вид фауны и особый способ мышления, так было, так есть, так, имеются сильные подозрения, будет…

Он приложил подушечку большого пальца, где следовало, и, когда откинулась одна из дверных филенок, открыв пластинку с цифрами от единицы до нуля, привычно набрал код. Свет, когда он вошел, зажегся автоматически. Не теряя времени, Сварог сел за стол перед крайним справа пультом, ввел свой код и набрал номер суперзасекреченного канала Канцлера. Даже если Канцлера в кабинете нет, вызов по этому каналу автоматически переадресовывается на его карманный дешифратор.

Над пультом в воздухе возникла рамка из голубого света, тут же зажегся экран. Канцлер, как оказалось, был все же в кабинете: Сварог узнал деревянные панели за его спиной — темный дуб, никаких узоров и прочих излишеств. Над правым плечом Канцлера — парадный портрет Яны.

— Рад вас видеть, лорд Сварог, — сказал Канцлер. — Похоже, вы полностью оправились? Очень рад, — он покривил губы в своей неподражаемой улыбочке: — Вас можно поздравить с очередной королевской короной?

— Да как-то так вышло… — сказал Сварог. — Канцлер, не внесете ли ясность? Я четырежды пытался связаться с императрицей, в том числе и по спецканалу — никакого ответа. Она не у себя ли в Хелльстаде, часом?

Канцлер глянул на него как-то странно. Помолчал и ответил:

— Видите ли, лорд Сварог… Она на Той Стороне. Вместе с графом Элконом, профессором Марлоком и остальными.

Вот это был сюрприз! Сварог тихо спросил:

— Что-то случилось?

— Ну что вы! Не волнуйтесь. Просто… За эти десять дней мы провели на Той Стороне немаленькую работу. Я вам завтра могу рассказать все в деталях. А пока… Короче говоря, мы там успели очень неплохо внедриться. Сейчас идет очередная операция… Без Древнего Ветра императрицы она отнимет неизвестно сколько времени. С ее участием — считаные часы, — он улыбнулся чуточку беспомощно. — Как это уже не раз случалось, ее величество меня убедила, что без нее не обойтись. — Он тяжко вздохнул. — В конце концов, в ваше отсутствие в ту комнату ваша охрана пропускает только ее и графа Элкона — а Элкон уже был там…

Понятно, какими методами Яна его убеждала. Мягким и ненавязчивым шантажом, каковой она мастерица применять, даже порой к Сварогу. «Либо я туда иду, либо никто из вас туда не попадет». Что-нибудь вроде этого. И ведь никуда не денешься. А Древний Ветер, и в самом деле, несказанно облегчает выполнение иных задач…

— Я надеюсь…

— Лорд Сварог, — сказал Канцлер серьезнейше, — могу вас заверить, я принял все возможные меры безопасности, какие только мог. Все…

Сварог этому верил. Так что не волновался за Яну. Кто-кто, а уж Канцлер ради ее безопасности сделает все, что в человеческих силах, и даже больше… В иных случаях при общении Яны с Канцлером коса находит на камень, и любой шантаж сталкивается с непререкаемым ультиматумом…