Я сомневаюсь насчет рассказов о привидениях, ибо они совершенно не соответствуют Вашему ручательству (притом, что перепутанные номера страниц чуть не свели меня с ума). В рассказе "Епископ" жена епископа _вовсе не видела_ руки на занавеске в кухне. Она лишь повторяет то, что ей сказали слуги, а ведь возможно, что именно слуги, или некоторые из них, подняли шум, который она слышала. Равным образом она не видела и фигуры за занавеской. В самом первом из Ваших рассказов Вы даете показания с чужих слов, чего не допустил бы никакой суд. Рассказ "Черный кот" опять-таки заимствован с чужих слов. Вы утверждаете, будто слышали его от очевидца, но это не так. Человек приходит к епископу и рассказывает ему то да се, а жена епископа передает его рассказ Вам. Это не то ручательство, о котором Вы заявляете вначале. Еще раз просмотрите историю Тренчарда. Это старая, всем известная история. Вы не можете рассказать ее со слов очевидца. Вы только говорите о том, что Вашу дочь разбудили ночью, а это могло произойти где угодно.

И опять: "Мистер Б. рассказал мне об одном доме". Об одном доме мог рассказать Вам кто угодно. Разве мистер Б. хочет сказать, что он видел, как безумная служанка сидела на полу или что он был одним из сторожей, которые не спали, когда зазвонил звонок??? Неужели Вам не пришло в голову, как чудовищно, как невообразимо нелепо то обстоятельство, что человек, который пустился в это приключение, просит не отвечать на звонок, если звонить будет он! О таком непроходимом тупоумии я еще в жизни не слыхивал! Если даже допустить, что подобный идиот когда-либо существовал, неужели Вы думаете, что какой-либо умеренно глупый читатель проглотит верблюда, везущего всю компанию сторожей, из коих все до единого одинаковые олухи? И даже больше, ибо звонок звонил дважды.

Если б я опубликовал эти повести _вместе_ с Вашим заявлением, ко мне бы вполне заслуженно придрались. Если бы я опубликовал их без Вашего заявления, я бы просто-напросто перепечатал шаблонную серию рассказов. "Стриженая дама" и "Шотландские рыбаки" очень хороши, и, если хотите, я их охотно напечатаю.

В общем, я совершенно согласен с Вами. Я не беру на себя смелость утверждать, что постиг законы всевышнего, относящиеся к лишенным телесной оболочки духам. Я даже не настаиваю на том, будто свободен от неприятных впечатлений и предчувствий. Однако это еще не основание видеть доказательство в том, что совершенно не служит доказательством, или считать само собою разумеющимся то, что не может быть сочтено само собою разумеющимся. (Если бы даже мистер Б. не был до такой степени небрежным, пришлось бы считаться с самым обычным фактом, а именно, что каждую неделю в году служанки сходят с ума, а мужчины во всех слоях общества умирают от удара.)

Я искренне огорчен тем, что Вы нездоровы, но Вы не знаете, не можете себе представить, как тяжела моя теперешняя жизнь. Я ожидаю возвращения Долби, до его приезда не могу решить вопрос о поездке в Америку, и в то же время 2-го ноября мне предстоит разлука со всем, что мне дорого. Я должен сосредоточить свой утомленный мозг на рождественском рассказе, который мы пишем вместе с Уилки, и выколачивать этот рассказ кусок за куском, как будто не существует больше ничего на свете; между тем как устройство моих личных дел, обеспечение на полгода вперед большого еженедельного журнала, выбор маршрута в Америке, программа ста вечеров тяжкого труда - все это ежеминутно дергает меня за рукав и толкает мое перо. Исходя из вышеперечисленного, все, кроме рассказа, придется отложить, пока рассказ не будет закончен. А уже после его окончания за какие-нибудь две недели спешно разделаться со всеми этими делами, которых с избытком хватило бы на целый год. Добавьте к этому бесконечную переписку, общественное положение, требующее всевозможных встреч с самыми разнообразными людьми, и сосчитайте часы, необходимые для поездки к другу (к тому же любимому) в Беркшир!

Любящий.

178

УОЛТЕРУ ТОРНБЕРИ *

Гэдсхилл,

суббота, 5 октября 1867 г.

Дорогой Торнбери,

Вот все, что я мог придумать в ответ на Ваши вопросы.

Сюзен Хопли и Джонатан Брэдфорд? Нет. Слишком хорошо известно.

Лондонские стачки и Спиталфилдские резчики? Да.

_Борьба_ с Фицджеральдом? Бог с ним.

Дуэль лорда Моуна и герцога Гамильтонского? Д-а-а-а.

Ирландские похищения? Думаю, что нет.

Брунсвикский театр? Скорее да, чем нет.

Заключительные представления театров? Да.

Шпики с Боу-стрит (в сравнении с современными сыщиками)? Да.

Воксхолл и Рэниле в прошлом столетии? Решительно да. Не забудьте о мисс Бэрни.

Контрабандисты? Нет. Хватит о них.

Ласенер? Нет. То же.

Мадам Лафарг? Нет. То же.

Светская жизнь в прошлом столетии? Безусловно, да.

Дебаты о работорговле? Вообще да. Но остерегайтесь пиратов, - о них у нас было в начале "Домашнего чтения".

Разумеется, я снимаю с Вас всякую ответственность за дело Бедфорда. Однако нельзя не сочувствовать сыну, который нежно чтит память отца. И мы должны помнить, что никакая частная переписка не имеет столько читателей, сколько напечатанное и опубликованное заявление.

Я недавно говорил Вам, что, по моему мнению, мышьяк в деле Элизы Феннинг подсыпал подмастерье. Я никогда в жизни не был ни в чем так твердо убежден, как в невиновности этой девушки, и не нахожу слов, чтобы выразить свое возмущение бессмысленным рассказом этого идиота-священника, который нагло и самоуверенно исказил некоторые слова, произнесенные ею в последние дни ее мучений.

Преданный Вам.

179

ЛОРДУ ЛИТТОНУ

Гэдсхилл, Хайхем близ Рочестера, Кент,

понедельник, 14 октября 1867 г.

Дорогой Литтон,

Я счастлив узнать, что Вам так понравился Фехтер в "Лионской красавице". Это был вполне бескорыстный труд, и я его глубоко уважаю.

Я с большим удовольствием прочитаю новую пьесу *, если Вы дадите мне ее здесь или в городе. Когда я услышал об ее теме, я очень испугался (да и сейчас боюсь) греческой одежды, и думаю, что будет невероятно трудно вызвать к ней живой интерес. Однако я тотчас же подпрыгнул от радости (как, вероятно, и Фехтер?), когда мне пришла в голову мысль перенести действие в Россию. При таком обороте пьеса вызовет известный интерес у публики, и ее можно будет очень живописно поставить.