– Как ты себя чувствуешь, драгоценная моя?

– Боже-е-ественно, – с чувством протянула Анри, тоже, судя по голосу, улыбаясь. – Ох, Корса-а-ар… ты великолепен, знаешь ведь?

– Мне говорили, – усмехнулся Алекс. – Но все равно благодарю. Ты тоже восхитительна и чудесна, милая.

Немного повернувшись, чтоб Анри было удобнее, он коснулся губами темноволосой макушки, подул, шевеля дыханием пряди. Обнял крепче, прижал к себе… И в который раз подумал, что нельзя же быть таким мерзавцем… Анри достойна любви человека, для которого будет единственным и величайшим счастьем. Но как подобному человеку появиться в ее жизни, если умная, прекрасная и божественно талантливая Анри безнадежно влюблена в него, всего лишь друга и покровителя. И где найти человека, который поймет и примет ее всю, такую сильную, но хрупкую и уязвимую, нуждающуюся в темных порочных играх, чтобы выйти из них очищенной и сбросившей на время груз памяти и страха? Так что неизвестно, что будет большей жестокостью и лицемерием: длить эту давнюю связь или разорвать ее?

– А-алекс? – игриво протянула Анри, приподнимая голову и требовательно заглядывая ему в лицо. – О чем ты задумался? Или о ком?

– О тебе, – легко сказал он, целуя припухшие губы. – О ком же еще я способен сейчас думать?

И тут же в памяти непрошено всплыли, стирая все только что случившееся, светло-голубые льдинки глаз с так и не пролившимися слезами, и темные круги под этими глазами, и ладонь, которую девочка не отдернула там, в парке… И страх, отчаяние, стыд – все, что угодно, даже вымученное болезненное желание… Только не то, что Алекс видел сейчас в глазах Анри. Ни капли нежности, благодарности, желания брать и отдаваться…

– И я должна сделать вид, что верю? – усмехнулась Анри, ответив на поцелуй. – Милэрд Корсар, вам не идет ложь из вежливости. Вы изволите безнравственно думать о ком-то другом – но это я сейчас исправлю. Помнится, вы что-то говорили про мои губы и их должное применение?

– Ох, – выдохнул Алекс, откидываясь на подушки и чувствуя холод влажной салфетки, которой умелая женская рука ловко обтерла его усмиренную плоть. – Ты хочешь…

– А ты надеялся так легко отделаться? Сам сказал, что мой… – жарко выдохнули губы Анри перед тем, как сомкнуться на его мужской гордости.

«Твой, – с беспомощным сладким раскаянием подумал Алекс. – Увы, только до утра. И прости меня за это…»

* * *

Лэрд стряпчий не изволил появиться в особняке и утром. Маред проснулась еще до появления горничной, свежая и выспавшаяся. Понежилась в постели минут пять, потом вспомнила, что если Монтроз уехал на мобилере, то ее повезут в карете. И, значит, следует встать пораньше. Примчавшаяся на звонок рыжая горничная Сэлли помогла одеться и заплела Маред волосы, но осторожных намеков, что гостья была бы не прочь узнать что-нибудь о жизни лэрда, старательно не заметила. Ах, милэди так очаровательна в синем! Милэди будет к завтраку чай или кофе? Милэди изволит завтракать у себя или спустится вниз? Какие чудесные у милэди волосы, густые и послушные, а как блестят…

Маред, которую за всю жизнь не называли милэди столько раз, сколько здесь за одно утро, только вздохнула, не в силах справиться с потоком почтительных восторгов, и обреченно согласилась спуститься.

После завтрака ее отвели к экипажу и поручили заботам усатого толстяка, словно сошедшего со страниц сказки, где фейри-покровительница отправила бедную сиротку на бал, превратив подвернувшуюся крысу вот точно в такого кучера. Маред даже улыбнулась, садясь в карету. Не нужно ей никакого принца, пусть только сегодня начнется настоящая работа стряпчего!

Сидя в карете, следовавшей уже знакомыми улицами, она достала фониль и вызвала на экран календарик. Половина юниуса уже промчалась, но впереди оставалась вторая и еще два месяца. Если лэрд стряпчий будет почаще задерживаться в городе, оставаясь там ночевать, это замечательно. Правда, Маред и оставшихся на ее долю ночей хватит с лихвой… Эта мысль изрядно подпортила настроение, но думать о плохом не хотелось. Только не таким дивным утром!

Карету ей то ли случайно, то ли, напротив, предусмотрительно выделили без герба, так что Маред преспокойно доехала до самого «Корсара». Не дожидаясь помощи кучера, соскочила с подножки и снова залюбовалась строгой красотой серых стен и сияющих чисто вымытыми стеклами окон. Поднимаясь по лестнице, она старательно выбросила из головы мысли о лэрде королевском стряпчем, а потом и в самом деле о нем забыла.

Третий день работы на новом месте оказался превосходен, как предчувствие Йоля с его подарками-сюрпризами и особенным сказочным духом! В первый было слишком много суматохи, вчера Маред еще не освоилась, а потом Монтроз все испортил домогательствами в ванной, но сегодня…

Сегодня секретарша Тилли улыбнулась ей, как старой знакомой, а тье Эстер благосклонно кивнула и пожелала приятного дня. Маред прошмыгнула на свое место, бросив взгляд на настенные часы и убедившись, что не опоздала и даже пришла несколько раньше. А отдел постепенно заполнялся гулом голосов, шелестом клавиш и бумаги, звонками фонилей и колокольчиками связи внутри здания. Маред выдали для начала огромную папку бумаг и велели разобрать их на входящие и исходящие, а потом разложить по принадлежности к определенному учреждению. Нудная работа, но стоило уловить принцип, и руки стали раскладывать желтые от времени листочки сами, почти без участия головы. Так что когда тьен Даффи собрал всех и объявил о новом деле, Маред невольно насторожила уши в своем уголке.

Тендер… Да еще и конкурсный! На глазах Маред весь контрактно-корпоративный отдел закипел оживлением, словно и вправду началась раздача подарков на Йоль. Только вот здесь, как она поняла, подарок достанется двум-трем счастливчикам, которые сделают лучшую работу. Служащие Монтроза азартно обсуждали условия, так что островком спокойствия, в конце концов, остался только стол тье Эстер. Пожилая дама подняла голову от вычислителя и меланхолично напомнила «дорогим коллегам», что обычный рабочий процесс никто не отменял и текущие дела сами себя не закончат.

После этого стряпчие мгновенно разбежались по местам, а Маред, разложившей бумаги, стало тоскливо. Материалы по тендеру были совсем близко. Вот они, на вычислителе у Тилли. Тьен Даффи специально подчеркнул, что попробовать силы может любой желающий, только вот смотрел при этом почему-то на практиканта Макмиллана, а не на своих подчиненных. Макмиллан же неопределенно пожал плечами и снова скрылся в соседней комнате, задержавшись только у столика с кофеваркой.

А Маред осталась рядом с вожделенными материалами. О, конечно, всерьез браться за разработку контракта с крупной компанией, да еще и иностранной… Она еще не настолько обезумела, хвала Бригитте. Но хотя бы посмотреть? Любопытно ведь! Когда еще ей такое попадется в руки и попадется ли вообще?!

За несколько минут до обеденного перерыва Маред все-таки набралась храбрости. Голос, когда она подошла к Тилли и попросила скопировать материалы на ключ-камень, изрядно подрагивал, но Тилли не заметила – ей было решительно не до волнений практикантки Уинни. Тилли негодовала!

Какой-то глупый шутник постоянно таскал у нее со стола печенье, орешки и прочие мелкие вкусности. Таскал нагло и изворотливо, ухитрившись ни разу не попасться на глаза! Никто в отделе не принимал жалобы Тилли всерьез, а счет украденных лакомств приближался к приличной сумме, и теперь Тилли была в ярости. Алиби оказалось разве что у практикантов, потому что безобразие началось до их появления.

– Тьеда Тилли, не хотите спуститься в кофейню вместе? – робко предложила Маред, рассчитывая хоть что-то узнать о порядке проведения конкурса и, может быть, получить совет, как попроситься к кому-нибудь в помощницы.

– Нет уж! – бросила Тилли, опускаясь на стул, с которого только что встала. – Я останусь здесь. И храни сама Морриган того, кто подойдет к моему столу. Тье Уинни, дорогая, вы не принесете мне шоколадку?

– О, Тилли, но носить вам шоколад – это моя привилегия! – провозгласил высокий молодой человек, слегка похожий на викинга растрепанными рыжими волосами, куда длиннее, чем полагалось бы служащему, широченными плечами и вольным костюмом, часть которого составлял кожаный жилет. – Какую шоколадку вы хотели бы, владычица клавиш и карандашей?