Надсмотрщики стали спасаться бегством. На головы им обрушивались доски, цепи, мешки породы. Ватага маленьких бунтарей отталкивали их с лестниц и каменных выступов. Инди, Уилли и Коротышка активно участвовали в избиении. В конце концов перед лицом столь подавляющего численного и морального превосходства стража оставила карьер на милость победителей.

Сами же победители, не встречая больше сопротивления, остановились в замешательстве. Все еще опьяненные успехом, они принялись удивленно оглядываться. Коротышка, истинный вдохновитель этого бунта, выступил вперед и обратился к ожидавшей вожака толпе:

- Идите за мной! - с этими словами он повернулся и направился к выходу из карьера, возглавляя детский крестовый поход.

Инди и Уилли шли следом. По дроге отряду встречались стражники, пытавшиеся остановить ребятишек, или скрыться от них. Всякий раз толпа повстанцев бросалась на противника и одолевала его числом и напором. Толпа ребятни, с двумя взрослыми в арьергарде, продвигалась все выше. Вот они уже в последнем туннеле, ведущем из карьера, затем в помещении за алтарем и, наконец, в храме...

Кроме них в храме никого не было. Под сводами уныло завывал ветер. С алтаря глядело изваяние Кали.

Инди, Уилли и несколько ребят постарше отодрали от алтаря длинную доску, украшенную бесчисленными изображениями кровожадного божества и его жестокостей. Подхватив доску, они подтащили ее к расселине, отделяющей алтарь от центрального придела, - последнему препятствию на их пути к свободе. Одним концом они уперли доску в пол, не доходя края трещины, а другой перекинули через нее. Над бурлящей лавой пролег узкий мостик.

Площадка перед алтарем была уже переполнена. Дети толпились у самого края расселины. Индиана поспешно начал подсаживать их на импровизированный мост, и те один за другим перебегали на противоположную сторону. Внизу бурлило огненное месиво, лопались, стреляя брызгами, пузыри газа - но ни один из малышей не испугался и не отступился.

Через некоторое время доска не выдержала идущего снизу жара и задымилась. Дети, пробегавшие по ней, взвизгивали, обжигая босые ноги. Инди продолжал руководить переправой в ускоренном темпе. Доска тлела все сильнее, от нее поднимался струей белый дым. Затем в двух местах дерево вспыхнуло. Инди криком понукал напуганных детей, пока последний из них не перебежал на ту столону по трещащей под ногами доске.

Теперь настал черед Коротышки. Но стоило тому ступить на край доски, как та, прогорев, обрушилась вниз. Инди и Уилли в последний момент успели ухватить его за воротник и оттащить от расселины. Маленькие индийцы, оказавшиеся по ту сторону трещины, стояли, ожидая своих спасителей.

- Идите, идите! - крикнул им Индиана.

И те пошли. Через двери храма, вверх по сотням вьющихся лестниц, десятками потайных ходов - во дворец. Они бежали по дворцовым коридорам сотни освобожденных, улыбающихся детей - и разбегались в разные стороны через двери и ворота: наружу и прочь из гибельного места. Они устремлялись по лесным тропинкам, дорогам, горным проходам - свободные, спешили домой.

- И что нам теперь делать? - спросил Коротышка, когда последний маленький беглец покинул храм.

- Идти дальней дорогой, - коротко предложил Инди.

Они направились в комнату за алтарем, а оттуда прошли к карьеру. У края его Джонс на секунду остановился, окинул взглядом пути, шпалы, вагонетки и проговорил:

- Эти рельсы должны вести куда-то наружу, - после чего двинулся в обход карьера, по кружной тропе.

- Что ты задумал? - подозрительно спросила Уилли.

- Устроить для нас небольшую прогулку.

Примерно половина вагонеток с разной скоростью сами собой катились по рельсам, приводимые в движение натянутыми тросами. Одни были нагружены породой, другие пусты. Инди нужна была именно пустая. Он спустился на центральную площадку, мимо которой проезжали все вагонетки, выбрал одну, побежал с нею рядом и ухватился за нее, пытаясь остановить. Однако дело это оказалось непростым. Вагонетка продолжала катиться по инерции, волоча за собой Джонса. И вдруг остановилась, как вкопанная, - каким-то чудом.

Но никакого чуда не было. Подняв голову, Индиана увидел могучего охранника, с легкостью остановившего тележку одной рукой. Того самого великана, с которым ему уже дважды приходилось иметь дело - и оба раза исход был не в пользу Джонса. Значит, теперь представилась возможность взять реванш.

Инди хотел было пустить в ход кулаки, но придумал кое-что получше: схватив валяющийся рядом брусок, он со всего маху опустил деревяшку на череп великана. Брус треснул. Надсмотрщик же не шелохнулся. Дело, похоже, грозило принять серьезный оборот.

Джонс выхватил из вагонетки кувалду и обрушил ее на ребра великана. Тот лишь усмехнулся, вырвал молот из рук Инди и отшвырнул в сторону. Затем схватил Джонса левой ручищей за пояс, а правой протаранил ему живот. Тот рухнул на землю, но тут же вскочил и двинул надсмотрщика ногой в лицо. Великан разве что чуть покачнулся. Дело и впрямь было дрянь.

Великан вновь облапил Джонса, дважды ударил его в грудь, один раз по горлу, затем повозил лицом по борту вагонетки и поднял в воздух. Коротышка схватил бич Индианы, и стегнул им громилу. Вслед за рассекшим воздух свистом и хлопком раздался грохот и болезненный вскрик: надсмотрщик бросил незадачливого искателя приключений на дно вагонетки. Коротышка снова ударил бичом, но великан поймал бич на лету, раскрутил мальчугана и запустил далеко в сторону.

Вагонетка тронулась, увлекаемая тросом. Надсмотрщик запрыгнул в нее, и они с Инди принялись молотить друг друга, катясь вверх по склону. Уилли бежала рядом, с тревогой наблюдала за схваткой и время от времени кидала в надсмотрщика камнями, если не боялась задеть Джонса.

Инди удалось найти слабое место на шее великана, и он раз за разом бил по нему подвернувшейся под руку железякой. Но всякий раз как ему предоставлялась возможность закрепить преимущество, тело его пронзала острая боль. Инди отступал, и на него обрушивался град ударов противника.

- Что с ним? - крикнула Уилли Коротышке.

Тот уже раскусил, в чем дело, и указал ей куда-то наверх. Там, уровнем выше, стоя юный махараджа. В руках у него была куколка, изображающая Индиану Джонса, в которую он то и дело вонзал булавку от своего тюрбана.