Умер один старый рыбак, и конечно, он в ад попадает. Ведь он, столько рыбьих душ перевел, за всю свою сознательную жизнь, что и счету им нет.
И конечно там, в аду, его грешника, на сковороду определили. И жарят рыбака черти, без всякого масла, - стараются.
Только интересу им, от этого занятия: ну, ни какого не выходит - морока с ним! С этим чудаком закопченным:
Еще жару поддайте, - орет рыбак, на чертей. - Уж больно мне холодно тут.
Черти срочно, дровишки в печку швыряют - отдыхай дорогой! - Завсегда рады помочь вашему горю: лишь бы тебе любезному, комфортно было!
И самим им весело становится: аж жуть, как весело. Так и визжат черти от удовольствия; и тут индивидуумы попадаются, хотя и редко!
И так они, все три дня стараются, а рыбаку: хоть бы что. Только повеселел он чуть- чуть, и уже с боку на бок стал переворачиваться.
Еще жару поддайте, я только-только, согреваться начал! - и продолжает своё.
Ох, и радостно мне становится. От такого вашего особого внимания, к моей грешной персоне!
Как на духу, вам говорю! Спасибо родные!
Я ведь, никогда такого блаженства, как здесь, не испытывал. За всю свою жизнь - никогда!
Видят черти, что дело плохо. И сдаются уже.
Угомонись мил человек, а то мы уже с ног падаем. - Угомонись!
А тот опять орёт!
Жару поддайте, а то сквозит что-то! Холодом, по ногам потянуло.
Вот тут-то, его смутьяна, к ответу и призвали черти. Ведь надо же им до истины докопаться - непременно надо!
Ты почему, себя так плохо ведешь, и весь здешний порядок нарушаешь. - Нельзя так браток, а то дошутишься у нас - главного позовём!
Зовите! - соглашается смутьян.
Тот всему здесь голова, и вам лентяям не чета. Пусть хоть на вас лодырей повлияет - научит работать!
Ахнули черти, от такой дерзости, а что возразить рыбаку, и не знают - дела?
А рыбак и говорит им серьезно.
Да я, за всю свою жизнь так намерзся, что мне и года не хватит, чтобы отогреться на вашей сковороде, какие здесь шутки.
Да он святой человек! - кричат черти. - Его в рай надо - ошибка вышла!
Так и простили его черти: натерпелся, при жизни мужик бедный.
Иди в рай дорогой, там отдыхать будешь. А то жизнь твоя, была там, хуже здешней, а это уже не порядок.
А нам он? Ну, никак не позволителен, этот беспорядок большой: недогляд тут вышел.
И мы ведь, за совесть работаем.
В шесть часов утра поплыли мы с товарищем, на лодке к своим сетям. Дождь кончился еще раньше. И холод уже брал свое действие, обычная предрассветная история. Плохо после отдыха, и хоть короткого, но сна, снова лезть в холодную воду. Руки тоже, очень чувствительны к холоду, тут привычка нужна.
Но ничего. Петрович, молодцем держится. С таким можно в разведку идти, не подведет товарищ.
Нас радует, что караси один к одному красавцы, прямо гвардейцы на параде.
И все же заметно, устает мой друг. И ноги у него затекают, и спина немеет от напряжения.
Тогда я ставлю лодку бортом к сетям, и сам помогаю ему, выпутывать рыбу. Так за работой и застал нас рассвет, спешащий в промозглую сырость дня.
Сети уже собраны. В лодке ведра три карасей. И нам, уже надо спешить домой.
Всю рыбу не возьмешь. А эту, надо как-то, еще нести до дороги.
Но и тут без приключений не обошлось. Пошел Петрович в сапогах, по воде, к своему садку, и что-то не узнает его. Вместо объемистой, туго набитой рыбой сетки, на колу болтается жалко поникшая опустошенная сетчёнка.
Поднял рыбак свой садок, а там если осталось килограмм пять карасей, то это хорошо, остальная рыбка: тю - тю! И нету ее: ушла родимая. Мне очень смешно, но я не смеюсь, боюсь обидеть своего друга.
Вот, что ночью-то творилось. Теперь, уже ясно мне.
Подлезет карасик под завязку боком, и потихоньку под веревкой на свободу выбирается: плюх да плюх. А когда в садке просторней стало, то и выходить наружу им еще легче пришлось. Поэтому и плескались они там, уже не отчаянно, а почти весело: - растяпам привет и хвостиком нам - адью ребята!
Вот это да! - говорит мне Петрович. - Ну, надо же, и такое бывает!
Ты же говорил мне, что они дохлые - не удержался я от смеха: - Вот тебе и дохляки!
Расстроился Анатолий Петрович, от такого оборота нашего дела. Стоит он, и чешет свой затылок: - Да - а - а!
Некуда ее девать было эту рыбу: - говорю я Прокудину, - Вот вся лишняя, и ушла сама.- Вон, с лодки набирай, отборных лаптей. Да упаковывай свой рюкзак. И в путь дорожку пора.
Груженные под завязку, мы молча двинулись к трассе. Хорошо, что трава вокруг выгорела. И идти нам, по такой мари, было несравненно легче, но все же не сладко.
Пот застилал наши глаза, сердце гулко гоняло кровь по венам. И мы часто отдыхали.
Если ветра не было и светило солнышко, то все было прекрасно, и природа радовала нас. Но если на небо набегали тучки, и задувал разбойный ветер, то тут сильно не насидишься. И природе тут, не порадуешься. Наши тела сразу, мигом остывали. И волей, не волей, нам приходилось двигаться к дороге.
А один раз сыпанул снежок: будто бы просыпался он, откуда-то из небесной кладовки.
Рассыпался. И уже нет его. А ощущение у нас, от этого подарка, - ниже среднего. И там, на верху, боги тоже любят пошутить, и попугать нерадивых рыбаков - шевелитесь ребята! На одном из перекуров, я рассказываю Петровичу случай из своей рыбацкой жизни.
Моя бывшая жена, мне всегда говорила: - Что ты там делаешь, на своей рыбалке?
На работе, я понимаю, что ты работаешь. А на рыбалке, ясное дело, ты отдыхаешь.
Ну, что там, еще делать? - Что?
И столько в ней уверенности в своей правоте, что переубедить ее никак невозможно. Ну, думаю, погоди дорогая. Будет и на моей улице праздник.
А я раскорчевал в ту пору, для семьи огородик, в самой чаще леса. И даже ветер в эти дебри не заглядывает, такая глухомань там.
Картошка на целине поднялась хорошая, и пришло время ее окучивать. А вот погода-то, совсем испортилась: и небо стало пасмурным, и мошки море. Но дело есть дело. И надо его делать, раз пришло его время. Приехали мы с женой, туда на мотоцикле, и взялись за работу. А мошка, как увидела нас, таких свеженьких, так сразу к нам и присоседилась. Так облаком вокруг нас и вьется. Получается, что мы, прямо к ним на обед, и поспели.
Работала моя жена - работала, да и бросила тяпку.
Не могу, я больше работать: сил моих нет. Заели уже - едем домой!
А я умышленно уперся.
Пока не закончим работу то: никаких тебе, домой!
И сам потихонечку работаю дальше.
Ты ведь всегда мне говоришь, что я на природе отдыхаю, вот и ты, дорогая - отдыхай.
Пошла она к мотоциклу, и сидит себе там. А мошке только этого и надо. И давай, она под платок ей лезть, что лицо её укрывал, да еще сильнее жалить красавицу, раз попалась.
Терпела та, терпела. А потом схватила тяпку и давай быстрее меня работать, лишь бы домой уехать быстрее: и смех и грех. Работает бедная, старается, не догонишь её.
Приехали мы домой, а у жены лицо пятнами покрылось, а к утру и волдырями пошло. И пришлось ей вместо работы, в больницу идти, так распухла ее лицо. Вот тут то, я ей и говорю.
Ты один раз в такую ситуацию попала, и уже плачешь. А я на рыбалке, чуть не каждый раз в таком положении оказываюсь: и ничего, не плачу.
Ну, как отдых? Красавица.
Вот с той поры в мой адрес упреков больше не было: почет и уважение мне.
Сидим мы с Петровичем и весело смеемся.
Надо почаще брать своих жен на рыбалку, вот тогда и они поймут нашу душу. Наше рыбацкое счастье, какое оно сладкое!
июнь 2006 г
