Ну не хотел я, чтобы что-то кроме моей фобии менялось. Я не хотел начинать другую жизнь и не хотел обременять себя чувствами к…
Стоп! Это еще что за бред?! Не, не, Озерцов, даже не думай. Ты вообще-то натуралом себя считал. Да и из-за этой фобии ты фиг знает, когда с кем-нибудь переспишь.
Спасибо, мое любимое подсознание. Что бы я делал без твоих советов?
Глубоко вздыхаю. Мозги кипят. Хочу отвлечься. И школа предоставляет мне такую возможность.
На химии ничего интересного не было, так что я рисовал. На тетрадном листе появлялись человеческие силуэты, льнущие друг к другу. Сильные руки сжимают в объятиях хрупкое тело. На глазах мальчика слезы, а парень, что его обнимает, как-то горько улыбается.
— Красиво, — раздается над моим ухом, отчего я вздрагиваю. — А мой портрет нарисуешь?
— Как будто у меня времени для этого навалом. Больно надо тратить на тебя досуг.
Ну вот что ты несешь? А если он исчезнет? Что ты тогда будешь делать? А? Озерцов, я тебя спрашиваю.
Я не знаю. Не знаю, что буду делать без него. Андрей просто заслужил мое доверие, а потом я сам сделал из этого доверия одержимость. Я так хочу забыть его, так хочу…
— На что ты злишься?
Я задумался. И правда, на что? На то, что он оказался единственным, кто может находиться со мной рядом? На то, что я сам не могу преодолеть свой страх даже перед ним. Я понимаю, что могу ему доверять, но так просто пересилить себя не могу.
— Я не знаю.
— Дай мне шанс.
И снова молчу.
— Зачем? Я тебе не нужен, так что…
— Нужен. Я…
Его слова утонули в шуме звонка.
Мне не хотелось оставаться в школе, но я храбро отсидел еще пять уроков. Мы с Андреем не говорили, я лишь иногда ловил на себе теплые взгляды с его стороны. Я не находил слов, чтобы описать то, что я чувствую. И чувствую ли вообще? Иногда прохладные пальцы украдкой касались моей руки. Было немного неприятно, но я терпел. Так хотелось отдернуть руку, но я не мог. Я жаждал вот таких прикосновений, я изголодался по чужим рукам, по теплу, такому нежному, что рядом с ним хочется греться снова и снова.
Я голоден, но взять то, что хочу, я не в силах. Я не могу держать его рядом с собой только потому, что хочу иногда согреваться. Я не хочу быть эгоистом.
Мы с Андреем шли по улице. Я хотел взять его за руку, но не стал. Молчать становилось в тягость, но я продолжал. Не мог я понять, что останавливало меня перед тем, чтобы сказать что-нибудь.
— Ник?
— М?
— Послушай, мне надо тебе кое-что сказать.
К тому времени мы уже подошли к моему дому и стояли у самой двери.
Он взял мою руку, я почувствовал, что его пальцы мелко дрожат.
— Все нормально?
— Никит, я…
— Ну говори уже!
— Я кажется…кажется я тебя люблю.
========== 1.Часть 6. ==========
Я кажется…кажется я тебя люблю.
Сердце пропустило удар, а после еще череду таких же. Воздух кончился и грудную клетку изнутри обожгло. Это не больно, нет, но…
Я не знаю, что могу ему сказать. Любит? И что это за «кажется»?
А может я не хочу. Что, если я сейчас пошлю его ко всем чертям и хлопну дверью перед его носом? Открываю рот, но звука нет.
— Ник, давай встречаться.
Нет, не делай все еще хуже, прошу тебя… Я не могу так просто взять и решить. Он лжет, он не может говорить правду. За что? За что он со мной так? Я же…
Мне же все равно. Верно? Или уже нет?
Нет, нет, я не могу, ну не мог я влюбиться в этого идиота! Это просто физическая потребность и не более. Я не питаю к нему ничего…
Я сам себя обманываю. Так хочу сейчас остановить время, чтобы у меня была вечность, чтобы все как следует обдумать.
Но время не останавливается. Напротив меня все те же черты, все те же сапфировые глаза. Тонкие губы приоткрываются и из них вырываются слова.
— Не молчи, прошу.
Как в дешевой мелодраме. Так сопливо, что аж противно.
Я хочу сказать, но не могу. Не могу сказать, что он мне не нужен, но и принять тоже не могу. Это несомненно самый сложный выбор из всех, что мне приходилось делать.
— Я… — нет, все же у меня нет сил, абсолютно никаких. — Прости, я… Мне нужно идти.
Я сбегаю. Я привык бегать от боли, но не привык, что эта боль будет следовать за мной и дальше.
Я ждал, что Андрей кинется за мной, прижмет к стене, будет терзать мои губы поцелуями и требовать от меня ответ, который я все равно не смогу дать.
Я залетаю в парадную, поднимаюсь на свой этаж и, закрыв дверь квартиры, оседаю на пол опираясь на эту самую дверь, восстанавливая дыхание.
Тело жжет даже под одеждой, в глазах почему-то становится темно. Я просто засыпаю, отключаюсь, вот так, сидя на полу в прихожей, запрокинув голову и почти не дыша.
***
В сознание меня привел телефонный звонок. Лениво протягиваю руку и беру трубку.
— Да?
— Никита! Ты в порядке? Я уже второй час дозвониться не могу!
Второй час? На сколько меня вырубило?
— Все хорошо, мам, просто вымотался, вот и уснул. Ты скоро будешь дома?
— Нет, сегодня остаюсь в больнице. Нужно заменить сотрудницу. Ты точно в порядке?
— Да, просто немного устал.
— Люблю тебя, буду завтра утром.
Я положил трубку. Нужно встать и дойти до комнаты. И я дошел, почти сразу рухнув на кровать.
Я выжат и опустошен. Мне хочется забыться сном, что у меня неплохо так выходит.
И снова эти сны. Может хватит с меня кошмаров? Снова эти темные коридоры и горячие руки с длинными, жилистыми пальцами. Так хочется вырваться наконец из этого нелепого водоворота.
Я проснулся часа в три ночи, на полу. Конкретно проснуться меня заставил удар о пол при падении.
Я встал, потирая ушибленное место и поплелся к письменному столу.
Что было дальше я помнил довольно смутно, в памяти отпечатались только кипы бумаги и горы карандашей, краски, маркеры, все цвета, которые у меня были.
Я хотел проснуться и посмотреть, что я такого сделал.
Проснувшись и оторвав голову от настольного покрытия, я осмотрелся, параллельно протирая глаза. Я проспал точно меньше двух часов.
Вокруг меня по всей комнате разбросаны листы. Поднимаю несколько и принимаюст рассматривать.
С каждого из них на меня смотрят Его глаза. Портреты, портреты… Его руки, глаза, губы, знакомые, четкие черты и колючая проволока, обмотанная вокруг сильной шеи.
Я им одержим. Я не видел его… Меньше суток, а уже не могу пересилить себя и не рисовать его. Мне хочется его видеть, хочется слышать, чувствовать тепло его рук. Я не влюбился в него, нет. Это не могло произойти. Я отказываюсь его любить.
Ну не мог я…
— Никит! Дверь открыта, ты почему не в школе?
— Плохо себя чувствую. Не иду в школу.
— Может все-таки сходишь? — Оксана прошла в комнату, оглядываясь. — У тебя все в порядке?
— Да, я… Все хорошо, не волнуйся.
В ее руках покоился лист бумаги с портретом красивого молодого человека.
— Ничего не хочешь мне рассказать? Я не давлю, но…
— Нет, не хочу. Просто не могу. Я пока сам себе не могу этого объяснить. Как мне вести себя, если…
— Иди сегодня в школу. Я не знаю, что у вас там произошло, но чувствую, что вам надо поговорить. Выслушай его и заставь его слушать тебя.
— И тебе совсем не противно о таком говорить?
— Я хочу, чтобы ты был счастлив, чтобы поборол свои страхи и жил полноценной жизнью. Иди в школу, Ник.
Знаете что? Я ее послушал. Мы еще немного поговорили, а после я, воодушевленный и почти спокойный, начал собираться в школу.
Базовый комплект одежды, синий свитер и черные джинсы. Волосы в беспорядке, который нельзя назвать «художественным», а глаза красные, словно я не спал всю ночь. В прочем, так и есть.
Я иду по улицам, на часах половина одиннадцатого. Улица, еще одна.
Я стараюсь идти как можно медленнее, думая, что буду говорить, когда его увижу. Нужно извиниться, что я тогда ушел, а то неудобно получилось. Этот гад наверное места себе не находит.
