– Да, – голос Роутега прозвучал хрипло.

Делать особо было нечего, я протянула ему ладонь. Он осторожно прикоснулся к ней пальцами, лицо его при этом хранило каменное выражение, вот только глаза пытливо вглядывались в мои, словно оборотень искал в них ответ на какой-то важный для него вопрос. Искал и не находил. Судорожно вздохнув, потянул мою руку на себя, повернувшись, приложил ладонь плашмя к двери.

Та откликнулась серией механических щелчков и золотистым сиянием.

Роутег, отпустив меня, отодвинул и рывком распахнул дверь. Затем, старательно отводя взгляд, указал на вход. Гостеприимно, конечно, вот только хотелось бы мне узнать, что там делать. И я рот открыла, чтобы спросить, но оборотень с неожиданной яростью прорычал:

– Просто исчезни. Молча!

И так он это сказал, что я без разговоров влетела в дом. За моей спиной остервенело захлопнули дверь.

И кто мне объяснит, что это было?

Впрочем, вопрос не имел смысла – я уже точно знала, что никто мне ничего объяснять не будет. Совершенно никто и совершенно ничего. Так что следовало просто выбросить из головы очередную странность и сделать вид, что все в порядке. Ну психанул мужик, может, реально приступ накрыл, с кем не бывает?! И я тут же мысленно себе ответила – с людьми. А вот у оборотней странностей выше крыши.

Я постояла, ожидая Роутега. Походила из стороны в сторону, но оборотень, видимо, ушел и быть гостеприимным хозяином напрочь отказывался.

Внезапно вспомнилось, что три года назад примерно сходным, крайне странным образом себя повел Вихо. Я спускалась по лестнице, а он, стоявший на пороге нашего дома, вдруг застыл, глядя на меня, затем стремительно развернулся и ушел, остервенело хлопнув дверью. И после два года не появлялся в моей жизни, зато основательно нарастил в ней собственное удаленное присутствие, лишив меня даже призрачной надежды попробовать, что такое личная жизнь…

Это воспоминание вызвало горькое чувство, но я лишь усмехнулась, в очередной раз напомнив себе – происходящее всего лишь отсрочка. И вряд ли она будет долгой.

Но, как бы то ни было, я отправилась изучать дом целого «повелителя», мысленно прикинув, что это, наверное, даже круче, чем изучать дом главаря мафии, а ведь, если бы не похищение, примерно этим я сейчас и занималась бы. Точнее, Вихо начал бы мою экскурсию со своей спальни, как он и обещал. Меня бросило в дрожь при одной мысли об этом, по спине прошелся холодок, к горлу подступила тошнота от дикого панического ужаса. Это действительно очень жутко – отчетливо осознавать, что твоя жизнь кончена, так толком и не начавшись.

Запрокинув голову, подождала, пока высохнут проступившие слезы, успокоилась и пошла осматривать свое временное место обитания.

Дом Роутега оказался впечатляющим – огромный холл, красивая, ведущая наверх широкая лестница, внушительные широкие витражные окна, заливающие все пространство мягким светом, ковры на полу и на ступенях, все в классическом южно-американском стиле. Мне откровенно понравился этот дом.

В момент, когда я бродила по гостиной, распахнулась дверь, боком вошел Кел, неся внушительные пакеты, глянул на меня, улыбнулся и весело спросил:

– Ну как ты тут?

Памятуя о случившемся перед городом, да и в торговой лавке, с вызовом ответила:

– Роутега жду. Буду на него бросаться с неприличными предложениями и всячески преследовать.

– А-а-а, – весело посмеиваясь, протянул Кел. – В таком случае тебе непременно нужно поесть, чтобы сил бегать за Повелителем хватило. Он, знаешь ли, быстрый, а ты с утра ничего не ела.

– Откуда ты… – искренне удивилась я.

Просто с утра я под надзором моих сторожей совершила два перелета на самолетах и одну поездку на поезде, то есть как бы на месте не стояла. Так что знать, ела я или нет, Кел определенно не мог.

– Я следил за тобой, Мадди, – просто ответил оборотень. – Точнее, лично я вел вас от Бостона, а до того тебя около года отслеживали наши.

У меня выразительно отвисла челюсть.

– Не поверишь, у нас была та же реакция, когда выяснилось, что трех своих лучших бойцов Вихо приставил охранять никому не известную человеческую девчонку, – усмехнулся Кел.

И направился, видимо, на кухню, выдав мне:

– Иди наверх, бросай рюкзак и спускайся, кормить буду.

Я снова осталась одна.

Постояла. Подумала. Поняла, что в очередной раз вопросов оказалось куда больше, чем ответов, и пошла наверх, выбирать себе спальное место. Выбрала поближе к лестнице, то есть первую спальню с краю. Интерьер даже толком не рассматривала, сразу бросила вещи на кровать и отправилась в душ.

Минут через десять, встряхивая влажными волосами, спустилась вниз, на ходу прислушиваясь к умопомрачительному аромату чего-то жареного, и так, практически исключительно по запаху, и обнаружила кухню.

А там танцевал Кел.

Ну не совсем, чтобы танцевал, но двигался он, пританцовывая, и стругал салат. А на плите жарилось что-то с мясом, на столе уже были готовые тосты и омлет, из скрытых колонок звучала какая-то мелодия с индейскими нотками, и… и я стояла и смотрела на Кела. Засмотрелась, если честно. Оборотень полурасстегнул рубашку, собрал волосы в хвост на затылке и босиком в темно-синих джинсах крутился по кухне, одновременно и салат готовя, и раскладывая по местам баночки со специями, маслами, салатными заправками, которые принес из лавки. И двигался он так плавно, четко, местами резко и молниеносно, с грацией хищника и в то же время как-то до крайности по-домашнему выглядел босиком и в полурастегнутой клетчатой рубашке, которая открывала очень мускулистую грудь, и…

Тут заработал кондиционер, окатив меня со спины холодом.

Кел вздрогнул всем телом, стремительно развернулся ко мне, прикрыв глаза, втянул носом воздух и выдохнул:

– Ты невероятно пахнешь.

Открыл глаза, смерил меня взглядом, сглотнул и хрипло добавил:

– Выглядишь так же. Как куколка.

– Качина, – проговорила я, скрывая внутреннее содрогание при этом слове.

– Знаешь наш язык? – удивился Кел.

– Частично. – Я прошла в кухню, откидывая назад влажные волосы.

Черные. Темнее, чем даже у Вихо, а он, как сам говорил, был единственным черным волком в стае, меня же оборотень называл редкостью – черные волосы и ярко-голубые глаза у волчиц встречались редко. Тот факт, что я не волчица, а человек, Вихо привычно забывал в наших с ним… пусть будет отношениях.

Кел проследил за каждым моим движением с отчетливо голодным видом, и я, не сдержавшись, заметила:

– Слушай, сомневаюсь, что у такого парня, как ты, имеется недостаток в женском внимании, так что прекрати смущать меня.

Усмехнувшись, Кел произнес:

– Ты очень привлекательная. Точно качина. Такая белая кожа, черные волосы, совершенно удивительные глаза цвета чистого летнего неба. И да – ты для меня редкость, среди наших девушек практически нет брюнеток.

Оставив неприятную для меня тему, я поинтересовалась:

– А что значит твое имя?

– Кел?

Я кивнула.

– Воробей, – улыбнулся оборотень. – Я быстрый и неприметный, как воробей.

Никогда бы не подумала, что его имя имеет такое значение. Особенно если учесть ширину его плеч и выделяющуюся мускулатуру. Воробей… ну надо же, очень неожиданно.

Сев за стол и поглаживая пальцем мраморную столешницу, поинтересовалась:

– А Роутег?

– Огонь.

В сковородке что-то угрожающе зашкварчало, и Кел с невероятной скоростью метнулся туда, чтобы тарелку с омлетом, стоящую передо мной, вскоре украсило что-то вроде бекона, но в перемолотом виде.

– Можно приступать к обеду, – пододвигая мне вилку и нож, сообщил оборотень и принялся накладывать это подобие бекона и себе.

Потом на стол был поставлен салат, заправки и кетчуп. Для меня Кел налил стакан апельсинового сока, себе воды, и мы начали есть.

– Омлет великолепен, – отдала я должное искусству повара, – мясо оригинальное, но тоже очень даже ничего.

– Знаю, – не без гордости ответил Кел. – Омлет – это то блюдо, которое я научился готовить в совершенстве. Один живу.