- Тысяча три. Дважды пересчитывал!- похвастался Кайен. Они ещё не очень устали, но лестница всё продолжалась и продолжалась, а терпение Донохане всё истончалось и истончалось...

И вот она увидела дверь. До двери оставалось не более пятнадцати ступенек. Их Донохане преодолела уже без ускорения, с вполне нормальной скоростью упрямого, но очень уставшего человека. Отдышавшись, она приступила к осмотру двери. Обычная деревянная дверь, не сёдзи, наверняка очень хорошо горящая. Спичек, к сожалению, не было, а спускаться за кремнём не хотелось...да и времени не было. Донохане подёргала дверь под разными углами, от себя и на себя, ощупала дверь и стену вокруг в поисках механизма для открывания. Единственное, что она смогла обнаружить – дверь наверняка дубовая, вынести с разбега не получилось. Мечом пронзить, как ни странно, тоже – даже не поцарапала. Однако, пройдя чуть дальше, Донохане обнаружила ещё кое-что интересное – на стене было написано: “Желающий жить – поясни причину”. Кайен признался, что пробовал действовать по совету, но потерпел неудачу. Ни одна из его причин жить не оказалась достаточной.

- Но попробуй – может быть, тебе повезёт. Поторопись, до рассвета не более часа! Да, здесь время идёт быстрее.

Донохане собралась. Будь на месте Донохане Рингоноки, привычная к самоанализу, проблема была бы решена довольно быстро. Но даже Хогэн в голове молчал и не отвечал даже на издевательства. Донохане начала говорить:

- По мне, очень глупо разговаривать с дверью, но ладно... Эм, дверь, начнём с того, что если я здесь останусь, то никогда больше не увижу Рингоноки... Да и Комамуру, Рукию, ребёночка Куросутчи, которого обещали назвать, как звали меня, и самого Куросутчи, чёрт побери! Тебе меня не остановить, я жить хочу, я слишком живая! Я буд-то появилась на свет вместе с животными, птицами, деревьями, я часть природы, понимаешь? Я – это мир, в котором живу, все мои друзья – тоже я, всё, что я вижу – тоже я! Неужели ты способна отобрать всё это? Если я не вернусь к жизни, то жизнь сама вернётся ко мне!

Дверь дрогнула. Дверь заскрипела несмазанными петлями. И Донохане затянуло в открывшийся проход. Она услышала “Удачи тебе!”, а потом поняла, как воскресают из мёртвых. Тело стало непривычно горячим, кровь пульсировала в висках, мозги кипели, сердце забилось так быстро, как только можно. Это состояние длилось чуть меньше вечности, пока Донохане не поняла, что снова падает. Под ней была Каракура.

Она успела сгруппироваться, поэтому приземлилось не очень жёстко. И, что самое главное, падение замедлило дерево, в ветках которого Донохане и провисела до восхода солнца. А утром она отправилась к Ичиго.

Комментарий к Волшебный колодец – Любовь к жизни. Явные отсылки к аниме “Кошачья благодарность” или “Возвращение кота”. Но писалось по песне Канцлера Ги “Песня о мёртвой долине.

====== Куротсучи в миниатюре. ======

Рингоноки проснулась позднее, чем обычно. Она воспользовалась возможностью выспаться, первой за последний месяц. Рингоноки чувствовала себя немного необычно – тяжесть в области живота усилилась. “Она выполнила своё обещание. Но как-то странно.”- Рингоноки с удивлением уставилась на свой живот.

“Хозяйка, Кинушикую за одну ночь ускорила развитие ребёнка так...в общем, хозяйка, роды через три часа.”

“М-да, интересно. Кинушикую, можешь начать готовить Генезис. Я ещё немного боюсь, рождение ведь будет происходить в двух измерениях...И должен быть кто-то, кто примет роды в реальности.”

“Заэльапорро может. Я поговорил с Форникарус. Она за него поручилась.”

“Тогда надо пойти к нему побыстрее. Ох, как непривычно и неудобно...”- если бы развитие ребёнка происходило согласно правилам, Рингоноки успела бы привыкнуть к постепенному увеличению живота. А так...

Прошло пять минут с момента отправки Заэльапорро в разведку. Айзен чувствовал себя удовлетворённым – война с синигами почти началась. Кто, если не Заэльапорро, проверит уровень подготовки Готея к ней? Почему-то Соуске был уверен, что Рингоноки не рассказывала о его планах генералу. Хотя вполне могла.

- Соуске, где Октава Эспада? Мне очень надо к нему...- Айзен поворачивается на знакомый голос, осматривает знакомую фигуру...и чуть не падает с трона. “Мне кажется, или её живот был меньше?!”

- Что с тобой?

- Ускорение развития ребёнка. Меньше чем через три часа начнутся роды. Где Заэльапорро?

- Ой.- Айзен почувствовал себя как-то неловко. Восемь минут назад он лично наблюдал, как вышеупомянутый исчезает в гарганте. Три минуты назад к нему пришла Рингоноки, которая собирается рожать. Во всём Лас Ночес было лишь одно существо, которое могло бы принять роды, и именно это существо Айзен отправил на миссию. Но ещё можно кое-что сделать...

- Тоусен!

- Да, Айзен-сама?

- Созывай экстренное собрание Эспады. Чтоб через пятнадцать минут все были в зале!

Эспада была собрана за девяносто секунд. На повестке дня – меньше чем через три часа Рингоноки будет рожать, а принять роды некому. Если она потеряет ребёнка, Эспада потеряет рассудок, Кьёка Сугетсу позаботится. Эспада прониклась, и потому все начали припоминать, не были ли они при жизни врачами, повивальными бабками...или просто студентами медицинских факультетов. И тут все услышали негромкий, но отчётливый вопрос, расставивший все точки над “i”.

- Ннойтра-сама, вы ведь можете принять роды?

Этот вопрос задала не Рингоноки, и даже не Айзен. Его задал Тесла Линдокруз. Он вспомнил слова Ннойтры о прошлом, когда Джируга был живым. Тот утверждал, что знает, что надо делать в таких случаях.

- Примешь роды у Рингоноки. Ребёнок должен родится.

- ЧТО?! Помогать родится синигамскому отродью?!

- ...а если родится мальчик? Ты позволишь умереть потенциальному...сопернику? Союзнику?- спокойно (внешне) спросила Рингоноки.

Удар ниже пояса. Если погибнет мальчик, Ннойтра будет плохо спать. Если погибнет девочка, Ннойтра будет спать спокойно. Но как определить пол ребёнка, пока тот не родится?

- Ну хорошо, корова, но это будет первым и последним одолжением женщине, которое я сделаю.

Перед тем, как отправится в лабораторию Заэльапорро, Рингоноки отдала определённый мысленный приказ Нетсудену, который тот исполнил со всей тщательностью.

Маюри проснулся сегодня с ощущением, что что-то произойдёт. Что-то очень важное и интересное. Например, интересный эксперимент. Или возвращение Рингоноки. Впрочем, на последнее можно и не надеяться – Рингоноки не вернулась к обеду, значит нашла место, где вкусно кормят. И по каким-то причинам не может связаться с ними. Или (что менее вероятно) попала в беду.

- Маюри-сама, вам письмо.- письмо пахло Рингоноки. Чтобы передать его Маюри, Нетсудену пришлось сначала отдавать его Тобиуме, чтобы та отдала его своей хозяйке. Момо же должна была отдать письмо Нэму, чтобы та отдала его Маюри. Маюри решил, что это не личное послание, а отчёт о своих действиях. И понёс отчёт на собрание капитанов.

На собрании возникла новая проблема – Рингоноки писала неразборчиво. Маюри не мог отличить один иероглиф от другого. Единственный, кто более-менее понимал её почерк, был Комамура (она его научила разбирать свой почерк обилием практики). Генерал знаком велел начинать читать.

“Маюри, нет поводов для беспокойства. Мне удалось попасть к Айзену, он не причинит нам с ребёнком вреда. Помагать ему я не собираюсь. Люблю, беспокоюсь, скучаю – и по тебе, и по Нанао. Вернусь – потребую супружеский долг за два месяца с момента свадьбы.

Скоро начнутся роды – нашелся способ ускорить беременность. Имя придумаю сама. Можешь готовить всё для малыша/малышки.

Настроение паршивое. Момо передавай привет от моего имени. Донохане пусть не волнуется, но против спасательной миссии я ничего против не имею. Изменять не планирую – не с кем, незачем, опасно. Нетсуден говорит, что я быстро восстановлюсь после родов, но лучше перестраховаться.

Рингоноки.”

Маюри был почти бордовым – он вспомнил, что на письме была написана, причём весьма отчётливо, фраза: “Личное письмо – не вздумай нести генералу!!!”, а он её проигнорировал. Всё, теперь ему надо восстанавливать свою репутацию жестокого и бессердечного безумного учёного.