С.В.Суханов

До и после Победы. Книга 1. Начало. Часть 3.

ГЛАВА 1.

Так что поле для ремонта танков было не то что большим - оно было огромным. И не только по собираемым на полях боя и дорогах-лесах-болотах. Часть танков с началом войны так и не вышли за ворота расположений - например, в 11м мехкорпусе "До 10-15 % танков в поход не были взяты, так как находились в ремонте" - изношенных танков в наших частях до войны хватало. Более того - даже отправленные для ремонта на заводы вглубь страны танки продолжали числиться на балансе воинской части, тогда как немцы такие танки вычеркивали из списков - становилось все более понятно, откуда такая разница в танках и почему она не сыграла - в том числе и из-за различий в учете танков, ну и что вообще считалось танком - те же штурмовые орудия у немцев считались не танками, а артиллерией, соответственно и не проходили в графе "Итого танков", как и многочисленные орудия, поставленные на гусеничные платформы - на единички и двойки, на польские, французские, чешские танки, на бронетранспортеры. А ведь все это, по сути, легкие танки - бронирование-то есть, да и ствол там ставился помощнее чем на оригинальной платформе, которую использовали только в качестве средства перемещения этого нового ствола. В общем - "есть ложь, есть наглая ложь, и есть статистика". Это как с тем же сельским хозяйством, которым нас любили пичкать в Перестройку - типа "Вон в Америке в сельском хозяйстве занято всего два процента населения, а у нас - все двадцать" (ну или сколько там). А все оказалось просто - у нас учитывались бухгалтера-механизаторы, работавшие на селе, а у американцев - нет - там они шли в качестве сервиса или как их там называли, но не по графе "Сельское хозяйство". В том числе и фирмы по уборке урожая - они постепенно перемещались с юга на север и убирали урожай с фермерских полей. И при этом занятым в сельском хозяйстве считался только сам фермер, а эти - так, погулять вышли, ага. Так и с немецкими танками. Да и с любым другим вопросом - сначала надо посмотреть, что там вообще есть и как это считали, а уж потом либо прислушаться к воплям "У нас все плохо !!!", либо плюнуть и растереть - если и не вопящего, то саму мысль.

Так вот - хватало у нас и сломанной уже до войны техники, да и с началом боев с ремонтом было "не очень". Так, в одном из донесений говорилось: "Корпуса дерутся хорошо, плохо только то, что штабы малооперативны и неповоротливы, и еще плохо, что много машин достается противнику из-за неисправности пустяшной. Организовать ремонт, эвакуацию не умеют ни дивизия, ни мехкорпус, ни армия, ни фронт. Нет запчастей, нет резины, снабжают плохо. У мехкорпусов нет авиации, а отсюда они слепы, подчас бьют по пустому месту, и отсутствует связь между ними. Потери 5-го и 7-го большие. Сейчас 5-й у Орши и 7-й у Витебска и юго-западнее будут действовать во взаимодействии с пехотой. Противник применяет поливку зажигательной смесью... танки горят. Самые большие потери от авиации. Потеряно 50 % матчасти, 50 % танков требуют ремонта". Это про ситуацию в 5м и 7м мехкорпусах.

Да и ремонтировать порой особо было нечем. Так, в 11м мехкорпусе Мостовенко ремонтные средства практически отсутствовали, из-за чего до войны требующая ремонта техника восстанавливалась не в частях, а на ремонтных базах округа. С началом войны эти базы были потеряны или быстро становились недоступны, поэтому с ремонтом вообще стало тяжко. Что особенно было обидным - многие танки получали совсем небольшие повреждения - заклинило башню, или свернули каток, ну или вообще по мелочи - пара часов работы домкратом и сварочным аппаратом - и все дела. А то и вообще заменить шланг или прокладку. Но не было их под рукой - и танк бросали. Нам, правда, это было на руку, так как далеко не всегда их подрывали и вытаскивали прицелы и затворы, особенно если поломка случалась в зоне действия огня противника - именно такие танки у нас прежде всего и шли на пополнение выбывших в ремонт или в переделку на САУ. Остальные, которые выглядели поплоше, шли на запчасти - их у нас вдруг стало до неприличия много, и воевавшие у нас танкисты не раз говорили, что вот если бы им было позволено так дербанить хотя бы часть танков - все бы вышло иначе. Но до войны - кто же позволит выводить танк из строя, пусть даже он и так не на ходу - ну так ведь по другой причине, и добавление таких причин - если вытащат и переставят, скажем, генератор - можно счесть и за вредительство - ну кто в здравом уме будет рисковать головой ? А с началом войны, конечно, многие так и поступали - для головы нашлись более весомые опасности, чтобы думать еще и об обвинениях в порче техники, вот только "кормовая база" слишком быстро уменьшалась, так как не всегда хватало времени на то, чтобы взять деталь с одного танка и поставить ее на другой, который подавал надежды. Нас же подобные ограничения уже не волновали, поэтому обменный фонд рос довольно быстро, так что по ряду позиций мы уже могли ввести агрегатный ремонт, когда сломавшийся узел или агрегат просто заменяются на новый, и танк может продолжать работать по фрицу, не дожидаясь окончания ремонта этого агрегата, а сломавшийся агрегат тем временем отправлялся в ремонтные мастерские, где его вдумчиво ремонтировали и потом, как только возникнет необходимость, ставили на какой-то другой танк. Ну, если только немного поработать напильником, чтобы встал по месту - посадочные габариты от танка к танку, да и от устройства к устройству, все-таки порой плавали - отсутствие спецоснастки, рассчитанной под конкретные операции, требовало много ручного труда с его ошибками и неточностями - сегодня рабочий намеряет центры отверстий так, завтра не выспется и намеряет эдак - а потом приходится подгонять по месту.

И вот с выходом на просторы наши ремонтные возможности возросли настолько, что аж дух захватывало. Взять те же железнодорожные депо - в Барановичах, Пинске, Волковысске, да и вывезенные из Лиды и Белостока. Это ведь не просто стоянки для паровозов, ведь паровоз - это огнедышащий дракон, чье брюхо заполнено горячей водой, дымом и паром. Он - огонь, вода и медные (а также стальные и чугунные) трубы - ему не надо через них проходить, он сам из них и состоит. Пар и огонь. Адъ и Израиль. В общем, паровоз - довольно агрессивная среда, части которой мечутся под действием сил инерции из стороны в сторону, хотя внешне он выглядит стремительным монолитом. Но это не так. И эксплуатировать его надо очень осторожно. Начнешь прогревать перед поездкой сильным огнем - и слишком неравномерно прогревающиеся трубки дадут трещины. Да даже если паровозная команда будет аккуратна, ей могут дать топливо или воду, содержащие тот же хлорид магния, который под воздействием температуры разлагается на магний - а это отложения, которые увеличивают силу трения, нарушают теплообмен - и хлор - а это хлорная кислота, разъедающая все подряд. Да даже если воду подали чистую - трущиеся поверхности изнашиваются, причем трение возникает не только от движения механизмов, но и от покачивания состава из стороны в сторону. Причем изнашивается металл не только механизмов паровоза, но даже колес. И даже рельс. И все это надо чинить - подтачивать, наращивать, наваривать и сваривать. Так что депо - это по факту не только стоянка для паровозов, но и серьезное ремонтное предприятие со своими станками и литейкой. Да и дорожники от него не сильно отстают - у них есть, например, задачи по шлифованию рельсов, отрезке износившегося участка и приварке нового. То есть обработка металла - это одна из компонент обслуживания железной дороги. На то она и железная.