Почему она покинула Вестон? Почему отдала чётки? Возможно, если бы она этого не сделала, я бы не был так одержим идеей вернуть ей их…

Был один человек, который — я знал почти наверняка — готов поговорить со мной о Поппи, и мысль о том, что я увижу его снова, наполняла меня беспредельным отвращением, но других вариантов не было. Семестр должен был скоро начаться, и у меня не будет времени шататься по восточному побережью в поисках моей бывшей… Девушки? Любовницы? И я не мог представить себе, что такой идеалистический, абсолютно безнадёжный квест завершится успехом раньше Рождества.

Через два часа автобусов и поездов разной степени переполненности я находился в финансовом районе Манхэттена и пялился на огромную конструкцию из стали и стекла, принадлежащую семье Хаверфорд. Я бродил внутри, окружённый мрамором, вечно занятыми людьми и всеохватывающим духом суеты, и всё это не изменилось, даже когда лифт доставил меня в главный офис на шестидесятом этаже. «Неудивительно, что Поппи выбрала Стерлинга». Я бы никогда не смог предложить ей нечто подобное. У меня не было парка чёрных автомобилей и портфелей инвестиций, не было империи с мраморными полами. У меня были лишь колоратка и дом, которые не принадлежали мне по закону, теперь же я не имел даже их.

Боже, я был таким дураком, думая, что смогу удержать Поппи Дэнфорс. Вот тот мир, из которого она пришла. Конечно, сюда она и вернулась бы.

Секретарь была красивой блондинкой, и мудак внутри меня гадал, переспал ли с ней Стерлинг тоже, была ли его жизнь лишь парадом измен и денег, парадом без каких-либо последствий и без единой заботы, за исключением того, как ему получить желаемое.

— Эм, привет, — произнёс я, когда подошёл к её столу. — Могу я увидеть мистера Хаверфорда?

Она даже не удосужилась оторвать взгляд от монитора:

— У вас назначена встреча?

— Боюсь, что нет, — ответил я.

— Никто не может попасть к нему без назначенной… — её голос затих, как только она посмотрела на меня, а потом её глаза расширились. — О мой Бог! Вы тот парень из мема «Горячий Пастор»!

Вдох.

— Ага, он самый.

Она заговорщически понизила голос:

— Я слежу за тамблером «тайлеретов». Правда, что вы уезжали в Африку? Вы скрывались? В «Entertainment Tonight» говорилось, что да.

— Это была волонтёрская поездка, — объяснил я. — Рытьё колодцев, — хотя отсутствие интернета у покот точно стало бонусом.

Издав пронзительный «оуу», она уставилась на меня своими большими карими глазами, внезапно выглядя такой юной.

— Вы ездили помогать людям? Это так мило! — она закусила губу и оглядела пустую приёмную. — Знаете, мистер Хаверфорд никогда не следит за своим расписанием. Он даже не узнает, были ли вы внесены в список его встреч или нет, — она нажала несколько клавиш. — А теперь вы официально в нём.

— Вау, спасибо, — ответил я, чувствуя благодарность до тех пор, пока она не вручила мне визитную карточку с номером, нацарапанным на обратной стороне.

— Это мой номер телефона, — произнесла секретарь немного застенчиво. — На случай, если вы когда-нибудь снова захотите нарушить свои обеты.

Вдох.

— Спасибо, — поблагодарил я настолько вежливо, насколько мог.

Не было смысла объяснять ей моё нынешнее недуховное положение или то, что существовала только одна причина, почему я нарушил свои обеты и находился сейчас в цитадели моего врага номер один.

— Мы можем сделать селфи?

Прежде чем я успел ответить, она оказалась на ногах по другую сторону своего стола и, встав рядом со мной, вытянула телефон перед нами.

— Улыбочку, — сказала она, прижавшись ко мне и положив свою светлую голову мне на плечо, а я послушно улыбнулся, в то же время понимая, насколько глубоко в моей голове засела Поппи.

У меня под рукой была стройная блондинка, тёплая и готовая, но мне хотелось лишь избавиться от неё. Я предпочёл бы оказаться в соседней комнате и драться со Стерлингом, чем выдерживать кокетливое наступление этой девушки. Шону было бы стыдно за меня.

— Если хотите, можете войти прямо сейчас. У него перерыв между встречами, — прошептала она всё так же заговорщически, быстро набирая что-то на своём телефоне, пока выкладывала селфи на своих всевозможных страницах в интернете.

Офис Стерлинга был столь же впечатляющим, как и остальное здание: головокружительный вид, массивный стол и небольшой бар, наполненный дорогим виски. Затем я заметил Стерлинга собственной персоной, восседающего как король на своём троне и подписывающего стопку покрытых мелким шрифтом документов.

Он поднял глаза, явно ожидая одного из своих сотрудников, а потом, увидев меня вместо них, раскрыл рот. Я предполагал, что на его лице будут злость или ликование — возможно, он даже попросил бы меня уйти — но я никак не ожидал, что Стерлинг поднимется, подойдёт ко мне и протянет мне руку в знак приветствия, словно мы были старыми деловыми партнёрами.

Я проигнорировал этот жест. Возможно, я и был священником, но даже у меня существовал предел.

Однако моё хамство, похоже, не побеспокоило его ни в малейшей степени.

— Тайлер Белл — прости — Отец Белл, — воскликнул он, отпрянув назад, чтобы посмотреть мне в лицо. — Как, чёрт побери, поживаешь?

Я потёр затылок, чувствуя себя не в своей тарелке. Пока ехал сюда, я подготовился к любому оттенку сволочизма Стерлинга, но ни разу не рассматривал возможность того, что он может быть, ну, дружелюбным.

— Больше уже не Отец. Я ушёл из духовенства.

Стерлинг усмехнулся:

— Надеюсь, не из-за тех фотографий. Буду честен, чувствовал я себя немного скверно после того, как опубликовал их. Хочешь чего-нибудь выпить? У меня есть изумительный виски Lagavulin 21.

Эм…

— Конечно.

Стерлинг подошёл к бару, и хоть мне и было ненавистно это признавать, но теперь, когда он больше не считал меня своим врагом, я мог понять, что Поппи однажды увидела в нём. В его манере поведения была определённая харизма, сочетающаяся с особой искушённостью, которая, когда вы просто находились рядом с ним, заставляла вас ощутить себя искушённым тоже.

— Что ж, полагаю, ты пришёл позлорадствовать, а я, должен признать, это заслужил. Я по-мужски это вытерплю, — он откупорил Lagavulin и налил нам обоим хорошую порцию. Затем подошёл и протянул один из стаканов мне. — Я удивлён, что ты не пришёл раньше.

Я буквально понятия не имел, о чём он, чёрт возьми, говорит. Сделал глоток виски, чтобы скрыть своё смущение.

Стерлинг опёрся на край стола, взбалтывая виски умелым движением руки.

— Как она?

Он говорил о Поппи? Не может быть, он ведь жил с Поппи, но если подумать, то она была единственным звеном, которое связывало нас двоих.

— Вообще-то, я пришёл сюда задать тот же вопрос.

Стерлинг удивлённо поднял брови.

— Так вы двое… — он указал на меня стаканом. — …вы не вместе?

Я прищурился:

— Я думал, вы живете вместе.

Вспышка боли — настоящей боли, не разочарования или гнева — промелькнула на его лице.

— Нет. Мы не вместе… и не были. Между нами оказалось не то, что я думал.

Я поймал себя на том — смешно — что мне жаль его. А затем смысл его слов начал проникать в моё сознание, и маленький цветок надежды расцвёл в моей груди…

— Но я видел, как вы двое целовались.

Он нахмурился:

— Ты видел? О, это, наверное, было в её доме.

— В тот день ты опубликовал те снимки.

— Мне действительно стыдно за это.

Да, да, да. Это не было делом давно минувших дней, но я был гораздо больше заинтересован в том, что же случилось между поцелуем в её спальне и тем, что они сейчас не были вместе. Теперь я должен был заглушить эту надежду, прежде чем та по-настоящему пустила бы корни, хотя мне было сложно заставить себя. Но почему, если Поппи не была со Стерлингом, она не попыталась связаться со мной?

«Один вопрос за раз», — наставлял я себя.