Я киваю и иду следом. Пит достает из холодильника тарелку с ветчиной, а Бэти начинает вертеться вокруг него, словно юла, прося кусочек. Я усаживаюсь на край углового диванчика и наблюдаю за ними.
- Ладно, ладно, только чуть-чуть, - соглашается он, смотря на собаку, берет кусочек. Только он присел, как щенок тут же вырывает еду у него из рук и уходит в комнату. - Так о чем ты хотела поговорить? – уже серьезным голосом спрашивает он, как будто только что вовсе не улыбался во все тридцать два зуба.
Я отодвигаюсь от края, освобождая месту Питу. Он присаживается рядом и внимательно смотрит на меня, я же делаю вид, что рассматриваю кухню. Она хоть и маленькая, но довольно-таки уютная и функциональная, а еще вся мебель здесь приятных пастельных тонов, но ярко-оранжевый чайник выбивается из общей картины, но все равно смотрится красиво.
Пытаюсь собраться с мыслями, когда я шла сюда, даже не думала о том, как я скажу ему обо всем, да и надо ли ему это все. Пит не торопит, он знает, что слова даются мне тяжело. Но вот прошла минута, за ней другая. Настенные часы, которые висят прямо напротив меня, говорят о том, что прошло уже десять минут. Я не знаю, что делать.
- Китнисс, все в порядке. Говори. Я слушаю, - он хочет взять мою ладонь, которая лежит на столе, в свою, но я ее убираю, делая вид, что поправляю волосы.
- Ладно. В общем, этот ребенок, - начинаю, а мой голос предательски дрожит. Я откашливаюсь, а Пит тем временем наливает мне воды в стакан. – Спасибо, - я выпиваю все воду, но, кажется, лучше не стало. – Так вот. Этот ребенок. В общем, отец ты, - последнее предложение я произношу очень быстро, затем закрываю глаза руками, боясь увидеть его реакцию.
Зачем я ему сказала? Лучше бы сидела дома и ела себе спокойно торт. А теперь сижу тут, боясь его реакции. Будет здорово, если он не пошлет меня куда подальше, а вежливо попросит уйти из его жизни.
Но вот я чувствую, как его руки обвивают мои плечи, и он прижимает меня к себе. Его губы касаются моей макушки.
- Я люблю тебя, - произносит он, еще крепче прижимая меня к себе, а я убираю ладони от лица, и обнимаю его в ответ. Слезы сами по себе стекают по щекам. – Ну, чего ты? – спрашивает Пит, одной рукой вытираю градинки соленой воды.
- Я думала, ты будешь не рад, - честно признаюсь я.
POV Пит
Я сижу на диване, а Китнисс устроилась, положив голову мне на колени. Перебираю ее уже высохшие прядки.
Мои мысли занимает лишь одно: я скоро стану отцом. У нас с Китнисс будет маленький человек, которого мы должны будем воспитать, поставить на ноги, рассказать что хорошо, а что плохо, научить множеству интересного, показать мир, не позволить разочароваться в нем. На нас лежит большая ответственность, но в то же время это так радостно.
Он будет похож на нас с Китнисс. Интересно, это будет мальчик или девочка? Многие отцы хотят мальчика, но мне все равно. Девочка ли, мальчик ли это будет, но я очень хочу, чтобы ребенок был похож на Китнисс, а какая-нибудь маленькая деталь: цвет волос или глаз, достались от меня.
Я научу его рисовать, мы будем с Китнисс читать сказки на ночь, гулять с ним по городу, ходить с ним в парк и смотреть, как он радуется, когда катается на какой-нибудь карусели. А еще я буду печь ему всякие сладости. Непременно наш малыш будет самым лучшим, красивым и умным в целом свете, это уж точно.
- Пит, можно спать? – спрашивает Китнисс, переворачиваясь на спину, заглядываю прямо в глаза, она сонно потирает глаза.
- Да, конечно, я уже постелил тебе в спальне, - отвечаю я. И жду, пока она встанет, чтобы лечь самому, хотя не думаю, что после такой волнующей новости я засну. От радости сердце колотиться в несколько раз быстрее.
- В спальне? – удивляется она. – Я буду спать тут! – заявляет она и театрально складывает руки на груди.
Как же она сейчас забавно выглядит. Моя футболка, растрепанные волосы и сонный, но уверенный взгляд. Так и хочется ее поцеловать, но нельзя.
- Нет, тут буду спать я, - следуя ее примеру, ставлю руки в бока. Она сдвигает брови, а я еле сдерживаю смешок.
- Я!
- Ах, так! – начинаю я и встаю с дивана.
Начинаю ее щекотать. Девушка заливается хохотом и пытается убрать мои руки. Наслаждаюсь ее смехом, для меня он звучит словно музыка. Стараюсь не делать ей больно, прикасаюсь невесомо, но ей все равно щекотно. Значит, она боится щекотки?
И тут, внезапно для себя, я получаю подушкой по голове. От неожиданности отшатываюсь на пару шагов. Китнисс, пользуясь моим замешательством, вскакивает с кровати и начинает меня избивать. Моей же подушкой!
Мне вдруг становится так весело, что я, из-за своего смеха, даже не могу сопротивляться, а лишь отступаю в сторону шкафа. В итоге залезаю чуть ли не в него, прикрываясь дверцей, и начинаю размахивать какой-то белой майкой, которая попалась под руку.
Вскоре наступает тишина. С довольной улыбкой выхожу из-за дверцы. Мое хорошее настроение улетает куда-то далеко. Китнисс сидит, обняв колени и уткнувшись в них лицом. Отчетливо вижу. Что одна ее рука лежит на животе. Неужели я сделал больно нашему малышу? Неужели причинил вред?
- Китнисс, - я буквально подлетаю к ней. Она моментально валит меня и вновь начинает избивать. Комната снова наполняется звуком ее смеха, а я облегченно выдыхаю, сердце до сих пор бьется в неровном ритме. – Хорошо! Ладно! Спи тут, если так хочешь! – ору я, немного успокоившись.
- Так-то! – она победно улыбается, не зная, что в моей голове уже есть план. Она все равно будет спать в спальне.
Дожидаюсь, пока Китнисс уснет, затем аккуратно беру ее на руки и несу на нормальную кровать. Не хочу, чтобы она спала на неудобном диване. А мне и там хорошо.
Укрываю девушку легким покрывалом, боясь, что она без него замерзнет: окно открыто, а на улице прохладно из-за дождя. Целую ее в щеку.
- Спокойной ночи, - шепчу так тихо, что проснутся просто невозможно. И иду спать, не забыв выключить свет.
========== Глава 7. Гроза. ==========
Комментарий к Глава 7. Гроза.
Если вы спросите, почему это глава такая маленькая, я отвечу.
Я не при чем. Это все тараканы в моей голове. Я так. Мимо проходил…
Жду ваши отзывы)))
Ваш Ангел)
Я еду на велосипеде по залитой солнцем улице. Асфальт искрится на свету, между ярко-зелеными листочками мелькают солнечные лучи. Мне отчего-то очень весело и хорошо, рядом на таком же велосипеде едет Пит, улыбаясь мне во много раз ярче солнца. В проносящихся мимо окнах боковым зрением я вижу переливы дневного света. Как будто они мне подмигивают и дарят хорошее настроение. Но тут небо, которое было невероятного синего цвета, заволакивают чуть ли не черные тучи, моментально становится темно, и я падаю с велосипеда.
- Пит! – ору я и вскакиваю, как я думаю с земли, но тут же обнаруживаю себя на огромной кровати, уж точно не похожей на ту, что стоит у меня дома. Она намного мягче, а укрываюсь я не одеялом, а пледом.
Вспоминаю события прошедшего времени. Рука невольно тянется к животу. Теперь у него, или у нее, есть папа. Только вот кто для меня этот человек? Ясное дело, что уже точно не друг. Да, я чувствую к нему что-то, но не могу подпустить близко. Могу, но ужасно боюсь.
- Что случилось? – свет вспыхивает, озаряя комнату, и мне приходится прикрыть глаза, чтобы привыкнуть. Чувствую, как кровать рядом прогибается под весом Пита и открываю глаза. – Болит живот? – он смотрит на меня, и накрывает мою руку своей. Я отрицательно мотаю головой из стороны в сторону. – Ты так и не объяснила, - говорит он, перемещая большой палец на бинт, обмотанный вокруг запястья. По его взгляду можно сказать, что он недоволен. Наверняка думает, что я собиралась свести счеты с жизнью.
- Я хотела тортик порезать, но порезала руку, - сразу же после моих слов гремит ужасный гром, и я невольно отползла на несколько миллиметров от окна.
С самого детства я боюсь грозу. Как-то мы с мамой ездили к ее подруге на день рождения ее дочери, которой исполнился всего лишь годик. Мы гуляли на поляне, которую там называли Луговина. Собиралась гроза, но никто этому значения не придал. Я не помню, что случилось, но маленькая девочка осталась на Луговине далеко от всех взрослых. Она была рядом с деревом, в которое попала молния, оно загорелось и упало на ребенка. Мать кинулась к нему, а молния ударила в нее. На моих глаза погибло два человека во время грозы.
