- Ну, теперь ваша очередь, синьоры, - обратился к обоим друзьям Пучеглаз. - А я уж буду, как бедный родственник на свадьбе, тащиться в самом конце процессии, с запасной свечкой.

Он тихонько засмеялся, и Александр со Львом поняли, что и Пучеглаз чувствует себя мальчишкой, участником интереснейшего приключения.

Александр и Лев предпочли лезть головой вперед. Кое-как пролезли они в черную дыру и очутились и вправду в пространстве, немногим шире овечьей кишки. Александр плечами чувствовал острые камни этой "кишки", которые царапали его при каждом движении и "сдирали шкуру вместе с рубахой", как сказал, чертыхаясь по-итальянски, и по-русски и проклиная все на свете, Мечников.

- Не понимаю, как это ползают по камням и колючкам разные пресмыкающиеся, - засмеялся Александр. - Наверное, им, бедным, так же плохо приходится, как нам сейчас.

Ему хотелось хоть такой нехитрой шуткой немного подбодрить друга. Над своей головой он слышал тяжкое, с хрипом дыхание Льва. Видимо, больная нога сильно мешала Мечникову, потому что несколько раз, наверное задев ею о камень, он простонал. Александру пот заливал глаза, он задыхался в этой каменной трубе. Раз или два он попытался позвать Монти, но голос его пропал, будто тоже стиснутый, задушенный камнем.

- Крысиная нора какая-то! - донесся до него брюзгливый возглас Мечникова. - Уж не ошибся ли Монти?

Александр и сам начинал этого опасаться. Но, когда он прополз еще метров десять, в глаза ему ударил свет, чьи-то дружеские руки схватили его за плечи и вытянули из "кишки". После полного мрака огонь свечи ослепил Александра, и он зажмурился. А когда открыл глаза, то невольно ахнул. Перед ним был причудливейший в мире зал, похожий одновременно и на готическую церковь, и на индийскую пагоду. Каменные наросты - ноздреватые, кружевные, стрельчатые, узорные, обточенные или вытесанные самой природой - то высились, как колонны, то низко нависали, как своды, то перекидывались, как воздушные легкие арки. Короткий язычок пламени, такой жалкий в этом подземном храме, выхватывал из тьмы то красноватую капитель, то страшную каменную фигуру без головы, то лежащее животное, похожее на дракона. Фантазия невольно подстегивалась этой безудержной игрой природы и населяла пещеру толпой странных и ужасных существ. Верилось, что какой-то неведомый гений создал этот подземный зал. Для довершения сходства под ногами был хоть и неровный, но как будто обтесанный плитняковый пол. Журчал невидимый источник, и откуда-то доносилось свежее дуновение воздуха. Разбросанные там и сям большие камни служили обстановкой: некоторые из них напоминали скамьи и кресла, а один большой камень в глубине пещеры возвышался, как стол или, скорее, как алтарь, а когда Лука прилепил к нему свечу, сходство это увеличилось.

- Здесь так и называют его алтарем, - прошептал Монти, расслышав замечание Александра.

Невольно и он и остальные говорили приглушенными голосами, будто и впрямь попали в храм, и все вздрогнули, когда Пучеглаз, выбравшийся из "кишки", спросил очень громко:

- Ну, где же ваш капитан-левша? Нашли его?

Вместо ответа Монти и Лука указали на то, что лежало на камне, под свечой.

И сразу исчезло всякое сходство с алтарем.

На камне лежали отнюдь не молитвенные книги, кресты и дарохранительницы, а были как попало разбросаны военные карты, какие-то чертежи, списки, брошенные, видно, впопыхах. Кроме того, здесь же стояли две оплетенные соломой фляжки и котелок с недоеденным мясом.

- Ого, да тут сразу и канцелярия и траттория! - сказал Пучеглаз, кинув взгляд на все, что находилось на алтаре. - Ну-ка, синьоры, вы ведь у нас ученые. Посмотрите-ка, что здесь такое, в этих бумажках, а главное кто здесь хозяйничал и для кого вел это хозяйство. - Он зажег вторую свечу. - Эге, да здесь, видно, побывало немало всякого люда! - прибавил он, поднося к огню несколько грубых глиняных чашек и мисок.

- И я кое-что нашел, - подал голос Монти.

Он притащил из дальнего угла пещеры целый узел какого-то тряпья. В узле, когда его развязали, оказалась сутана священника, полный мундир полковника королевской армии и красная рубаха гарибальдийца. Увидев священническое одеяние, знакомое ему еще по бегству из тюрьмы, Монти пришел в неописуемое волнение.

- Но кто же, кто же здесь был?! - повторял он, разглядывая вещи.

- Кажется, брат Марко, мессу в твоей часовне служили шпионы, объявил Лоренцо.

Мечников и Александр переглянулись. Впервые Пучеглаз громко произнес слово "шпион", которое ни один из них не решался еще сказать даже про себя. Уж слишком невероятным казалось им обоим: доверенный офицер Гарибальди, близкий знакомый профессора Претори, поклонник Лючии - и вдруг шпион! Нет, нет, это невозможно!

Между тем Пучеглаз не без удовольствия понюхал, а затем и попробовал то, что находилось во флягах и предложил вина Марко Монти. Тот не отказался. Зато Лука, которому Лоренцо пододвинул котелок с мясом, даже не поглядел на еду, хотя был очень голоден: все внимание его было устремлено на обоих офицеров.

Мальчик старался по выражению лица Александра и Льва угадать, о чем они думают и что именно говорят на незнакомом ему языке русских. Нагнувшись к свече (вторую Пучеглаз из экономии погасил), оба друга перебирали то, что находилось на "алтаре". Здесь было три карты: одна географическая карта всего острова, вторая, рисованная от руки, по-видимому, представляла собой карту военных укреплений королевских войск в Сицилии, на третьей был нанесен район Палермо и прилегающих к нему селений и городов, в том числе Калатафими. Рядом с картами лежали чертежи каких-то укреплений с условными обозначениями. Лев и Александр долго рассматривали эти чертежи, но, так и не разобравшись в них, положили в сумку Льва, чтобы передать после Сиртори или самому генералу.

- А вот здесь, кажется, кое-что интересное, - сказал Мечников, приближая к свечке четвертушку бумаги. - Адресовано Манискалько, прибавил он, наклоняясь над своей находкой.

- Читайте вслух, - попросил Пучеглаз. - Нам ведь тоже важно знать, что за компания была здесь, в этой пещере.

Лука с благодарностью взглянул на него.

- "Бумаги, которые вам посланы, - начал негромко Мечников, - содержат списки тех сицилийцев, которые связаны родственными или иными узами с бунтовщиками, вошедшими в банды Гарибальди. Вам предоставляется возможность по этим спискам арестовать всех родных и близких мятежников и, если таково будет ваше желание, подвергнуть их казни. Возможно, это заставит многих мятежников задуматься и даже уйти из преступной шайки гарибальдийцев. Во всяком случае, мера эта весьма своевременна, потому что вооруженные крестьяне со всех сторон стекаются к Гарибальди. В настоящее время у него, как мне стало известно, уже около восьми тысяч человек вместе с бунтовщиками. Правда, боеспособны из них не больше половины, однако..." Записка не дописана. Видно, что-то помешало тому, кто ее писал. - Лев поднял глаза.

- О, негодяи! Значит, они теперь уже арестовали всю нашу родню в Сицилии! - простонал Марко Монти. - У меня здесь брат живет. Значит, они и его схватили?!

Он был вне себя. Бормотал что-то, беспокойно двигался по "часовне". Между тем Александр изучал у огня какую-то смятую бумажонку.

- А у вас что? - спросил его Мечников.

- Прелюбопытный черновик, - отвечал Есипов. - И кажется, можно будет сделать кое-какие заключения о самом авторе.

- Да читайте же, читайте, синьор Алессандро! - не выдержал Лукашка. Эх, был бы я грамотный! - жалобно вздохнул он.

- "Милостивый государь, - читал Александр, - еще в Риме я имел честь передать вам мнение его святейшества об известном вам пирате и его действиях в Италии. В настоящее время необходимо более чем всегда помнить о тактике Г. Он дьявольски хитер и часто в своей борьбе использует притворные отступления. Эти отступления - излюбленный его маневр. Теперь, когда его пиратские отряды продвигаются к Палермо..." Тут что-то перечеркнуто и вымарано, - заметил Александр. - А вот многозначительное обещание: "Разумеется, вы, как и раньше, можете рассчитывать на мои сообщения, хотя П. Ф. находится уже на территории, занятой Г.".