Ближе всех оказался один из трех лучников - тем проще. С силой оттолкнувшись от земли, Вега прыгнул, в полете срубил стрелку голову и сбросил фонтанирующее кровью тело с седла. Подхватил упавшие на шею коня поводья, тут же откинулся на круп, одновременно уклоняясь от стрелы второго лучника и доставая катаной ближайшего всадника. Тот рухнул на землю, зажимая руками обрубок ноги, а Вега уже распрямился, вскинул на дыбы лошадь, закрываясь от стрелы, соскользнул на землю быстрее, чем рухнул подстреленный конь, развернулся и прыгнул, в его руках были уже обе катаны, и сразу двое нападающих простились с жизнью. Не давая противникам опомниться, Вега вскочил в освободившееся седло, ударил находившегося опасно близко лучника, оставив клинок в его теле, а через мгновение на него налетели двое оставшихся, не считая последнего стрелка, воинов - и эти двое оказались гораздо более серьезными бойцами, они грамотно осыпали вынужденного перейти в оборону Вегу ударами, каждый из них был вооружен двумя мечами. Они даже сумели достать его, дважды - первый удар рассек икру почти до кости, второй глубоко прорезал бок и проломил два ребра, но для даргела такие повреждения были… нет, не несущественными, но, как минимум, не опасными для жизни. Уличив момент, Вега уклонился от очередного удара, заблокировал второй, намеренно пропустил третий, позволил четвертому соскользнуть по катане к цубе, а потом черный клинок взвился в воздух и опустился, со страшным, смертоносным свистом рассекая воздух, а со скрежетом - одетого в кольчугу человека.

В этот момент звонко щелкнула тетива, острый и хрупкий наконечник, сделанный вовсе не из стали, пробил плащ, кожаную куртку, рубашку и вошел под ребра, те самые, сломанные. Вега гортанно вскрикнул от этой неожиданной, смертельно опасной боли, не осознавая, что делает, рефлекторно бросил катану - лезвие вонзилось лучнику под подбородок, ровно в ямку между ключиц. Вега обернулся к последнему оставшемуся в живых противнику и прыгнул, сбрасывая его с коня. Удар о землю, тошнотворный хруст, шея повернута под неестественным углом… Все.

Бой закончился, и притихшая на несколько мгновений боль с пугающей скоростью начала распространяться по телу. Нет, еще не время, еще совсем немного осталось…

Вега окинул взглядом побоище - в живых остался только один, тот, кому еще в самом начале даргел отрубил ногу. За полминуты, пока де Вайл убивал его соратников, он успел перетянуть ремнем культю и сейчас пытался взобраться на лошадь. Следователь спокойно подошел к нему, сдернул с седла, прижал к горлу подобранный кинжал.

- Кто вас послал? - холодным, не своим голосом спросил он.

Ответом был презрительный взгляд человека, готового умереть. Вега перевел взгляд ниже - на шее воина висел серебряный медальон Гильдии наемников. Те, кто получал такой медальон, не выдавали нанимателя… как правило.

Отвратительный и кровавый допрос занял не больше пяти минут. Полусумасшедший от боли наемник прохрипел имя, и быстрый удар кинжала оборвал его мучения.

Совершенно бессмысленные, если вдуматься. Потому что по словам воина, в которых не было ни единого повода сомневаться, за смерть Веги заплатил Кайран де Марано, личный адъютант Александра Здравовича.

Глава XX

Слова

Силуэт всадника - вернее, всадницы - удивительно четко прорисовывался в пелене дождя. Не отводя от нее взгляда, он протянул руку к сложенным поленьям, позволяя огню радостно вспыхнуть, жадно пожирая сухое дерево. Он знал - она здесь не случайно, она не сбилась с пути и не ошиблась в своих поисках. Она искала его, рассчитывая только на то, что он сам захочет, чтобы его нашли. Костер не был маяком - она все равно не увидела бы его пламя. Но он решил, что она будет не против просушить одежду и согреться после долгого пути под холодным ливнем.

Она почувствовала его задолго до того, как он ее увидел. Она искала его с утра, но сейчас, всего за пару часов до полуночи найдя, не была уверена, что их встреча - хорошая идея. Быть может, она так и не решилась бы приблизиться, если бы не почувствовала, что ее заметили. Быть может, она не решилась бы, даже зная, что обнаружена - но накопилось слишком много вопросов, на которые необходимо было получить ответы. И не завтра - а сейчас. Наверное, только потому она и тронула повод коня, направляя его к огню… наверное, только потому.

Он не сказал ни слова, когда она спрыгнула на землю, не поворачиваясь к нему, расседлала коня и сняла уздечку, отправив зверя пастись. Она не сказала ни слова, когда он подвинулся, освобождая место на расстеленном плаще.

Молча разломить хлеб, протянув половину. Молча ждать, пока она утолит первый голод. Сидеть неподвижно в ожидании первого слова, которое разрубит натянутую тишину, глухую настолько, что даже птичья трель слышалась как сквозь вату. Чистыми звуками кажутся лишь шорох капель на сделанном из ветвей навесе и биение сердец.

- Ты солгал, - не вопрос, констатация факта. Как ни странно - даже не обвинение.

- Я часто лгу. Гораздо чаще, чем говорю правду.

- В чем ты был искренен?

- В том, что верил - тебе удастся. В том, что хотел спасти жизни - твою и их. В том, что надеюсь - твоему другу удастся уничтожить его.

- Ты говорил, что спасешь людей. Хотя бы часть.

- Я лгал. Это было невозможно.

- Зачем?

- Хотел, чтобы вы ушли. Остановить его в тот момент не смог бы никто, вы просто погибли бы - глупо и ни за что.

- Но смогли бы сделать то, что обещал ты.

- А он остался бы жив. И на этот раз его не смог бы сразить уже никто.

- Меньшее зло? - в ее голосе прозвучала горечь. Первая эмоция, которую она себе позволила.

- Нет, - он был спокоен. - Большее добро.

- Игра слов.

- Все понятия - только игра слов. Значение имеет только одно - что и ради чего мы делаем. Добро, совершенное во имя зла, все равно останется добром, а зло ради добра - злом, если не смотреть за рамки.

- Ты смотришь за рамки?

- Я не играю словами.

- Только что ты занимался именно этим.

- Я лишь привел пример.

- Ты оправдываешься.

- Нет. Оправдания - всегда ложь, в той или иной степени. Сейчас я не стану лгать.

- О чем бы я не спросила?

- Да. Но и говорить всю правду не стану.

- Лучше бы ты лгал.

- Возможно. Ненавидишь меня?

- Нет. Я видела тебя настоящего.

Он промолчал. Сидел, глядя на нее, изучал ее лицо, вспоминая, какой она бывала при других их встречах. Этой складки между сурово сдвинутыми бровями - еще не морщинки, но только пока - раньше не было. Линия рта стала жестче, скулы - резче. Она повзрослела на несколько лет за пару дней - и в том была его вина. Вина, за которую он себя не винил.

- Что теперь?

- То же, что и раньше. Каждый вернется на свою стезю и продолжит свой путь к общей цели, только и всего. Ты найдешь своих друзей, и вы вновь попытаетесь его уничтожить. Я вернусь к нему и буду продолжать изображать верного слугу.

- Изображать? Ты и есть верный слуга.

- Одно не отменяет другого. Почему бы не быть тем, кого изображаешь?

- Когда-нибудь ты запутаешься в своих масках.

- Ты заглянула слишком глубоко и не увидела самого главного, - он покачал головой. - И это хорошо.

- Если бы я знала главное, я могла бы тебе больше доверять.

- И совершила бы большую ошибку. Мне нельзя доверять.

- Ты говорил Веге, что никому нельзя доверять.

- Да. И он сделал именно то, чего я добивался этими словами.

- То есть?

- Он отпустил тебя, решив не доверять именно мне. Самое правильное, что он вообще мог предпринять.

- В ту ночь мне показалось, что я тебя поняла.

- Тебе только показалось.

- Я уже знаю. Почему я тебе доверяю?

- Потому что ты до сих пор хочешь видеть в других лучшее.

- Разве это плохо?

- Это хорошо. Такой ты и должна быть. Это для тебя правильно. Просто не забывай делать для меня исключение. Позавчера я помогал тебе - завтра предам. Через неделю спасу жизнь - а на следующий день ударю в спину. Я - это все противоречия, которые ты можешь себе представить, а доверять мне - самая большая ошибка, какую ты можешь сделать.