Несколько минут прошли в тишине, нарушаемой только периодическим сдавленным мычанием Господина, да один раз - шумом упавшего тела, когда Вейла наконец-то сумела скинуть с себя мертвого мальчика.

Цвет обруча менялся с желто-зеленого на густо-фиолетовый. Когда свечение приобрело ровный оттенок, демон - если, конечно, это был демон, осторожно снял обруч, спрятал его за пазуху и отпустил полузадушенного Господина. Тот немедленно воспользовался обретенной свободой и попытался отползти. Демон, не обращая на него внимания, подошел к Вейле, ловко перерезал шелковые шнуры, привязывавшие девочку к столику, помог встать на ноги.

- Как ты? - спросил он, и Вейла почти что полностью убедилась в том, что он все-таки не демон. Или просто очень хороший демон - мало ли, как бывает…

- В порядке, - кивнула она. И только тут сообразила, что полностью обнажена. Обычно рабыня не обращала на это внимания, ее окружали те, кто видел ее и ей подобных во всех возможных видах, но этого черноволосого может-быть-все-таки-демона Вейла почему-то очень застеснялась. Он заметил, отвернулся, сдернул с кресла покрывало, накинул девочке на плечи.

- Завернись. Я пока закончу, и уйдем.

Это было очень противно и даже ни капельки не приятно. Господин - бывший господин! - корчился у ног наверное-все-таки-демона, молил о пощаде, предлагал все свои богатства, любых женщин, всевозможные удовольствия - все, чем обладал. Черноволосый молча смотрел на него, потом вложил меч в ножны. Бывший господин несказанно обрадовался, попытался обнять колени демона, а тот наклонился, подхватил с пола обрывок шнура, которым была привязана Вейла, накинул его на шею бывшего господина, сдавил и держал, пока не стихли хрипы. На несколько секунд прижал пальцы к горлу убитого, удовлетворенно кивнул, бросил тело на пол.

И в упор посмотрел на не отводившую взгляда от казни девочку.

- Тебе понравилось то, что ты увидела? - хрипло спросил он.

Вейла не знала, как ответить правильно, и потому ответила честно:

- Нет.

- Это хорошо. Сейчас я подожгу дом, и мы уйдем. Не отходи от меня, поняла?

- Да… но, господин, здесь есть еще такие, как я! Они… они не заслужили сгореть заживо!

Демон тяжело вздохнул.

“Александр меня убьет, когда я притащу ему этот выводок детей-рабов”.

- Ты права. Где они?

Они потратили около получаса на то, чтобы обойти дом. Черноволосый ловил каждого, кто попадался ему по дороге, а Вейла говорила, кто это. В зависимости от ее ответа он либо сворачивал шею, либо велел идти следом. У самых подвалов девочка, не удержавшись, спросила:

- А если бы я сказала про кого-нибудь хорошего, что он плохой - что бы вы сделали?

- Убил бы его, - пожал плечами все-таки-демон. - У меня нет другой информации, кроме твоих слов.

- А как это - убить хорошего?

- Если бы ты кого-то оговорила, то сразу же об этом узнала бы.

- В смысле?

- Его убила бы ты. Я бы только послужил мечом в твоей руке.

- То есть, всех плохих тоже убила я?

- Нет. Плохих убил я.

- Почему?

- Потому что я все равно убил бы их всех. Это было мое решение. Ты, пойдя со мной, спасла, гм, хороших. От тебя зависела их жизнь, и ты ее спасла. Вот и все. А теперь пойдем.

Дверь распахнулась с такой силой, что Вега мог бы подумать, что кто-то открыл ее ногой, если бы речь не шла о двери в кабинет главы Тринадцатого департамента, Александра Здравовича. Впрочем, когда на пороге появился Его Величество Император Лаарен Третий, предположение о способе открывания дверей незамедлительно всплыло.

- Герцог, я требую немедленно объяснить мне, по какой причине виконт де Вайл был отправлен вами на опасное задание, при выполнении которого, помимо всего прочего, он мог быть замечен кем-либо? - отчеканил Лаарен, не замечая виновника своей ярости, скрытого от него все той же дверью.

Здравович тяжело вздохнул и выразительно указал Веге взглядом на Его взбешенное Величество.

Де Вайл опустился на одно колено, склонил голову.

- Простите меня, мой император. Это была моя инициатива.

- Вот как? - Лаарен резко обернулся. Судя по сурово сдвинутым бровям, менять гнев на милость он не собирался. - В таком случае вы, виконт, объясните мне: почему вы отправились на опасное задание, не выздоровев до конца, больше того - еще и рискуя попасться на глаза кому-либо из соглядатаев нашего врага?

Когда нечего сказать - говори правду, - подумал Вега.

- Простите меня, мой император, - повторил он. - Я слишком засиделся в покое, и сам просил Александра дать мне это задание. Кроме того, узнав, кем мне предстоит прикидываться…

- Кем вам предстоит стать, - поправил его Здравович.

- Кем мне предстоит прикидываться, - упрямствовал даргел, - Так вот, узнав о том, что это за… существо, мне очень захотелось убить его самому. Простите.

Лаарен покачал головой. Подошел к столу, налил себе вина. Посмотрел на Вегу, вздохнул.

- Ладно. Надеюсь, вас никто не видел?

Александр ухмыльнулся как-то совсем уж мерзко, де Вайл склонил голову еще ниже.

- Понимаете ли, мой император… - протянул Здравович, когда стало ясно, что виновный говорить не собирается. - Виконт, конечно, позаботился о том, чтобы никто из посторонних его не увидел. Как и было приказано, он убил всех, кто мог о нем рассказать… ну а кого не убил - тех притащил в штаб департамента.

- Объяснитесь, - коротко бросил Лаарен Веге. Александр демонстративно отвернулся.

Но теперь даргелу было что ответить.

- Да, мой император. Я действительно убил не всех, кого обнаружил в особняке. На детей двенадцати-тринадцати лет из числа рабов т’Арьенги у меня не поднялась рука. Я счел, что ООР вполне способен прокормить их то время, пока никто не должен знать, что я жив.

- Резонно, - кивнул император. - Что ж, хорошо. Но запомните, Вега - если вы еще раз заскучаете - ищите другой способ поразвлечься. С этой минуты и вплоть до начала операции вы не должны покидать штаб департамента. В противном случае вы очень сильно разочаруете меня.

Вега поднял голову, поймал взгляд Лаарена. Тот смотрел спокойно, строго, жестко, но в глубине его глаз даргел поймал то самое, что впервые увидел, очнувшись после казни.

Лаарен, в свою очередь, видел во взгляде визави понимание и обещание. Теперь он был уверен, что по крайней мере в ближайшее время ему не придется бояться за второго и последнего во всей империи человека… условно, человека, которому он мог действительно доверять. В тот день, вернее, в ту ночь, когда решалось, выживет де Вайл, или же нет, император второй раз в жизни ощутил страх за кого-то. Первый раз он так боялся за Еву-Темную, когда Александр сказал, что свое задание она провалит, но тогда все обошлось, она пришла в то время, когда ее и ждали. Второй раз, когда Лаарен ждал известий о де Вайле… Он сидел в своем рабочем кабинете, перебирал бумаги, не видя, что в них написано, и каждые пятнадцать минут посылал Еву в штаб на Охотничьей. Прошло полчаса, сорок пять минут, час… и каждый раз, возвращаясь, она молча мотала головой. Спустя полтора часа Лаарен плюнул на все условности и отправился в штаб Тринадцатого департамента сам. Его встретил Киммерион, бледный до синевы, молча поклонился, так же молча покачал головой, в его глазах стояла боль. Император стиснул зубы и прошел в комнату, где лежало тело. Вега казался почти живым - но только казался. Черный неровный шрам, охвативший шею, дико контрастировал с белоснежной кожей. Лаарен сел рядом, положил пальцы на запястье в нелепой попытке найти несуществующий пульс. Через несколько минут, не выдерживая мертвенной тишины, он заговорил - скорее, сам с собой, чем с мертвым, хотя - кто знает?

- Мне казалось, что я наконец-то нашел того, кому мог бы доверить самое главное и самое ценное, что у меня есть. Нет, даже не “казалось” - я уверен в этом. Я нашел - и тут же потерял, по собственной же ошибке. Не стоило соглашаться на твою безумную затею, Вега. Да, ты очень убедительно умер. Слишком убедительно, - на мгновение в голову пришла совсем уж безумная мысль, и Лаарен не преминул ее озвучить. - Но если это игры Здравовича, то я все-таки отрублю ему голову. В профилактических целях. О, Пресветлый Магнус, что я несу?