- Мои друзья находятся там, где они должны находиться, - очень осторожно проговорил он. - Магистр ла Мар, какого Ярлига? Я вернулся в Хайклиф, рискуя жизнью, не для того, чтобы вы…
- Что я сказал, когда магистры связали твоего отца, одержимого демоном? - лезвие прижалось сильнее, но это не помешало разозленному рыцарю дернуться, яростно заскрипев зубами.
- Мой отец не был одержим демоном! - прошипел он, силясь разглядеть в оконном стекле отражение собеседника: уверенности в том, что голос принадлежит ла Мару, уже не было.
Струйка крови стала сильнее, холодная сталь согрелась, перетягивая тепло живой плоти.
- Отвечай на вопрос!
- Я не знаю! - едва не перешел на крик Гундольф.
- В какое время началась казнь твоей семьи?
- Не знаю! - он в бешенстве ударил локтем назад, рассчитывая траекторию движения исключительно наугад - старый рыцарь, если это и впрямь был он, умел вставать так, что достать его становилось крайне проблематично.
- Что было написано в письме, которое ты получил на следующий день?
- Я не знаю!!!
Внезапно лезвие исчезло. Разъяренный до крайности Грифон мгновенно обернулся, прикидывая, где лежит его меч и сколько долей секунды понадобится, чтобы до него дотянуться - и наткнулся на холодный взгляд темно-зеленых глаз магистра де ла Мара.
- Рад видеть, что вы не изменились, сэр Гундольф, - по тонким губам рыцаря скользнула насмешливая улыбка. - Все такой же горячий, доверчивый, наивный и все так же не умеешь бить назад и ждать удара в спину. А мог бы и поумнеть, раз уж повезло пережить последние события.
Кровь ударила Гундольфу в голову, застилая взор алой пеленой. Но уже в следующее мгновение он сумел побороть ярость, до крови прокусив губу.
- Магистр де ла Мар, я требую объяснений, - очень тихо и холодно проговорил он. - Что означало ваше возмутительное поведение?
- Должен же я был убедиться в том, что это и правда ты, а не очередная провокация Левиафана, - хмыкнул тот, вытирая испачканный кровью Гундольфа клинок оставленной на столе салфеткой и убирая его в ножны. - И чтобы убедиться - задавал вопросы и следил за реакцией.
- Обычно в таких ситуациях спрашивают о том, что знают только тот, кто спрашивает, и тот, кого спрашивают, - все еще злясь, заметил фон Кильге.
- Я уже пробовал, - ла Мар взял со столика бокал, понюхал и, поморщившись, поставил обратно. - Я пробовал, но подделка знает все, что знал ты на момент своего исчезновения. Потому спросил о том, о чем знает он, а ты знать не можешь.
- Например, в какое время пополудни казнили моих родителей и сестру?! - молодой человек снова начал закипать. Насмешливое спокойствие и непоколебимая уверенность в себе ла Мара почему-то выводили его из себя.
- Мне нужно было увидеть твою реакцию. Подделка слишком хладнокровна, хоть и пытается имитировать твою несдержанность, - сказал он и, видя сжавшиеся кулаки Гундольфа, добавил резко и даже грубо: - Прекрати истерику, мальчишка, или я пожалею, что полтора года назад отдал свой голос “за”, когда решалось, давать тебе рыцарскую цепь или же подождать, пока ты хоть немного поумнеешь.
Во всяком случае, сомневаться в истинности де ла Мара Гундольф перестал сразу. Это прямое, ничем не прикрытое хамство подделать было невозможно.
- Уже прекратил, - буркнул он. - Вы объясните мне, что происходит? Где ла Тарт, и почему…
- Ла Тарту не повезло, - отмахнулся магистр. - Нечего было светить тугой кошель, набитый золотом, в темном переулке, где разглядеть можно только содержимое чужих карманов. Так что ближайшие несколько дней он нам не помеха, и у нас будет время.
- Не понимаю…
- А что тут понимать? - усмехнулся собеседник. - Ты пришел не к тому человеку, Гундольф. И тебе еще очень повезло, что старина Галтар, даром, что простолюдин, но все же человек чести, которая не мешает ему ради пользы дела подслушивать разговоры хозяина с гостями.
- Дядюшка Фернан работает на Левиафана? - на всякий случай переспросил фон Кильге.
- Не на Левиафана, а на этого париасца, Маар-си, который сейчас заправляет всем в Хайклифе. Впрочем, Маар-си работает на Левиафана, так что можно сказать и так. Ладно, нечего болтать, у нас не так много времени. Ты пил вино из этого кувшина? - магистр кивнул на узкогорлый сосуд, идентичный трем опустошенным Орогримом и Талеанисом.
- Я - нет. Но двое моих спутников…
- А, Ярлигово семя! - ругнулся ла Мар, быстрым шагом направляясь к ближайшей двери. За ней, как помнил Гундольф, находилась комната Мантикоры.
Старый Грифон быстро подошел к кровати, перевернул храпящего полуэльфа на спину и простер над его лицом раскрытую ладонь. Постоял секунд десять с закрытыми глазами, потом резко дернул руку вверх, в рывке складывая пальцы щепотью.
- Все. Буди своего приятеля, я пойду второго вылечу.
- А что там было? - не удержался от вопроса молодой человек, ощутивший болезненный укол безнадежной зависти - он сам больше не мог даже огонька на ладони зажечь, не говоря уже о лечении или боевой магии.
- Пить - вредно, - ла Мар остановился в дверях, назидательно подняв палец. - А пить вино, в которое подмешано сильное снотворное замедленного действия - вредно вдвойне, - и вышел из комнаты.
- Женщина из Париаса, нелюдь-орк и полукровка. Великолепная компания для рыцаря-Грифона! - издевательски проговорил ла Мар, пристально разглядывая Гундольфа. - Ну, что же вы молчите? Я, выбранный рыцарями великий магистр ордена, требую вашего ответа, сэр Гундольф!
Молодой человек тяжело вздохнул. Отпил воды из стакана, посмотрел на собеседника, еще раз вздохнул.
Оба рыцаря находились в доме какого-то дальнего родственника ла Мара, где располагалась одна из штаб-квартир провозглашенного новым “великим магистром” ордена. Фон Кильге поразился дикому контрасту между внешними помещениями дома - холлом, гостиными, библиотекой на первом этаже - и всем остальным. Кто-то посторонний, придя в дом сэра Кальмайна, узрел бы лишь привычное богатое убранство старшего рыцаря, и никому бы в голову не пришло, что за роскошными коврами и гобеленами, за украшенными стенами и разнообразными картинами, за золочеными дверями, за всем этим скрывается настоящее убежище тех, за чьи головы полагалась немалая награда лично от “магистра фон Кильге”. Укрепленные помещения, запасы продовольствия, целые оружейные склады, подготовленные для беглецов, ищущих укрытия, комнаты, допросные и камеры… Всего в Хайклифе было несколько таких штаб-квартир, и Гундольфа со спутниками привели в наиболее укрепленную. Сейчас же молодой рыцарь гадал, в какой из комнат он находится - гостевой, допросной или же прямо в камере? Помещение три на четыре ярда, из обстановки - только три узких кровати у стен, стол и четыре табурета. Все.
Сразу после прибытия в штаб-квартиру компанию разделили. Несколько рыцарей в простой темной одежде увели куда-то Арну и плохо соображающих, что происходит, Орогрима и Талеаниса, а ла Мар проводил Гундольфа сюда, где потребовал подробнейших и искренних ответов на свои вопросы. Начать он почему-то решил именно со спутников рыцаря.
- Гундольф, давай лучше по-хорошему. Как ты оказался в компании такого сброда и какого черта притащил их в Хайклиф?
Фон Кильге скрипнул зубами. Терпение его было на исходе.
- Магистр ла Мар, вы не могли бы выбирать выражения, когда речь идет о моих друзьях? - сквозь зубы процедил Гундольф, сжимая кулаки. За время, проведенное вне ордена, он успел отвыкнуть от магистровой манеры общения и сейчас не мог с уверенностью сказать, выдержит ли он еще несколько грубостей, граничащих с оскорблениями, или же бросится на собеседника с голыми руками - меч у него аккуратно изъяли еще при входе в штаб.
- Ты называешь их друзьями? Как интересно. И чем же обусловлено такое твое небрежное отношение к понятию дружбы?
Гундольф глубоко вдохнул, медленно досчитал до пятнадцати и выдохнул.
- Я задам вам только один вопрос, магистр ла Мар: вы все еще меня проверяете? И если да, то что мне еще надо сделать, чтобы доказать свою подлинность?
