В 21.30 27 декабря 6 разведчиков-диверсантов вместе со взводом поддержки ВДВ овладели Министерством внутренних дел, преодолев незначительное сопротивление охраны. Потерь не имели.
Не менее сложным для овладения чем Генштаб, был штаб Центрального армейского корпуса, управление и охранные подразделения которого располагались в комплексе зданий "Дома народов" - всего более 1000 человек с артиллерией, БТР и стрелковым вооружением. Этим объектом предстояло овладеть 6 разведчикам-диверсантам, 6 военным советникам и роте поддержки ВДВ.
Группа тщательно разведала объект, разработала план действий по нейтрализации, сковыванию и, в случае необходимости, ликвидации противника. Благодаря слаженным действиям разведчиков, группы советников и роты поддержки, после 15-минутной перестрелки сопротивление противника было прекращено, овладение объектом шло по "мирному" варианту, что позволило нейтрализовать и удержать от оказания сопротивления новому режиму все части Центрального армейского корпуса. К утру 28 декабря 1978 года штаб ЦАК уже охранялся спаренными советско-афганскими постами. Сводная группа по овладению объектом потерь не имела.
Вполне понятную тревогу у нас вызывало овладение комплексом зданий афганской разведки и контрразведки - КАМ. Шесть разведчиков-диверсантов, 12 советников и два взвода десантников после тщательной разведки объекта огнем пулеметов блокировали действия подразделений охраны, ворвались на территорию объекта и внутрь главного здания, где соединились с находившимся там советником Чучукиным В.А., который склонил руководство КАМа не оказывать сопротивления. Потери легко раненный.
Помню, что во всех докладах командиров штурмовых групп в адрес солдат и офицеров подразделений поддержки ВДВ подчеркивалось: "Претензий к десантникам нет. Молодцы". Лица командиров групп разведчиков-диверсантов изменились. Посуровели. Их опалил огонь войны, ведь даже скоротечный бой оставляет в душе отпечаток на всю дальнейшую жизнь.
Я сел писать подробную шифровку в Москву. Она заняла несколько страниц. В ней были перечислены наиболее отличившиеся при штурме дворца Тадж-Бек сотрудники групп "Гром" и "Зенит", а также 10 офицеров и солдат "мусульманского" батальона. Это было мое предложение. Наградные же стали писать в Москве во второй половине января 1980 года.
"Вечером же произошел случай, чуть было не стоивший жизни всем руководителям операции "Шторм-333", когда они возвращались в расположение батальона на правительственном "мерседесе" и, хотя заранее согласовали сигналы с генераллейтенантом Н.Н.Гуськовым, возле здания Генштаба ВС ДРА были обстреляны своими же десантниками. Машина вдруг резко остановилась и заглохла. Олег Швец выскочил из машины и бросился за придорожные кусты. Послышалась возня и звук оплеух. "Ты что, балда, не видишь, что по своим стреляешь?" - кричал он какому-то десантнику, держа его за шиворот. "Мы здесь кровь проливаем, а вы на шикарных машинах раскатываете", отвечал лейтенант-десантник обиженно.
Вышли из машины. Подполковник Э.Г.Козлов прихрамывал. Он был ранен в ногу во время штурма. Подняли капот. Там было пять пробоин от пулеметных пуль. "Чуть выше - и все бы погибли. Так бездарно", - сказал "капитан Лебедев" (он прошел всю Великую Отечественную войну, побывал во многих передрягах, в частности, находился вместе с С.Альенде во время переворота в Чили и т.д. - Примеч.авт.). Пересели на бронетранспортер, на котором сзади ехал майор Халбаев."
Я просил Э.Г.Козлова, В.В.Колесника и О.Л.Швеца не вспоминать об этом случае. О нем до сих пор не знала и моя жена. Я нигде не писал о нем в отчетах, но все помню, как будто это произошло только вчера.
Мы подъезжали в темноте к зданию Генштаба ВС ДРА. Можно было разглядеть, как из-за ствола дерева вышла фигура нашего солдата-десантника и открыла огонь из ручного пулемета. Первые пули впились в землю перед машиной, затем трасса пуль стала подниматься, машина заглохла. Я вслух сказал: "Чуть выше и все погибнем, так бездарно". После громкой тирады мата, выплеснутой О.Л.Швецом в сторону стрелявшего, огонь прекратился. Я вышел из машины навстречу подошедшему офицеру и спросил: "Твой солдат?" Лейтенант-десантник молчал. "Спасибо, лейтенант, что не научил его стрелять", - добавил я.
Вместе с С.Альенде в Чили я не находился. Я был там в командировке за месяц до переворота. И меня узнал один из военных разведчиков, с которым когда-то вместе учились в ВИИЯ СА.
"Приехали в расположение батальона. Решили "отметить" успешное выполнение боевой задачи. Спустя годы генерал-майор Василий Васильевич Колесник вспоминал: "Впятером мы выпили шесть бутылок водки, а было такое впечатление, что как будто мы и не пили вовсе. И нервное напряжение было настолько велико, что, хотя мы не спали, наверное, более двух суток, заснуть никто из нас никак не мог. Некоторые аналитики оценили действия спецназа как вероломные. Но что было делать в такой обстановке? Вопрос стоял - или они нас, или мы их". И сколько бы лет ни прошло, но у каждого спецназовца штурм дворца Х.Амина останется в памяти навсегда. Это был кульминационный момент всей их жизни. Они с честью выполнили задание своего правительства."
Второго августа 1995 г., через 18 лет, посол РФ в Королевстве Швеция Олег Гриневский опубликовал в "Литературной газете" отрывок из своих мемуаров "Как мы "брали" Афганистан", в которых дает свою версию событий во дворце Тадж-Бек:
"Роковое решение было принято Политбюро 12 декабря 1979 года в строгой тайне - никаких протоколов не велось...
Пятнадцать дней спустя спецотряд КГБ численностью примерно в тысячу человек штурмом взял дворец президента Амина, а советские войска вошли в Афганистан. Накануне штурма личный врач Амина, майор медслужбы Советской Армии, дал своему пациенту лошадиную дозу снотворного. Но тот почуял неладное - к тому времени он уже не доверял своему советскому окружению. Воду, к примеру, пил только из разных сосудов небольшими порциями: боялся, что отравят. Ночью спал в разных местах, порой даже в танке. Поэтому снотворное как следует не подействовало. Но все же Амин чувствовал какую-то слабость и недомогание.
