Но и второго юношу посадили уаиги рядом с первым. Так один за другим уходили младшие за огнем и не возвращались. А потом пошли старшие на выручку своих младших. Первым отправился Сослан и тоже сел на скамью. Та же участь постигла Хамыца. Волнуется Урызмаг, места себе не находит, не может дождаться товарищей. И, наконец, отправился он на поиски. Вот подошел к жилищу уаигов и крикнул:
— Эй, хозяева дома! Выйдите наружу!
И сразу же уаиги вышли к нему навстречу и сказали ему:
— Кого ты ищешь? Верно, своих младших? Не тревожься за них, они скоро выйдут. Зайди лучше к нам в гости, мы хотим угостить тебя подогретой аракой. Давно уж стоит она на огне, мы хотим подогреть ее и угостить ею наших гостей. Оттого и задержались твои младшие. Не стесняйся, заходи к нам.
И подумал Урызмаг: «А ведь не плохо было бы при такой усталости выпить рог араки».
Вошел Урызмаг в жилье уаигов, видит — все нарты, как на пиршестве, сидят в ряд на скамье. Но сердито глядят они на Урызмага, и никто из них не поднялся навстречу ему, как подобает по обычаю. Не понравилось это Урызмагу, и он, тоже сердитый, опустился на скамью выше всех. Но тут подлили под него уаиги свой волшебный клей, и он тоже прилип.
Вот так и сидят они в ряд, славные нарты, любители похождений. Как окаменелые, сидят они: бледны их лица, и тоскливо глядят они своими большими глазами. А в огромном котле уаигов ключом кипит вода. В этот котел бросят нартов. И семь уаигов, один сильнее другого, на горном хрустале оттачивают свои ножи. Видя это и слушая лязг стали, чувствуют нарты, как от предсмертного холода замирают их сердца.
А Сырдон на стоянке разжег костер, освежевал оленя, которого добыли нартские юноши, приготовил шашлыки и вкусно угостил сам себя. Почки с жиром он зажарил отдельно и привесил их к усам своим — на каждый ус по одной почке. Когда же почки остыли на усах его, он пошел в ту сторону, куда ушли нарты. Дойдя до жилища уаигов, он крикнул:
— Куда вы делись, гордые нарты? Видно, опять набиваете свои животы, а меня кинули одного в темном лесу? А что, если меня медведь исцарапает или волки меня съедят? И даже выглянуть вы ко мне не хотите.
Услышали нарты голос Сырдона, и словно луч солнца осветил их сердца.
На его крик вышли уаиги и говорят ему:
— Зайди в наш дом. Будешь нашим гостем, сядешь за стол рядом с другими нартскими гостями.
Но Сырдон сказал им в ответ:
— Что вы только говорите! Да разве я осмелюсь сидеть рядом с ними? Они, мои алдары, разве позволят мне это? Нет, уж лучше позовите сюда моих господ.
Не согласились уаиги позвать нартов, и, хочешь не хочешь, пришлось Сырдону войти в их жилище. Но, увидев нартов сидящими в ряд на скамье, понял Сырдон, что неспроста сидят они, точно окаменев. Встал тогда Сырдон около двери так, чтобы его видели нарты, и, поддразнивая товарищей своих, стал облизывать зажаренные оленьи почки, которые висели у него на усах.
Снова стали упрашивать его уаиги сесть рядом с другими нартами.
— Я уже сказал вам, что не подобает мне сидеть рядом с ними. Но если возьмете вы кадушку без дна да насыплете в нее золы, то это и будет то, на чем я всегда сижу.
Сделали уаиги так, как он просил. Взяли они кадушку без дна, насыпали в нее золы и залили ее клеем бурамадз. Сырдон, усаживаясь, незаметно накренил кадушку, и так как не было в ней дна, то зола высыпалась, а вместе с ней вытек и волшебный клей. После этого Сырдон уселся поудобнее на кадушке. Завели тут уаиги с ним разговор:
— Скажи, как выбирают в ваших местах самую жирную скотину для заклания?
И отвечает им Сырдон:
— В наших краях, когда хотят выбрать скотину пожирнее, проводят рукой по ее загривку. И если загривок мягкий, то, значит, скотина эта жирная и пригодна для заклания.
Выслушали его уаиги и стали ощупывать шеи всем нартам по очереди. Самая толстая шея была у Сослана, и решили уаиги, что он самый жирный из нартов. Сорвали они его с места и разложили на столе, как скотину, предназначенную для заклания. И подумал Сырдон: «Ведь если их уаиги зарежут, позор падет на меня». И только хотели уаиги полоснуть Сослана ножом, как вскочил Сырдон и закричал:
— Эй вы, которые славитесь по всему свету обжорством! Что вы делаете? Видно, правда, что только о своем брюхе заботитесь вы!
Удивились уаиги тому, что Сырдон не приклеился и легко вскочил с места. Переглянулись они, смутились и ответили:
— Ну конечно, мы заботимся о своем брюхе. А чем же нам еще заниматься?
— То-то и есть. Вы даже толком не узнали, зачем пришли к вам эти люди, и сразу хотите их спровадить к себе в брюхо!
— Так будь добр, расскажи нам, зачем пришли они, а мы послушаем, — сказали уаиги.
— Вот и послушайте, — сказал Сырдон. — Разгорелся у нартов спор: какое из кузнечных орудий старше других? Вот и прислали нарты к вам своих почетных людей, чтобы разрешили вы их спор.
Не утерпел тут старший из уаигов и сказал уверенно:
— Правду скажу: в кузнице главнее всего — наковальня!
— Нет, мехи главнее! — тут же возразил ему другой. — Не будет мехов, так ты что, ртом, что ли, будешь дуть? — заносчиво сказал он старшему.
— А щипцы? — перебил его третий. — Руками-то небось горячее железо не схватишь?
— А если молотка не будет? — свирепо закричал четвертый. — Что же ты, кулаком будешь бить по раскаленному железу? Молоток, молоток всех старше! — кричал он, стараясь перекричать других уаигов.
И Сырдон тут же поддержал его:
— Вот ты, братец, правильнее всех сказал. А ну-ка, пусть они испытают на себе, кто в кузнице всех главнее, — сказал он, увидев молоток в руках этого уаига.
По душе пришлись уаигу слова Сырдона. Тяпнул он молотком одного из своих братьев по голове, и упал тот замертво. Бросились тут уаиги друг на друга — и да будет подобное с недругами твоими! — наносят они друг другу тяжелые раны, хватают все, что попадет им под руку. А если выпадало у кого из них оружие из рук, тому подавал его Сырдон и говорил сочувственно:
— Какой жестокий удар нанес тебе брат твой, бессердечный брат!
И после таких слов с новой силой вспыхивала драка.
Видя, как один за другим издыхают уаиги, свободно вздохнули нарты, и живой свет загорелся в их глазах. Вот уаиги истребили друг друга. И, убедившись в этом, Сырдон сказал:
— О, мои товарищи, прощайте, я отправляюсь домой. Что рассказать мне в нартском селе?
Тут нарты взмолились.
— Ради матери твоей, ради отца твоего, Сырдон, спаси нас! Ведь ты для нас не только зло, ты для нас и добро! Доверши свое благодеяние, избавь нас от этой скамьи.
— Чем бы мне помочь вам? — ответил Сырдон. — Схожу-ка я за большой пилой и так распилю эту скамью, чтобы у каждого из вас остался приклеенным к заду только кусочек скамьи.
— Да как же так! — возмутились нарты. — Ведь мы все достойные мужи, и если нартам покажемся в таком виде, это будет для нас хуже смерти! Нет, просим тебя, сделай так, чтобы нарты не узнали о нашем позоре, придумай что-нибудь.
— Ну что ж, — сказал им Сырдон, — могу я предложить другой способ: схожу и приведу восемь буйволов, приделаю упряжки к скамье, на которой вы сидите, и поволоку вас в Страну нартов вместе со скамьей.
Заплакали нарты, слезы, подобно граду, текут по их бородам.
— Если ты в таком виде приволочешь нас на большой нартский нихас, взглянут на нас нарты и скажут: «Вот как Сырдон приволок наших именитых мужей! Ведь они подобны бревнам». Нет, лучше пусть нас сожрут волки!
Поиздевавшись над нартами столько, сколько ему хотелось, Сырдон сказал:
— Я бы еще раз вас спас, но ведь забудете вы опять то добро, что я сделаю вам.
— Только спаси нас, и что хочешь проси, мы исполним твою просьбу, — говорят ему нарты.
— Нет, вы не сдержите слова! Коли будем жить вместе, вы опять будете при дележе выделять мне собачью долю побежденного. А когда будете распределять земли на южных склонах горы, то назло выделите мне их северные участки. Если волов будете делить, то мне достанутся молодые, в первый раз запряженные. Если придется коров делить, дадите мне тех, что после первого отела. А когда умру, вы похороните меня на нартском нихасе, чтобы вечно слышал я ваши издевательства!
