– Ну я.., – ответил мужик в серой, явно домотканой рубахе, стоявший сбоку от всех и молча наблюдавший за происходящим.

– Идите сюда, и я покажу, почему конь взбесился.

Еще когда она гладила животное то почувствовала что кроме эмоций, а там было и страх, и стыд, и удивление, конь испытывает боль. Не какую – то аморфную, а самую настоящую. Болела у него нога.

Хозяин коня мрачно смотрел на женщину, но просьбу выполнил. Дарина теперь уже точно знала что конь понимает ее, даже если с ним говорить мысленно и попросила того помочь ей, ведь она хочет показать, почему он побежал. Животное повернулось боком и приподняло заднюю ногу. Дарина зажала ее между колен, показывая копыто, а там… там был нарыв… было видно, что из середины копыта торчит камень, который сильно застрял, а вокруг него воспаление и сочится гной.

– Якуб, так мой сын чуть не стал калекой только потому, что ты не следишь за своими животными? – голос все той же женщины с ребенком был полон гнева. – Ты ленивый трутень. Я сегодня же нажалуюсь старосте. Надо всю живность у тебя забрать, да раздать добрым людям…

– О чем ты мне пожалуешься? Что тут у вас происходит? – раздалось на улице громкое из – за спин собравшихся. Когда народ расступился, то Дарина увидела, как к ним идет мужчина. Он был немного, но все же выше чем все присутствующие мужчины, одежда, судя по всему, была дороже, а выражение лица было такое, что сразу становилось понятно, что это и есть староста. Дарине он сразу не понравился. Было видно, как он внимательно осматривает ее фигуру, словно раздевая ее. Женщина с ребенком поспешила пересказать, как и что тут произошло, какова роль этой «посланной Богами магини» и что явилось причиной всего. Дарина отвернулась так, чтоб видеть старосту только боком, уж больно он пристально и не добро смотрел на нее, и делала вид, что все еще успокаивает коня.

– Я все услышал, – вскоре прям таки «возвестил» староста, чтобы все присутствующие слышали. – А сейчас все разойдитесь. Якуб вечером придет, и я со старейшинами рода решу, что делать с ним. Ведь Лада права, и из – за его лени, конь чуть не потоптал детей. Магиню я попрошу пойти к себе в дом на разговор.

– Извини староста, но дозволь, сперва я ее к себе приглашу? – встряла женщина, все еще державшая на руках сына и которую, судя по всему, звали Лада, – она ведь единственного сыночка, кровиночку мою спасла, Боги велят благодарить за добро.

– Что ж… Лада будь по твоему. Идите к тебе в дом, но потом проводишь ее к моей избе. Есть у меня предложение для магини с таким редким даром.

Дарина решила пока помолчать. Ей, конечно совсем не нравились, что собравшиеся решали все за нее и вообще её не спрашивая, но идти к старосте ей совсем не хотелось, так что дом Лады был реальной альтернативой. А там она подумает, если что и сбежит. Народ с улицы стал расходиться по своим обыденным делам. За конем подошел не Якуб, а какой – то подросток, сказавший, что поведет его к лекарю. Дарина еще раз погладив коня, мысленно объяснив ему, что скоро его вылечат и вообще он молодец, и отпустила с мальчиком. Лада все это время ждала тихо стоя в сторонке.

– А ты не многословна. Да и с животными тебе по всему видно приятнее говорить – сказала Лада, когда они пошли по дороге. – я очень благодарна тебе. Боги видимо смилостивились и послали тебя.

А потом Лада рассказала, что ее муж погиб пять лет назад. Его бревном задавило, когда лес валили, а она тогда только что родила их сына. С тех пор она одна с тремя детьми. Дочери учатся от нее шить, так как живут они сейчас только на это умение, да еще спасает хозяйство: корова и куры. Сын у нее один – Тургун. Он – единственная ее надежда и опора. Две старшие дочери хоть ей сейчас и помогают, но потом уйдут в дом к будущему мужу, а сын ее не бросит.

Почему – то не рассказ женщины, а именно ее сын – мальчишка со светлыми волосами, ясными глазками, вечно норовящий вырваться от мамы и куда – нибудь залезть и вызывал в груди у Дарины чувство щемящей тоски. Она смотрела на Тургуна, а чудился ей другой мальчишка, тоже со светлыми волосами… Только вот кто он ей… и где он… Дарина чувствовала, что с ней не все хорошо, то ли устала, то ли сил много потратила на усмирение коня, только совсем не хотелось ни беседовать, ни улыбаться.

За всеми этими рассказами Лады они дошли до другого края хутора, к добротному такому бревенчатому дому. Оставив Дарину умыться у кадки с водой, Лала пошла в дом, командуя что – то на ходу. Сразу забегали две девочки лет десяти и восьми. Они косились на гостью, но близко не подходили. Лада позвала в дом «откушать».

В доме было чисто и как – то пусто. Широкие лавки, в центре стол, печь, и вроде все. Стол был уже накрыт. Стояла миска с кашей, какие – то овощи, явно из огорода, и большой каравай хлеба. Первый кусок хлеба Лада отрезала и отдала сыну, видимо уже по привычке, потом гостье, потом дочкам и себе. Две девочки, явно похожие на мать, сидели тихо как мышки, смотрели очень серьезными глазами и вообще старались быть незаметными. Дарина чувствовала идущий от них интерес, немного тревоги и обиду. Только обиду не на себя. Тургун, которому оказалось три года, что – то старался рассказать сестрам на своем языке, но заметив хмурый взгляд матери тоже как – то притих. Весь обед как – то напоминал не празднование радостного события, а скорее панихиду. Дарина съела немного каши, кусок хлеба, запила молоком и сложила руки показывая, что сыта. Дети, которые тоже уже наелись, были отправлены на улицу Ладой со словами что «играть всем в огороде, и не забыть полить все». Как только дети ушли Лада полезла под какую – то перину на печи достала сверток. В нем оказались серебряные монеты.

– Это все что у нас есть. Тут десять серебряных монет. Все приданное дочкам собирала, – со вздохом сказала Лада. – Бери, магиня, жизнь сына дороже! – и протянула узелок Дарине.

Развязав тряпицу Дарина увидела монетки, выбрав три штуки остальной платочек она завязала и вернула удивленной Ладе.

– Сядь и послушай меня. Я жизнь сыну твоему спасла не ради денег, но не откажусь от пары монет. А еще хочу сказать. Ты не права. Не только сын твоя опора. Дочки гораздо больше привязываются к матери, а ты их отталкиваешь. Я чувствую, что ты их тоже любишь, но, почему – то не хочешь это показать им.

– Так зачем? Они все равно через пару лет уйдут. Свои семьи будут. А я очень боюсь одной помереть. – тут женщина всхлипнула и осунулась. Стало заметно что вся бравада напускная, на самом деле тут сидит уставшая одинокая женщина, которой не на кого опереться. Дарина обняла ее.

– Дети самое главное. Стань лучшей матерью. Боги и так лишили твоих детей отца, а еще и ты лишаешь их любви. Подумай насколько им тяжело. Стань для детей самой нужной и самой незаменимой. Тогда никогда ты одна не останешься. Тогда в твой дом приведут женихов. А сейчас я пойду. Не провожай меня.

– Но тебя ждет староста!

– И что? Не нравится мне он.

– Он же староста, как можно ослушаться? К тому же он богатый. Думаю, к тебе как к магине хочет за помощью обратиться. Да и рядом тут. Я с крыльца покажу, раз не хочешь, чтоб проводила, а ты уж дойдешь.

Дом старосты и правда оказался не далеко. Он, естественно был выше, чем все остальные дома. И деньги Дарине были все так же нудны, так что идти было надо, хотя какая – то часть просто вопила о том, что встречаться с таким человеком не стоит, уж больно он был неприятный, как червяк.

Дарина попрощалась с семьей. Потискала смеющегося мальчишку, от всей души пожелав ему счастья, две его сестры так и не рискнули подойти, а потому свое жгучее желание им любви Дарина послала мысленно. Она точно знала, что у них теперь будет все хорошо. Семьи у них будут созданы по любви, да и мать они не бросят. А вот Ладе она послала желание встретить мужа. Эта, в сущности, молодая женщина, заслуживает простого счастья, счастья любить и быть любимой, счастья знать, что о тебе заботятся, а не выживать вместе с детьми. Уходя она была спокойна, знала, что у них все наладится, хотя и не понятно, откуда эта уверенность шла.