Так за размышлениями и хлопотами вокруг посадок она провела почти весь день. Поняв что спина стала ныть от неудобной позы, Дарина только тогда обратила внимание что солнце уже давно перевалило зенит и стало клониться к закату. От души напившись из колодца, она поняла что за весь день, занятая своими переживаниями, она ни разу не услышала голос Фаизы или смех ее неутомимых детей. Вдруг что – то случилось, а она даже и не заметила. Поспешив к дому Дарина увидела, что шторы в доме плотно закрывают все окна и дверь закрыта. Еще больше занервничав, Дарина поднялась на крыльцо и дернула за ручку двери – дверь оказалась запертой, причем из внутри. Тут родна из штор зашевелилась, выдавая стоявшего за ней. Неизвестно каким образом Дарина почувствовала, что это Фаиза и что она дико напугана. А потом ее взгляд упал на стоящую на крыльце плошку с каким – то варевом и торчащей оттуда ложкой, а рядом с ней котомка за спину. Тут уже и думать было не надо что это совсем не тонкий намек, что гостье больше тут не рады. Дарина даже улыбнулась. Казалось таким странным что ее боятся.. ее, не помнящую себя, слабую женщину, которая сама еще многое не понимает, и вдруг… пффф… Решив что тогда тянуть нечего Дарина все же заставила себя не торопиться. Села на ступеньку и с удовольствием съела странную похлебку с чем – то бобовым и небольшими кусочками мяса. Затем проверила сумку в которой обнаружился хлеб, немного сыра, все так же удивительно ярко желтая вареная картошка, несколько огурцов, пара яблок, маленькая фляжка, нож и полотенце, в тряпицу завернута чистая рубашка, три монетки и кусок мыла. Все это хозяйство занимало немного места в мешке. Решение принято, ждать нечего… Обернувшись, и глядя на окно, за которым так и скрывалась Фаиза, Дарина поклонилась в пояс. Никак иначе она не могла выразить благодарность женщине и ее семье за участие и спасение, кричать ей показалось глупым, а стучаться в дверь чтобы объяснить и поговорить – вообще верхом идиотизма. Потому поклонившись, и закинув за спину мешочек, который так любезно ей собрали в дорогу, женщина пошла вперед.
Буквально через несколько шагов ее настиг птичий щебет. На камень, что лежал у дороги, громко чирикая, сели две маленькие птички.
– А…, это вы, мои дорогие… что так расшумелись,
Птицы буквально зашлись в щебете и цоканье. От них казалось так и веет возмущением, грустью и обидой.
– Не переживайте. Меня никто не обидел. Мне и правда, пора идти. А вносить в разлад в семью и пугать добрых людей – последнее дело. Лучше послушайте меня. Есть к вам важное задание. Всей вашей семье и потомкам следить за живущими тут людьми. Оберегать их, защищать как сможете. Когда от насекомых в саду, если надо – знак подать какой, или защитить от напасти. Они ведь очень хорошие.
Пичуги замолчали и, склонив головки на бок внимательно слушали.
– Вот такое у вас будет задание. Так что не грустите. Солнце еще высоко, в дорогу меня снарядили, даст жизнь может, и свидимся еще. Вы мне только подскажите короткую дорогу до Столицы, а то я совсем не ориентируюсь.
Проговорив это, глубоко вздохнув, чувствуя, как в груди встал ком эмоций, которых не хотелось переживать. Одна из птичек поднялась в воздух, отлетела к одной из тропок, пролетела по ней немного, вернулась, и снова села на камень, спрашивая понятны ли такие движения. Дарина кивнула и по какому – то наитию произнесла: «Свободны» и птицы резво вспорхнув, улетели снова к дому.
Поправив сумку Дарина пошла по дороге. Было немного страшно, немного обидно, немного весело, казалось она вся в ожидании, что скоро все ее тайны раскроются. Это придавало сил и гнало вперед по едва заметной тропинке мимо полей и небольших лесков.
МИРИНА.
Мирина проснулась резко. Подскочила и села, будто ее кто – то ткнул, причем из внутри. Спросонок она несколько секунд оглядывалась, пытаясь понять, почему она вообще в лесу. А потом память услужливо выложила все события последних суток. И цыган, и бабушку Мехеш, их с Дашей разговоры (хотя все же с Дариной, надо выучить это, наконец, и то что она больше не Мирина тоже), и все ужасы ночи – тьма, нападение, и прочее. Испуганно покрутив головой, она не увидели ничего из ночного кошмара. Вокруг был просто лес, и лежала она на небольшой полянке. Слегка прочистив горло, Мирина попробовала позвать подругу. В ответ только птицы переполошились на дереве недалеко. Осторожно подвигав всеми конечностями пришлось констатировать что, не смотря на утомление, все, вроде цело, и функционирует исправно. Тело при этом даже бурлило от энергии. Хотелось двигаться, а еще лучше пробежаться.
– Мдя…, Ёшкин дрын… странные желания у толстой тетки. Я желания бегать лет с 12 не испытывала. – Почему – то вслух проговорила Мирина. – надо пройтись еще раз поискать Дарину.
Оказалось что разговоры вслух как – то успокаивают. Поднявшись, и отметив попутно странную легкость в теле, Мирина еще раз обошла все ближайшие заросли и кусты, выискивая подругу. Как ни странно где– то в глубине души она уже знала, что не сможет найти её, но, при этом, не было ощущения беды. Было чувство, что с Дариной все хорошо.
– Ну что ж, значит – двигаемся вперед. Как и договаривались, надо дойти до столицы, а там как – ни будь найдемся.
Приняв решение, Мирина потопала прочь, из этого места. «Не осталось ничего со вчерашнего дня – ни подруги, ни вещей, ни уверенности что все хорошо разрешиться, но отчаиваться нельзя. Как говориться – бороться до последнего! Ведь все равно случившееся было не просто так. Вот интересно, а что это было за собирание воды из воздуха, швыряние огнем и летание по воздуху… Скорее всего, просто игры разума. Не чувствуется изменений никаких. Главное найти Дарину и потом вместе выход из всего этого театра абсурда…»
Занятая мыслями примерно такого содержания Мирина размеренно топала по не густому лесу. Направление было выбрано наугад, ибо ориентироваться в лесу она не умела, где дорога – не знала, а значит выбирай что угодно для души. Через час ходьбы солнце уже поднялось высоко и стало прогревать землю. Деревья, конечно скрывали женщину, но день становился все жарче. Примерно еще через час, когда жажда стала уже нестерпимой, она набрела на овраг, и, вспомнив из школьного курса, что по дну оврагов чаще всего текут ручьи, поспешила вниз. Какое же это было счастье напиться вдоволь. Ручеек и правда, нашелся. Он тонкой струйкой бежал по не большому руслу. Вода была холодная и даже слегка сладкая на вкус. Мирина несколько минут пила, почти опустив лицо в воду. Потом откинулась прямо на траву и замерла. Это почти счастье. Только после еды сразу дико захотелось есть. Мда… Организм просто никак не хотел входить в положение хозяйки и потерпеть. От голода, резко проснувшегося после жажды, стало сводить живот.
– Охотник я никакой, придется, как первобытный человек заняться собирательством.
Еще раз попив воды, так сказать впрок, Мирина выбралась из оврага и стала осматривать заросли вокруг. «Вот хоть бы что – то знакомое было. Яблоки там какие – нибудь дикие или малинка…» не так далеко на кустах и правда нашлись ягоды, только не знакомые и не понятно было можно ли их есть. Походив вокруг находки и решив все же не рисковать собой, Мирина двинулась дальше, активно вертя головой по сторонам. Удача сегодня видимо решила возместить за вчерашнее все, что возможно, и через какое – то время на пути возникло деревце с вполне такими узнаваемыми сливами. Мирина на радостях съела, наверное, все, до которых смогла дотянуться. И когда в руках оставалось уже несколько последних плодов где – то рядом послышались разговоры людей и скрип. Теперь она замерла, боясь спугнуть эти звуки. Голоса и скрип становились отчетливее и немного ближе. «ТАМ ЛЮДИ» буквально взорвала голову мысль. Сердце бешено заколотилось, а ноги сами собой понесли в сторону голосов. Надо было успеть добежать до людей пока они не прошли. Значит, дорога была все же где – то рядом. Сперва она хотела крикнуть, привлечь к себе внимание, но потом пришла мысль, что не все люди добродушные и надо посмотреть, кто там идет. Голоса становились все громче, что заставляло ноги двигаться все скорее. Через еще несколько десятков шагов среди деревьев стали появляться силуэты людей. Спрятавшись за каким – то кустом Мирина сидя на корточках, наблюдала за людьми. А мимо, по дороге, шел какой – то караван. Телег 8 – 10 и люди. Некоторые шли рядом с телегами, некоторые сидели на них. Были даже дети, которые сидя в одной телеге что – то шумно обсуждали. Через примерно равные промежутки по краю дороги шли видимо воины, потому что это были мужчины в плащах, с кожаными нагрудниками и с мечами. «Скорее всего это торговцы и какие – то путники, и их охрана» оформилась мысль. При этом Мирина дико волновалась. Руки тряслись, в горле пересохло, и ноги были ватные. «А вдруг они посчитают, что я опасна и прибьют на месте. Или того хуже – продадут в какое нибудь рабство. Я ж не узнала даже есть ли оно тут как феномен. Оставаться одной тоже нельзя. Вдруг тут каждую ночь такое светопреставление что было. Может выйти и тихонько за ними следом идти. А вообще вдруг они не в Столицу, а из нее идут…» И тут на плечо легла рука, а басовитый голос спросил:
