На улице загремел гром, капли ударяясь о стекло, разбивались, а затем возрождались, словно Феникс, и это было потрясающее. Молодой человек задумался. Вроде смысл плана Сириус был понятен, но что-то не позволяло ему согласиться на это. Было что-то в этом зловещее и потаенное.

— Идиотизм, — процедил Сохатый, уставившись в пустоту.

— А мы все, — Блэк многозначительно кивнул головой, — идиоты.

***

Этот день уже обещал быть плачевным. Лили неслась по коридорам, ведь ее по каким-то причинам позвала Макгонагалл. По дороге к декану, она продумывала, что же могло произойти, но все мысли уходили в какую-то другую сторону. И у этой стороны было название. Эванс лихорадочно думала о Мародерах, Марлин и Магнии. Конечно же, она понимала, что болтушка МакКиннон с присущей ей легкостью, могла рассказать про необычную историю. Но с другой стороны, вряд ли ей кто-нибудь поверит.

Лили завернула за угол и резко затормозила. На подоконнике сидел Блэк, а рядом с ним стоял его лучший друг, кажется, его звали Джеймсом. Тугой ком появился во рту, она прислонилась к стене и на секунду закрыла глаза. Она начала бояться. И самый большой вопрос был в том, чего именно?

Эванс расправила плечи, нацепив притом хладнокровную маску равнодушия, и пошла вперед. Когда она проходила мимо них, девушка подметила, что ее сердце как-то чересчур быстро забилось, а руки начинали дрожать. Лили сглотнула и уже почти было прошла, но…

— Стоять, — Блэк хотел взять ее за рукав, но Лили вывернулась и, схватив его руку, заломила за спину. — Ты чего?

Блэк ошарашено замер, а его друг лениво проскользнул взглядом по Лилс. Она поняла, что зря так резко отреагировала и убрала свои руки. Сириус медленно стал поворачиваться, не зная, чего можно ждать от этой сумасшедшей. Но стоило только посмотреть в эти синие глаза, как Эванс почувствовала, что ничем хорошим этот разговор не закончится. В его глазах она увидела целый калейдоскоп эмоций: от удивления до ярости, от ярости до усталости. И, пожалуй, она бы и дальше продолжила рассматривать его глаза, если бы Сириус Блэк не начал говорить:

— Что это было на ЗОТИ? Как исчез стакан и главное, каким странным образом ты там появилась? — вопросы лились, а Эванс молча стояла и хлопала ресницами. На самом деле, это так легко — притвориться идиоткой. Обычно после того, как люди начинают думать, что у нее явно что-то не в порядке с мозгами, они оставляют ее, позволяя Лили вздохнуть с облегчением.

— Она не понимает, — Девушка вздрогнула от его голоса. Поттер был обладателем звонкого баритона, на который невозможно не обратить внимание.

Лили поежилась,не понимая, почему еще здесь стоит. «Надо срочно уходить…». Эванс развернулась и уже хотела быстро исчезнуть, но колкая фразочка Блэка заставила ее остановиться и вздрогнуть.

— Не думай, что так легко отделаешься, Лили Эванс. Ты почти, что перешла дорогу Мародерам. Ведь я точно знаю, что это ты уничтожила нашу шалость, — Лили затылком почувствовала, как он улыбнулся. — И знаешь, ты либо чокнутая, либо идиотка. И что-то мне подсказывает, что это второй вариант, а значит — ты крупно попала.

Лили часто задышала, но не поворачиваясь назад, она пошла вперед. Воздуха стала не хватать, мозг бил тревогу… Неужели столько лет потрачено зря? Неужели только из-за одного ее прокола вся миссия с заклинаниями прошла даром? Она остановилась и взглянула в окно. Солнце, радостное горячее солнце. Когда-то в детстве, Эванс обожала лето, тепло. Ей нравилось просто лежать на траве, вдыхать аромат цветов. Но потом ее жизни пошла по наклонной дорожке и вся любовь к лету куда-то испарилось. Вместе этого в сердце зародилась глубокая печаль, которая настолько подавила любые ее симпатии к жизни, что солнце стало невыносимо угнетать, а от аромата лета, цветов и сладостей становилось только тошно. Лили зажмурилась и постучала в кабинет декана.

— Войдите, — все тот же сухой и строгий голос профессора, который всегда наводил ужас своими интонациями. Эванс тихо открыла дверь и зашла во внутрь.

— Здравствуйте, — она так и не научилась громко говорить. Ее голос мог слиться с ветром, и люди часто переспрашивали ее, что неимоверно раздражало Эванс.

— Присядьте, мисс Эванс, — ее голос был озабоченным.

— Что-то случилось, профессор? — Лили уже догадывалась, зачем ее позвали. — Вы насчет того случая, который произошел на уроке Защиты от темных сил?

Повисла напряженная пауза. Профессор внимательно наблюдала за ученицей и тихо сказала:

— Не совсем, — ее голос оборвался. — Сегодня пришло известие…вашу мать сбила машина. Вчера вечером.

В Лили толком ничего не дрогнуло, весть ни капли не поразила ее. Она уже давно понимала, что ее мать — Мелисса Эванс — никогда не оклемается, она попросту не сможет прийти к новой и лучшей жизни. И сейчас девушка была даже рада за свою мать. В этом мире ее уже ничто и не держало, а там наверху ее будет ждать новая жизнь, намного лучше прежней.

— Что-то еще? — наверное, полное отсутствие эмоций у Лили, поразило учителя. Миневра удивленно посмотрела на нее и незаметно для себя покачала головой.

— Поскольку вам еще нет семнадцати, Вы вынуждены жить у единственного вашего родственника — отца.

Что-то внутри заболело у Лили. Только не у него, только не с ним… Ее обуяла ярость, и девушка еле противилась желанию, чтобы не взвыть от отчаянья.

— Это обязательно? — холодно осведомилась Эванс, хотя в ее душе стоял хаос.

— Боюсь, что да. Теперь полную ответственность за Вас несет Эдвард Эванс, — проговорила совсем растерянная Миневра, внимательно осматривая свою ученицу.

Лили поморщилась. Жить с человеком, который разрушил ей жизнь, ее семью… Она ненавидела его. Ее руки задрожали. Ненависть так сильно пропитывала тело, что она могла взорваться от переизбытка. «Хотя бы не так долго находится с ним», — поспешно на помощь пришел голос, который немного охладил накипевшие чувства.

— Я могу пойти? — наконец спросила Лили.

— Это ваше решение, — уж больно странно ответила профессор и внимательно проводила юную волшебницу взглядом.

***

Лили бессмысленно бродила по прохладным коридорам школы. За окном бушевал ветер, то и дело поднимая опавшие листья. На улице был запах сентября. Запах дождя, деревьев и чего-то еще. Определенный запах для каждого человека. Эванс шаталась из стороны в сторону так, словно перепила огневиски, но ее голова была абсолютно трезва. В ее разуме бушевали мысли, из-за них у нее никогда не наступал покой, а из-за того, что в глазах периодически темнело, ей приходилось идти рядом со стеной и время от времени прижиматься к ней, пытаясь хоть как-то успокоиться. И именно в такие моменты, она задавала один-единственный вопрос: «Кто спасет тебя, когда ты упадешь?»

От этого вопроса на душе сразу становилось как-то грустно, потому что за все годы своей учебы, у нее не появился друг. Нет, конечно, у нее был Северус, они гуляли, общались, но чего-то не хватало…может, уверенности? Уверенности в том, что если ей станет невыносимо плохо, ей не надо будет идти к школьным подземельям, где на нее непременно будет смотреть насмешливо, а можно будет просто зайти в свою комнату, где обязательно все заметят, что тебе плохо. Да, Лили Эванс, к огромному ее сожалению, не хватало подруги, которая сможет ее выслушать и никогда не предаст.

— Эй, грязнокровка! — Эванс вздрогнула,а потом гордо развернулась. Ее глаза заблестели, а рука неслышно поползла в карман.

— Я смотрю, Эйвери, у тебя не хватает памяти, чтобы запомнить мое имя, — оскалилась Эванс, и,наверное, сейчас она была похожа на них, на Слизеринцев.

Маркус Эйвери поморщился.

— Не советую тебе острить, милочка, — пришло время его триумфа, и он был доволен как никогда. — Здесь нет твоего дружка Снейпа. Кто тебе поможет?

Внутри что-то похолодело. Но Эванс не подала вида и устремила свой холодный взгляд на Эйвери и его компанию. Она вдруг залилась смехом и посмотрела на них таким надменным взглядом, отчего Слизеринцы недоуменно переглянулись.