На следующий день в учебный корпус пришел пораньше, согнал с парты перед Роминым местом нашего забитого ботана и стал дожидаться этого блудливого зверя - когти сами собой выдвигались и задвигались, как у кошки, когда размышлял, у кого мог переночевать МОЙ медведь. Незадолго до звонка эта скотина спокойно прошагала к своему месту и буркнула вместо приветствия:
- Чего тебе?
Да что, правда, что ли? Типа секс не повод для знакомства? Через силу делаю мордашку пообольстительнее и тяну томно, с придыханием:
- Ромочка, не с той ноги встал? Ночевать надо было дома, в своей постельке, - его аж перекосило; как бы выведать, где он шастал. - Ну да ладно, я вот что хотел, - и наклоняюсь поближе, он инстинктивно тоже придвигается, чтобы расслышать, что я шепчу. - Мне вчера очень-очень-очень понравилось. Может, повторим? - и улыбаюсь так клыкасто, с намеком на “расширение горизонтов”.
Ух, как он дернулся, откидываясь назад.
- Свалил в туман, кровосос, - зарычал, не глядя на меня.
Тут как раз звонок прозвенел, пришлось отвернуться к учителю, хотя очень хотелось кого-нибудь загрызть. Кого-нибудь не в меру грубого и упертого - чувствую ведь, как он возбудился, так и подмывает развернуться и схватить под столом за яйца, чтоб не отвертелся, чтоб признал, что ему тоже хочется.
Пока шла лекция, я все прокручивал моменты в памяти, связанные с ним. Какая-то мыслишка исподволь царапала своей неправильностью, пока наконец не разобрался, где собака зарыта. Кажется, мои клыки его пугают. А я все голову ломал, зачем он меня вчера штанами замотал, когда нес. Я ведь тогда размечтался, что в его комнате гулянка продолжится, и я наконец укушу его. Поворочался на руках, пока меня несли, и хотел было уже потереться клыками о тело, к которому заботливо прижимали, как всю малину обломали, снова подоткнув брючки на подбородке. Перебирая другие моменты, все больше убеждался в своих догадках. Я-то думал, он от секса бежит, а оно вон что. Радостный, что так быстро разгадал загадку, замурлыкал под нос детскую песенку:
“Мишка косолапый
По лесу идет,
Шишки собирает,
Песенку поет.
Вдруг упала шишка
Прямо мишке в лоб.
Мишка рассердился
И ногою - топ!”*
Сзади послышалось отчетливое рычание, я только засмеялся тихо и переключился на лекцию.
После звонка сразу же развернулся и с лязгом вонзил вновь отросшие когти в Ромину парту, пришпиливая конспекты к столешнице - чтоб не сбежал, значит. Улыбнулся при этом маньячно, от уха до уха.
- Кстати, можно обойтись без укуса, если тебя это беспокоит, - и огромным, просто титаническим усилием воли втянул иглы.
Ромочка напрягся, глаза его расширились, уставился мне в рот как кролик на удава. Бинго! Осталось закрепить результат.
- Неужели такой сильный и грозный медведь боится маленького хиленького вампирчика? - взял я его на “слабо”, с удовлетворением замечая, что тот ведется. - Не боись, кусаю только по взаимному согласию. Хочешь, могу даже любую бумажку подписать, что не буду распускать клыки, - от этих обещаний челюсти протестующе заныли, но заполучить Ромочку в постель пока важнее, а там и все остальное получится.
На последующие лекции мы не попали. Ромочка словно с цепи сорвался, когда за нами захлопнулась дверь его комнаты. Ух, какие у прикидывавшегося скромным мальчика нескромные фантазии. Я даже зуд в деснах перестал замечать, увлеченно обсасывая его внушительное достоинство - только головка в рот и помещалась. Зато попа вместила все. И не один раз. И обнюхали-облизали меня всего, выжали досуха, заставляя чуть ли не кричать в голос от накатившего кайфа, благо полог молчания ставился во всех комнатах студентов, чтобы соседи учебе не мешали.
Ромочку было не узнать. Я теперь даже терялся под напором его заботы с ревностью пополам, так и хотелось иной раз воскликнуть: “А как же твой человечишка?!” Даже закрадывалась мыслишка, что про безответную любовь мне бессовестно наврали. А вот с клыками проблема была, да. Я уже не мог давиться замороженной донорской кровью, так хотелось своего оборотня попробовать, но тот чуть ли не в панику впадал при виде иголок. Не помогали никакие встречи-посиделки с друзьями-вампирами, у которых в любовниках были оборотни и которые приходили парами, показывая моему испуганному медвежонку на своем примере, как это здорово.
А тут еще папаня объявился, чтоб ему икалось. Снова завел свою волынку про Родана, с которым нас вроде как пытаются свести. С Роданом, который, кстати, учится здесь же, только на старших курсах, мы давно уже все выяснили и решили сказать родителям, что притираемся, чтоб отстали пока на время учебы. Мы с моим официальным женихом были знакомы с детства, наши Семьи дружили, наверно, потому нас так упорно сватали, не понимая, что между нами больше братские чувства, нежели романтические. Но папеньке уже не терпится, начинает давить, мол, свадьбу пора играть.
От всех этих переживаний я немного скис, и мой Ромочка заметил. Начал выпытывать.
- Да что-что, жениться меня заставляют, Семьями породниться хотят, капиталы объединить и выгодными контрактами обменяться.
Мишка мой, как узнал имя жениха, все порывался пойти разобраться на дуэли, пока я не ляпнул что-то вроде: “Какой смысл? Не он, так другого жениха найдут”. Тут Ромочка и призадумался. И выдал такое, чего я никак не ожидал:
- Так, может, не будем другого жениха ждать, а сами возьмем и поженимся? Я ж тебя, горе мое клыкастое, все равно никуда не отпущу.
Я прям от счастья чуть не прослезился - мой мишка впервые чуть-чуть приоткрылся мне. Я-то думал, ему только секс нужен.
Все это, конечно, безумно радует, но а как же мои потребности? Как же мой голод? Так что я решил немного схитрить и посмотреть, как далеко готов зайти мой медвежонок, чем он готов пожертвовать ради меня.
- Ничего не получится, - пригасив улыбку, наигранно опечалился я. - В нашей Семье признаются свадьбы только по старинному вампирскому обряду.
- И что в нем такого страшного?
- Кровь. Обмен кровью. Укусы. Ритуалы на крови, - тут я, конечно, схитрил, с представителем другой расы можно было просто обменяться нацеженной в бокалы кровью, но Ромочке это знать необязательно - у меня клыки скоро отвалятся за невостребованностью.
Мой пугливый медвежонок притих. И куда-то сбежал потом, пока я в уборную отлучился. Я уж думал все, потерял своего мишку, надо было довольствоваться тем, что он готов был дать мне, ну а голод… Ничего ж страшного не случилось, пока на замороженной диете сидел. Подумаешь, похудел немножко. Ничего, обошелся бы как-нибудь.
Рома вернулся поздно, я уже почти заснул. Он быстро разделся и улегся на спину рядом. Потянул на себя мою сонную тушку, уложил сверху и поцеловал, обдав парами горлодера.
- Кусай, - едва слышно прошептал мне в рот. - Только так, чтобы незаметно потом было, - и с намеком потянул мою ладонь вниз, протиснул между телами, накрыл ею свой пах.
Я зарылся пальцами в короткие волоски на лобке, погладил и заскользил вниз по желанному телу, прихватывая губами соленую кожу. Я не верил, что вот так все просто - тяпнул для храбрости и вручил себя мне.
Но это оказалось не сном, это происходило с нами здесь и сейчас. И хотелось сделать так, чтобы медвежонок больше не боялся.
Не запороть все поспешностью или грубостью, не говоря уже о боли. И я старался. Заласкивал моего большого доброго медвежонка, делал ему приятное - то самое, от чего он до сих пор сходит с ума, буквально рыча в закушенный кулак - он как-то признался, что очень долго мечтал о моих губах на Ромочке-младшеньком, как он называет свой член. Вот и сейчас мишка забылся, потерялся в ощущениях, расслабился, давая мне возможность прильнуть губами сбоку ствола и осторожно выпустить иглы точно в венку, прям как по методичке для юных вампиров. Ромочка даже не заметил, когда это произошло, только застонал протяжно, когда яд начал действовать.
А меня повело. Не знаю, чем объяснить дальнейшее. То ли вынужденная голодовка виновата, то ли сама кровь любимого оборотня настолько коварная, то ли фривольные рассказы на ушко от приятелей-вампиров повлияли, которые утверждали, что под ядом это особенно приятно, но я сделал то, что сделал - трахнул своего медвежонка. Пока ему совсем крышу не сорвало, когда уже на инстинктах подомнет и можно даже не трепыхаться, так как мы в разных весовых категориях, растянул его быстро, поплевав слюной на промежность, куда и так уже с члена натекло, и без затей вставил, согнув его так, чтобы себя под коленями придерживал.
