Фернан слезает со спины Густава. Густав потягивается.
ГУСТАВ: (Рене) Теперь ваша очередь.
РЕНЕ: Что?
ГУСТАВ: Ваша очередь. Попытайтесь залезть мне на спину. Плыть вы не можете, значит, я должен вас перенести.
РЕНЕ: Нет, я могу идти по воде. Вы правы, в это время года уровень воды — низкий.
ГУСТАВ: Вы уверены?
РЕНЕ: Уверен.
ГУСТАВ: Потому что я никогда не оставлю раненого в беде… И отлично смогу…
Показывает на свою спину.
РЕНЕ: Все в порядке, не беспокойтесь.
ГУСТАВ: (у него болит спина) Ладно! Одну проблему решили.
РЕНЕ: Не проще было бы использовать веревку?
ФЕРНАН: Так нужна же веревка.
РЕНЕ: Без нее не обойтись…
Заходит в сторожку и гордо возвращается оттуда с веревкой.
РЕНЕ: Ага!
ГУСТАВ: Покажите-ка!
Густав берет веревку и со всех сторон ее разглядывает.
РЕНЕ: И что вы на это скажете? У меня ощущение, что это именно веревка.
ГУСТАВ: Да нет, я просто проверяю ее… (растягивает веревку, чтобы проверить прочность) Нормально.
Отдает веревку Рене.
РЕНЕ: Теперь мы сможем вскарабкаться на самые крутые склоны в единой связке, даже если кто-то из нас упадет или оступится. Нам все же предстоит преодолеть шестьсот метров перепада высоты, огромное расстояние. Проведем эксперимент… Давайте, Фернан… (Рене обвязывает веревку вокруг талии)… Это должно быть не слишком длинно, но и не слишком коротко….Теперь вы, Густав.
Густав берет веревку посредине.
ГУСТАВ: Я должен быть первым в связке, но ладно…
РЕНЕ: Это проба, эксперимент, вы непременно будете первым в связке. А Фернан в середине…
ФЕРНАН: Я встаю в середину?
РЕНЕ: Нет, не сейчас, встаньте в конец, сейчас только пробуем… Вот так делается узел…
ГУСТАВ: Вы занимались альпинизмом?
РЕНЕ: Когда был молодым.
ГУСТАВ: Давно это было.
Рене показывает, как делается узел. Фернан берет другой конец веревки и пытается повторить. Густав в середине с веревкой в руках.
ГУСТАВ: А я, как последний кретин, остаюсь с веревкой в руках.
РЕНЕ: Нет! Надо было обернуть ее вокруг себя! Фернан, отдайте ему конец, чтобы он обвязался.
ФЕРНАН: Мне удалось завязать узел.
РЕНЕ: Нестрашно! Потом снова завяжете.
Густав берет конец веревки и обвязывает ее вокруг талии.
ГУСТАВ: (самому себе)… Как глупо, я же должен быть во главе.
РЕНЕ: Вы и будете во главе! Я только показываю вам, это проба!… (Рене показывает ему, как вяжется узел). Оборачиваете вокруг себя…вот так… и пропускаете веревку вот сюда…
ГУСТАВ: (по-прежнему сам с собой) Я стараюсь, но всё это бессмысленно, я же буду во главе связки.
РЕНЕ: Густав, черт подери! Я просто вам показываю, больше ничего.
ГУСТАВ: Да, да, прошу прощения, продолжайте. Вижу, что этот фокус со связкой вам удается, предоставляю вам руководство операцией.
Густав обвязан веревкой.
РЕНЕ: А теперь вы, Фернан.
Фернан берет веревку и снова завязывает узел.
ГУСТАВ: (Фернану) Видели, как я сделал? Потому что в серединке будете вы.
ФЕРНАН: Погодите, пока что я пытаюсь завязать узел…
РЕНЕ: (Фернану) Вот так…Проденьте конец веревки в петлю… Хорошо… Ну вот, связка готова!
ГУСТАВ: Да, но мы-то знаем, что это не имеет ровно никакого значения, поскольку Фернан будет в середине, а я во главе.
РЕНЕ: Да! Да! Вы будете во главе, Фернан в середине, а я последним! Вы довольны?
ГУСТАВ: Оооох!…Перспектива путешествия нервирует вас, правда?
ФЕРНАН:…Извините, мне нужно немножко прилечь…
Фернан падает на свой стул, увлекая за собой других. Все молча сидят на своих привычных местах, связанные веревкой.
ГУСТАВ: Нам понадобится провизия.
ФЕРНАН: По вашему мнению, на сколько дней?
РЕНЕ: Два, если не все три.
ГУСТАВ: (Рене) Предлагаю вам взять провизию на себя.
РЕНЕ: Почему это?
ГУСТАВ: Потому что вы — специалист по пикникам.
РЕНЕ:…С моей стороны, отправиться с вами — чистое безумие, должен вам сказать.
ФЕРНАН: Одеяла, не забудьте взять одеяла.
ГУСТАВ: Ладно, когда мы выступаем?
РЕНЕ: Нужно время, чтобы всё организовать, не знаю… Через три дня, восемнадцатого.
ГУСТАВ: Выходить надо ночью.
РЕНЕ: Ночью? Почему ночью?
ФЕРНАН: Да, почему ночью?
ГУСТАВ: Потому…Чтобы никто нас не увидел…
ФЕРНАН: Никто нас и не увидит, если мы срежем путь через поля.
ГУСТАВ: Да нет, я говорю о выходе из приюта… по дороге из дома.
ФЕРНАН: Тогда лучше на рассвете… выйдем на рассвете…
ГУСТАВ: На рассвете! Отлично. На рассвете — годится!
РЕНЕ: Очень хорошо.
ФЕРНАН: Нет, вы только подумайте… Пенто. Подполковник, как и я. Хотел бы я знать его послужной список. Я же получил первый приз по окончании Консерватории… и уцелел под Верденом.
РЕНЕ: Ах, так вы музыкант? Вы никогда мне не говорили.
ФЕРНАН: Пианист, я — пианист! Мне пророчили большое будущее.
РЕНЕ: Забавно: когда я был маленьким, я учился играть на аккордеоне… У меня неплохо получалось.
Густав и Фернан молча на него смотрят.
ФЕРНАН: Ничего другого не умею делать, кроме как играть на фортепьяно. Сегодня попытался играть, но на втором такте со мной случился обморок. Большая помеха для концертирующего музыканта.
ГУСТАВ: Если это может вас утешить, скажу, что немного найдется профессий, которым это не было бы помехой.
ФЕРНАН: Лучше было бы мне остаться у сестры.
РЕНЕ: Что же вам помешало?
ГУСТАВ: Вы не знаете его сестру!
ФЕРНАН: Нет, всё дело в ее муже… Он такой болван! Кончалось всегда тем, что я притворялся, будто у меня обморок, и падал головой в тарелку: только бы его не слышать. Поэтому я предпочел приехать сюда.
ГУСТАВ: И были правы! С нами вам лучше.
ФЕРНАН: Да, но сегодня меня решили отправить подыхать, как последнего бездомного бродягу!
РЕНЕ: Никто не позволит вам подохнуть, Фернан.
ФЕРНАН: Вы не знаете Мадлен.
РЕНЕ: Я больше не говорю ни слова, а то вы решите, что я ее сообщник.
ГУСТАВ: Дело в том, что относительно Мадлен вы не слишком-то надежны.
РЕНЕ: Вы видите.
ГУСТАВ: Сознайтесь, что вы все время ее защищали.
ФЕРНАН: В то время как она настоящая шлюха.
РЕНЕ: Мне она кажется скорее милосердной.
ГУСТАВ: А что такое милосердие?
РЕНЕ: Вот именно. Отдаваться душой и телом ради людей пропащих, вроде нас.
ГУСТАВ: «Душой и телом»! Опомнитесь! Она милосердна по-мещански.
РЕНЕ: То есть?
ГУСТАВ: Она делает это, чтобы хоть чем-то себя занять. Разве вы не видите, как она собой довольна? Прямо исходит собственными благодеяниями. Вроде тех мещанок, которые отдают бедным грязные галстуки своих муженьков. Такие люди дают не из милосердия, а из ужаса перед бесхозяйственностью. Так и Мадлен.
РЕНЕ: Вы не можете ей за это пенять, она помогает ближнему.
ФЕРНАН: Она его убивает!
ГУСТАВ: Она не помогает ближнему, а создает себе из этого удовольствие.
РЕНЕ: Но в этом случае все довольны.
