- Долго собираешься топтаться у входа? – послышался насмешливый голос, прямо за моей спиной. Я аж подпрыгнул от неожиданности.

- Ааа...эээ... – “Слушай, Джесс, такими темпами он решит, что ты умственно отсталый”, – подколол меня разум. – Я вообще-то тебя ждал, – выдал я гениальную фразу, в которой было столько претензий, что мне самому захотелось себя прибить. А Каин только бровь приподнял, схватил меня за локоть и поволок вглубь магазина. Надо же, какая железная хватка. Он зашвырнул меня в какое-то небольшое помещение с ширмой, большой вешалкой, диваном, небольшим столиком, на котором стояла кружка с горячим кофе и большущим зеркалом, занимающим всю стену. Не успел Ворон сесть на диван, как влетели три девицы с огромными кучами одежды и шумно начали её развешивать на вешалке. Когда они закончили, Каин встал и внимательно осмотрел груду шмоток. Периодически он снимал те или иные плечики и швырял девушкам, которые еле успевали их ловить. Я все это время тихо стоял в углу и хлопал глазками. Когда он закончил на вешалках осталось от силы вещей пятнадцать.

- Это все? – в этих двух словах было столько презрения и брезгливости, что я поежился. Девушки одновременно закивали и замотали головами. Ворон опять лишь приподнял одну бровь.

– Идите, – фыркнул он. – А ты что стоишь, иди раздевайся, посмотрим, что из ЭТОГО тебе подойдет, – он даже как-то сморщился, глядя на одежду.

Я юркнул за ширму, и начал стягивать с себя футболку и штаны. Когда все было снято, я тихонько подал голос.

- Я все, – через ширму тут же перелетели темные штаны и какая-то рубашка. Я послушно натянул все это на себя и, не глядя в зеркало, скромненько вышел из за ширмы.

- Раздевайся, – велел Ворон, лишь мельком глянув на меня. Я померил ещё три комплекта с тем же успехом. Четвертым я одел полуклассические черные брюки и белую рубашку с чёрно-белым принтом, изображающим Биг Бэн, и коротким рукавом с черными манжетами, пуговицы тоже были черные. Вышел из-за ширмы засунув руки в карманы. Ворон глянул на меня, опять приподнял бровь, вот бы он всегда так ходил, ему так идет!

- Повернись, – скомандовал он, я послушно повернулся и увидел себя в зеркале. От удивления у меня глаза стали как два блюдца, вроде рубашка как рубашка, брюки как брюки, но сидят совсем иначе, как-то по фигуре, в них я даже не выглядел хлюпиком.

- Не тормози, иди переодевайся, – я померил ещё один неудачный комплект, а потом ещё один удачный: темные джинсы, яркая оранжевая футболка, немного обтягивающая с изображением города. По пути к кассе Каин отрыл ещё пару футболок такого же фасона, светло–кремовую и шоколадную, ещё взяли ветровку прямого фасона, черную.

- Думаю, на неделю тебе этого хватит, – сказал Каин, оплачивая купленную одежду, сумму кассирша не называла, лишь с любопытством поглядывала на меня, когда Каин подал ей кредитку.

- А...- открыл было я рот, но под недобрым взглядом Ворона тут же его закрыл. “А, что ты, собственно, хотел ему сказать? Что отдашь деньги? Нет, вы конечно не бедные, но эти шмотки стоят до хрена и больше, у тебя столько точно нет”, – разложил мне все по полочкам разум. Вот умник блин!

В квартиру мы вернулись примерно через два часа, с огромными пакетами продуктов, часть которых кстати тащил я. “И когда это я успел стать кухаркой?” – задался я вопросом. И кстати, что я вообще должен делать? Только я собрался спросить о своих обязанностях, как заговорил Ворон.

- Рассказывай, – опять? Что ещё рассказывать-то?

- Эм...а про что рассказывать?

- Про семью.

- Оно тебе надо? – нагло поинтересовался автоответчик, ой мамочки!

- Рассказывай, – рыкнул Ворон.

- Мама у меня логопед, у неё своя небольшая клиника, – начал я, раскладывая продукты по местам. – Папа повар, у него сеть кондитерских по городу. Родители поженились, когда мне было шесть. У мамы был только я, отец умер от рака, когда мне было четыре, мама из сил выбивалась, чтобы как-то продержаться, и я рос довольно замкнутым ребенком, у меня не было друзей, и вообще, я больше читал, чем разговаривал. У папы была Лиззи, их мать бросила, как только родила дочь, но, в общем-то, они не унывали, и Лиз была полной моей противоположностью. Вообще-то родители сделали большую глупость, познакомив нас с ней за пару месяцев до свадьбы. Не знаю, каким таким волшебным образом Лиззи меня растормошила, но во мне довольно быстро проснулось любопытство, подвижность и общительность. Но самое главное – любопытство. В общем, свадьбу родителям мы умудрились подпортить. Как сейчас помню, полный зал гостей и большой торт разлетающийся разнокалиберными кусками по всему помещению. Любопытно было, что же будет если напихать туда пару пачек петард. В общем, родители нас удивили, они хохотали громче всех в этот момент. Вообще, мама тогда столько смеялась, да и сейчас, прошло уже десять лет, а она все так же счастливо улыбается, глядя на папу. Бабушек, дедушек, теть и дядь, у нас нет, – продолжал я рассказывать, запихивая мясо и овощи в духовку. – Лиззи, ну Лиззи – это отдельная история. Она очень подвижная, живая. Очень хорошо танцует, даже побеждала на нескольких конкурсах. Ещё она очень симпатичная, миниатюрная такая. Ходила на курсы самообороны, но вне матов сделать ничего не может, боится. Просто до ужаса боится. Вообще, она трусиха, но это ничего, она упорно с этим борется. Когда нам было по 12, кстати, у нас с Лиз разница всего два дня, объявилась её родная мать. Ужасная женщина!!! Она подкараулила нас у школы и заявила ей с ходу, что она её мама. Ненавижу!!! – с чувством произнес я. – Нет, я понимаю, что это не лучшее чувство, но из-за этой суки Лиззи по ночам начали кошмары снится!!! Доктор говорит, это из-за какого-то там шока. Но легче нам от этого не становится. Сначала даже родители не знали, только я. Она приползала ко мне ночью, вся зарёванная и дрожащая, а я её успокаивал до утра. Чтобы она сдохла, эта мымра!!! Сейчас уже стало лучше, но все равно иногда по ночам она плачет от кошмаров, правда приходить стесняется и, если я слышу, то сам к ней хожу. В общем-то, это все, что можно рассказать о моей семье, все как у всех. – Подытожил я и ужаснулся тому, как выложил все подробности о нас практически незнакомому человеку, я так и замер с ножом в одной руке и помидором в другой.

- Скажи, что ты не слушал, – с надеждой спросил я, оборачиваясь к Ворону, и глядя в его внимательные глаза.

- Слушал, – спокойно ответил он, слегка наклоняя голову набок, а я опять забыл сделать вдох. – Ты мне все рассказал?

- В общем-то, все.

- А это тогда что? – Ворон показал мне раскрытый черный блокнот, на белоснежной страничке которого красовался мой ворон.

- Это не я, – с дуру соврал мой автоответчик, надо начинать быстрее думать, а то этот гад скоро договорится.

- Да что ты? А почему тогда подпись твоя стоит? – Я посмотрел в угол листа, там красовалась моя незатейливая подпись DjeSS.

- Вот ведь дурная привычка! – я это что, вслух возмутился? Вот черт!

- Нуу...- протянул Каин.

- Прости, – пискнул я под его внимательным взглядом.

- За что?

- За то, что испортил твой блокнот.

- Фигня, я не об этом. Как давно ты рисуешь?

- Ааа...ну это где-то лет с 10, наверное. Вообще, если честно, я точно не помню. Помню, что как-то наткнулся на акварель и попробовал из любопытства разрисовать ей стену. Обои у меня в комнате были как раз подходящие, бумажные светло-голубые. В общем, извел всю краску, что была, акварель, гуашь, даже разноцветную тушь в баночках, жидкая такая, ещё там участвовали карандаши и фломастеры. Всю стену расписал. Нарисовал попугаев больших таких разноцветных, как раз про них передачу смотрел по телеку. А потом, как только передо мной появлялась чистая поверхность и пишущий предмет в руках, меня несло. Пару раз в школе ловили и писали выговоры в личное дело, родителей вызывали, но толку-то. Родители мне специально ещё и баллончики купили, и выделили в каждой комнате по стенке. Стенки кончились я перешел на заборы, все тетрадки школьные изрисованные, дома куча блокнотов, альбомов, холстов. Я прям маньяк! – хихикнул я, ставя на стол тарелку с салатом, соусницу с ещё горячим сливочно–чесночным соусом и нарезанный хлеб. Проверил мясо – ещё минут десять надо. Сел на стул и загрустил.