Кивая, Ира стала отступать назад.
- Иван, – тихо окликнул Сергей.
Обвившая талию ручища, стальным обручем сковала подреберье так, что стало трудно дышать. Ира замерла в оцепенении, потом дёрнулась, попытавшись высвободиться. Но железная хватка даже пошевелиться не позволила.
- Не бойся, у доктора лёгкая рука, – в грубом голосе Лешего улавливались мягкие нотки, – Нельзя сейчас, девонька, расклеиваться – не время! Вот вернёшься домой – тогда можешь сразу на бюллетень. А сейчас – нет!
Сам-то он хоть верит в то, что говорит?.. Вернёшься домой!... Надежда, теплившаяся в ней ещё вчера, постепенно угасла, растворившись в отчаянии. Как будто дурной сон. Как будто не с ней. Всё смешалось в водовороте блуждающих в голове мыслей.
Человек, о котором она грезила столько лет, предстал перед ней совершенно другим. Ни тот блистательный доктор, господствующий в операционной – хозяин, царь и Бог. Ни тот улыбчивый завсегдатай бильярдного клуба, потягивающий коньяк перед барной стойкой – эффектный такой, ухоженный... Другой. Теперь в нём было что-то пугающее... И, если прежде, ловя на себе его случайный взгляд, она чувствовала, как трепещет ликующее сердечко, то теперь оно сжималось. Съёживалось, слово зверюшка, попавшая в капкан.
Когда он приблизился, такой заросший, широкоплечий, значительно превосходящий её в росте, она стиснула зубы и, напрягшись всем телом, ещё сильнее вжалась в грудь державшего её Ивана.
- Ты что ж теперь, шарахаться от меня будешь? – Сергей смотрел на неё с улыбкой, и говорил так буднично, будто они на пикник пришли, а не блукали по бесконечному лесу, скрываясь от разыскивающих их бандюганов, – Если страшно – отвернись!...
Мозолистая ладонь Лешего накрыла её лицо, прижав щекой к куртке.
Рука у Светлова, действительно, оказалась “лёгкой”: он не причинил ей боли. И всё же, хоть и улыбался, стараясь подбодрить девушку шутками, вид у него был обеспокоенный.
- Ей отдохнуть нужно, – ответил Сергей на вопросительный взгляд Лешего. Тот согласно кивнул.
- К вечеру до старого урочища доберёмся – там и воды накипятить можно и перевязку сделать... там и заночуем.
Наконец, за стеной деревьев показались очертания бревенчатой постройки.
- Лет двадцать назад тут лесничество было. А срубом и доныне охотники пользуются, как перевалочным пунктом. Порядок поддерживают, у них тут и провианта запас кое-какой имеется всегда… – Иван сбросил рюкзак и, перекинув через плечо ружьё, велел им подождать. – Схожу, посмотрю – мало ли что…
Светлов довёл выбившуюся из сил девушку до поваленного дерева.
- Передохни чуток.
Ира кивнула, подняв на него виноватый взгляд.
- Замучились вы со мной…
- Слушай, – возмутился Сергей, – будь так любезна, «выкать» перестань!.. Слух режет, честное слово!
В ответ она только улыбнулась.
- Я попробую…
Леший вернулся минут через десять.
- Всё спокойно, пойдёмте.
Некогда добротный дом, выстроенный по принципу «без единого гвоздя», казалось, от старости врос в землю. Бревенчатая стена с одной стороны была полностью покрыта бархатистыми блямбами мха и лишайников.
Чтобы пройти через низкую дверь, пришлось пригнуться. Мрачная обстановка внутри – под стать суровости здешних мест. Железная кровать с продавленной сеткой, закиданная протёртыми одеялами, деревянные нары в углу. На дощатом столе – прикрытая пожелтевшими газетами кухонная утварь – две кружки, несколько железных мисок, закопчённый котелок. Пропустив их вперёд, Иван проверил на двери ржавый засов.
- Располагайтесь. Не «люкс», конечно, но для ночлега вполне годится, – потом снял с гвоздя старый, изъеденный молью тулуп, выйдя за дверь, выбил из него пыль и кинул поверх одеял. – Так, может, помягче будет…
Пошатываясь, Ира добрела до койки. От усталости она еле держалась на ногах. Заскрипела железная сетка, в нос пахнуло отсыревшей ветошью... но ей уже было всё равно. Едва щека коснулась жёсткой овчины, девушка повалилась в бездну глубокого и тревожного сна.
На примусе сердито клокотал закопчённый котелок. Иван выгреб из кармана жменю каких-то трав и листьев и бросил их в воду. Воздух, пропитанный крепким запахом замшелой древесины, наполнился лёгким ароматом мяты.
- Сейчас настоится чаёк – к утру всю её хворь, как рукой снимет.
Сергей коротко кивнул. Трудно было сказать, согласен он с этим или нет.
- Я смотрю, не очень-то современная медицина природе доверяет, – расценив его молчание, как сомнение, продолжил Иван, – А зря! Когда я на лесоповале работал, докторов у нас не было, только этим и спасались: чабрец, мята, боярышник – считай, вся аптека под рукой!..
Светлов, молча наблюдавший за ним, дождался, пока тот поднимет взгляд.
- Почему ты это делаешь?..
Леший помешал кипящий отвар, убавил в примусе огонь.
- ...Должник я твой, Серёжа. А долги кровные отдавать нужно – жизнь меня этому научила…
И тут он понял всё. Даже удивительно стало: почему раньше не догадался? Ведь чувствовал же – где-то встречались! Хотя, тот случай и встречей-то назвать нельзя… Рука машинально потянулась к вороту, под которым висел нательный крест.
Иван жестом остановил его.
- Не снимай – обидишь… Это ведь самое малое, чем я мог тебя отблагодарить… Только я б тебя и без него узнал… – подумав о чём-то своём, он грустно усмехнулся, – Не бойся – не краденый! Это ещё бабки моей вещица. Мать оберегом его считала, перед смертью мне отдала... – и, видя, что Серей внимательно слушает, продолжал, – У меня ведь в жизни теперь только сын и есть. Да и с тем восемь лет, как не виделись… Я за дело срок мотал: пять человек на мне числится… и пять лет колонии-поселения – по году за каждого…
- Что-то маловато для серийного, – усомнился Светлов.
- Может и маловато, да только не исчисляются такие вещи сроком. Мне этих ребят по гроб жизни хватит… Нас в забое во время смены завалило, девять человек… Пятерых – сразу насмерть – как мух. Остальные успели отскочить вглубь штольни. Мне тогда рухнувшей перемычкой ногу раздробило… Проход к нам разобрали только через три дня… Я бригадиром их был, вот и пришлось ответить за нарушение техники безопасности на взрывоопасном участке... Супруга после суда сразу сына забрала и уехала: не резон молодой бабе мужика пять лет дожидаться. Димке тогда одиннадцать было… Я как освободился – разыскал их в этом городе, да жена попросила ни её , ни сына не беспокоить... аргументы веские привела...А я, дурак, послушался – так и не осмелился на глаза ему показаться... Ещё слышал, Галка моя недавно замуж вышла... Что ж, пацан вырос, можно и о себе подумать. Меня это как- то не гложет: у неё своя жизнь, у меня своя... Жаль, только, с сыном повидаться не пришлось…
- Увидитесь ещё…
Иван с сомнением покачал головой.
- Расскажи мне о нём!
Светлов поведал ему то, что знал. По-видимому, тот остался доволен.
- Невеста, говоришь, есть? Это хорошо!.. Ну а у тебя – жена, дети?..
- Только дети… – тихо ответил Сергей, не отрывая застывшего взгляда от оранжевого пламени керогаза.
- Вдовствуешь, что ли?
- Что-то вроде того…
Иван понимающе кивнул и больше ни о чём не расспрашивал.
На койке, шепча что-то бессвязное, заметалась Ира. Сергей поставил в изголовье лампу и, взяв запястье, нащупал пульс. Тихо выругавшись, перевернул её на спину и обнажил плечо.
- Поставь воду закипать, – окликнул он Ивана, – Придётся-таки рану почистить.
Очнувшись от болезненного прикосновения, Ира из-под опущенных ресниц наблюдала за происходящим. Страшно вдруг стало до тошноты.
Она ведь ничего раньше не боялась: ни пауков, ни мышей... даже хулиганов местных в детстве не боялась, потому что знала: отец в обиду не даст!..
А тут всего и сразу: темноты, леса, боли...и этих двоих тоже боится!.. И неизвестно ещё – чего больше!.. Издеваются над ней, что ли? Почистить рану, до которой дотронуться-то невыносимо!..
