Ровно в семь, раздался звонок в дверь.

- Я открою! – Аля спорхнула с лестницы.

- Приветик! Это мы!.. – войдя, Сажина с любопытством огляделась, – Вот это да!.. А у тебя тут респекшин!..

За ней, скромной тенью, прошуршал Сашка Наумов.

- Привет, Светлова!

- Привет-привет! Идёмте в мою комнату!

Наумов, явно, чувствовал себя неловко, зато Рита тараторила без умолку.

- Вы знаете, я ненадолго. Ну, на часок, может даже меньше. Мой парень пригласил меня в боулинг, не могла же я отказаться?!

- Вован, что ли? – поперхнулся Сашка.

- Ты ёбнулся, что ли!.. – с негодованием выпалила девушка, – Конечно же, нет! – остановившись посредине лестницы, она томно прикрыла глаза, – …На днях я познакомилась с ТАКИМ мальчиком!..

- Что решила продинамить Вована!..- не унимался Наумов.

Скорчив надменную физиономию, Рита фыркнула и, резко отвернувшись, чуть не столкнулась со спускавшимся вниз Сергеем.

- Ну, что, молодёжь, как творческий настрой?.. – он поздоровался с ребятами, предложил чаю. Аля краем глаза наблюдала за Сажиной. Реакция Риты на красивых мужчин была своеобразной: тягучий русалочий взгляд, обворожительная улыбка, кокетливые жесты… Да! Такому искусству не научишься – оно должно быть в крови! От её скучающей мины не осталось и следа, лицо вспыхнуло, во взгляде засветился интерес.

- Я Маргарита, подруга Алины!.. – девушка кокетливо поправила локон у виска, не упустив возможности продемонстрировать свой роскошный маникюр, – …А вы, наверно, её дядя?..

- Сергей Александрович, – поспешила представить его Аля.

Проклиная в душе гиперобщительность Сажиной, Наумов подтолкнул её в спину.

- Иди уже, тарахтишь, как сорока!

Когда закрылась дверь комнаты, Рита увлекла Алину в сторону, подальше от «нескромных» ушей Наумова.

- Слушай, а он правда твой родной дядька? – округлив глаза, прошептала она. Вопрос по меньшей мере странный!

- А что в этом удивительного?

- Нет, ничего… – улыбнулась Ритка, – Просто он слишком... молодой…

- Хорошо сохранился, – поддакнула Алина, пытаясь угадать, к чему она клонет.

Вздохнув, подруга уселась на софу, достала мобильник и принялась листать журнал звонков.

- …Я думала, слухи преувеличены. Оказывается нет!..

- Какие ещё слухи? – подозрительно прищурилась Аля .

Не отрываясь от телефона, Сажина неопределённо пожала плечами.

- Однажды он подвозил тебя к школе… девчонки, которые его видели, просто обалдели! Признаться, я тоже!.. Офигенный он у тебя: Голливуд отдыхает!..

- Какая же ты, Сажина, дура! – не выдержал ставший невольным слушателем Наумов.

- А тебе-то что? – огрызнулась Рита, – Сиди вон, фотоархивы изучай! Лично мне сегодня совсем не до этого!..

- Ладно, не бушуй! Сама в редколлегию напросилась! – примирительно напомнил Наумов, выкладывая на стол ворох фотографий. Хмыкнув, Рита тряхнула копной золотистых волос.

- По-твоему, надо было податься в старосты? – она подошла к столу и взяла один из снимков, – Смотри! Это же третий класс, линейка первого сентября! А меня тут нет...

- Прогуливала? – Наумов выхватил фотку из её руки.

- Ветрянкой болела!.. – огрызнулась девушка, – Ой, а вот это день здоровья! После него я две недели с бронхитом провалялась! По-видимому, воспоминания её вдохновили. Ребята сели за стол и, увлечённо болтая, принялись за работу.

По замыслу, альбом начался с детских фотографий. Все карточки были подписаны, иначе, узнать красующихся на них карапузов было нереально.

- Год девяносто пятый… Ну, Кузякин в своём репертуаре!..– Рита прикалывалась над фоткой, где полуторагодовалый сосед по парте, весь перемазанный шоколадом, гордо восседал на горшке.

- А вот и наша фарфоровая кукла! – Сашка протянул Алине фотографию синеглазой девочки в платье василькового цвета, – Узнаёшь?..

Аля вгляделась в детское личико.

- По-моему, это Жанна.

- Она самая! До сих пор не изменилась!.. – Наумов порылся в фотографиях, – Постой, Светлова, а почему я тебя не нахожу?

Аля пожала плечами.

- А я-то тут зачем? Всего один год в вашем классе!..

- И что из этого? – вмешалась в разговор Рита, – В выпускном альбоме должны быть все! Тащи свои фотки, сейчас мы что-нибудь выберем!

Спорить было бесполезно. Аля достала с полки семейный альбом. Она давно не заглядывала в него – не хотелось причинять себе лишнюю боль.

- Вот… Это всё, что у меня есть.

На первой странице – большая свадебная фотография.

- Твои родители?.. – голос Риты дрогнул, – Прости… наверно, не надо было… Я, как-то не подумала…

- Всё нормально… – прервала её извинения Алина, – …Смотри дальше, – она перевернула лист, – …А вот и я! Узнаёте?

Рита задумчиво рассматривала снимки.

- Ты на свою маму похожа…

- Я знаю… – вздохнула Аля. Повисло тягостное молчание. Напряжённую обстановку разрядил Наумов.

- Вот то, что нам нужно! – он ткнул пальцем в снимок, на котором пятилетняя девочка болталась в стропах, стоящего на траве дельтаплана, – …Или нет… вот эта лучше!.. – на другой фотографии Аля красовалась верхом на чёрном, как смоль, коне. – Это ведь ты? – на всякий случай уточнил Сашка.

- Ну, в общем-то, да! – рассмеялась Алина.

После недолгих споров, выбрали снимок на лошади. Работа кипела вовсю, когда у Риты зазвонил телефон.

- Алло! Да, дорогой!.. – кокетливо защебетала она, ... Через десять минут?.. Ладненько!.. До встречи! Целую! – чмокнув для убедительности телефон, Рита положила его в сумочку, – …Ну что, я, наверно, побегу!..

- Да уж!.. Зачем тогда вообще было приходить? – не отрываясь от альбома, буркнул Сашка.

- Послушай, Наумов!.. – взвизгнула Сажина, – Ты же сам ныл, что один не пойдёшь!.. Ему, видите ли, неудобно!

- Ладно, не ссорьтесь, – вмешалась в перепалку Алина, – Время до выпускного ещё есть. Сегодня сделаем то, что успеем... Ты же останешься?.. – она вопросительно посмотрела на парня. Тот кивнул.

Рита спешно подкрасила губы, поправила причёску и, бросив Наумову небрежное «пока», танцуюшей походкой вышла из комнаты.

Когда, проводив подругу, Аля вернулась, Сашка сидел в той же ссутулившейся позе и сосредоточенно перебирал стопки фотографий. Она присела напротив и, взяв ножницы, продолжила вырезать открытки, которыми планировалось дополнить оформление альбома.

- Во! Пока не забыл!.. – Наумов порылся в ворохе открыток, – ...Вот этого чела, – он ткнул пальцем в изображение ангелочка, стреляющего из лука, – Мы прилепим сюда… Аля заглянула в альбом и фыркнула от смеха: обрамлённые в форме сердечек, фотографии Кузнецова и Дружининой, по замыслу Наумова, должна была пронзить стрела голенького амурчика. Внизу уже красовалась, выведенная каллиграфическим почерком надпись: «Влюблённые живут не приходя в сознание!»

Она с сомнением покачала в головой: а стоит ли? Обидятся ещё.

- Да они с шестого класса встречаются, – отмахнулся Сашка, – Кузнечик её даже в хорошистки вытянул, чтоб в десятый взяли…

Аля задумчиво рассматривала фотку. Юля Дружинина… Тихая, незаметная, таких «серыми мышками» называют. А зато счастливая! Кузнецов любит её, и это очевидно. Теперь понятно, почему эту парочку не подкалывают: за пять лет все привыкли. В их маленький мирок никто не суёт свой любопытный нос… «А что есть у меня? – с горечью подумала она, – Дэн, который в любой момент может пропасть на несколько дней, а то и недель?.. Серёжа со своими моралями?.. Даже подруги-то нет, с которой можно просто поболтать!..» Бросила унылый взгляд на погруженного в своё творчество Наумова: рыжий, веснушчатый… Она знала, что нравится ему, знала уже давно – с самого начала, как только пришла в их школу. Но это обстоятельство мало радовало и ни капли не льстило, скорее даже, наоборот: в классе к нему никто не относился всерьёз, и поэтому его неуклюжие ухаживания только досаждали.

В душе Аля не считала себя привлекательной. Иногда, рассматривая своё отражение, утешалась тем, что по-крайней мере, не находит его уродливым: зубы не кривые, белые, гладкая кожа, улыбка, хоть и не голливудская, но вполне милая!.. А уж ресницы у неё даже лучше, чем у Посоховой – гуще и длиннее!.. В принципе, из такой внешности при желании можно сотворить фарфоровую куклу, ещё одну – под стать Рите и Жанне! Главное уметь томно подкатывать глаза и наивно хлопать ресницами, и толпы похотливых козлов потянутся за тобой!.. Но ей претила сама мысль об этом. Уж лучше быть чокнутой неформалкой – колючей, ершистой. Её вид, действительно, воспринимался окружающими, как вызов, ну и плевать! И кому какое дело, что под этой маской прячется истерзанная болью детская душа. Что тогда подтолкнуло к этим переменам, самой уже непонятно! С улыбкой вспомнила глаза Серёжи в тот момент, когда предстала перед ним в своём новом обличье. Но надо отдать ему должное: такое самообладание – ни слова, ни упрёка! А ведь, наверняка, её розовая чёлка в копне иссиня-чёрных волос, привела его в ужас! Вот кому терпения не занимать! Он выдержал даже натиск директора школы, возмущённого таким беспределом!