-- Девки, - прервала их Андриана. - Хватит о грустном. Я внука хочу. Родите кто-нибудь.
-- Верина очередь рожать, - сказала Нана.
-- Ничего себе, Верина. Я уже двух родила. Я от вас оторвалась намного километров. А ты не хочешь, Нанка, сама родить?
-- А у меня есть сын. Вы про Сережу забыли. А он меня мамой зовет. Мамулечкой даже. Скажи, Матвей.
-- Конечно, мамулечка стоит за него горой. Ах, мальчик устал, ах, мальчик голодный... Ой, пойду, приготовлю ему пирожков...
-- Сережа, в самом деле, устает и плохо кушает в своем колледже, сам бы покушал каждый день в столовой, - тут же вскинулась Нана.
-- Нет, я не буду, - улыбался Матвей, поддразнивая жену,- я для чего тогда женился...
-- Ага, - заметила Вера. - Чтобы есть замечательную Нанкину еду. Кстати, Нана, я вчера видела твоего сыночка. Шкаф, а не ребенок.
-- Девки, не уводите разговор в сторону. Хочу внука, - повторила Ара.
Все засмеялись.
-- Арочка, я рожу, обязательно рожу, - сказала Майка. - Вот только Люсенька подрастет.
-- А моя Веруня только рыжих девчонок рожать умеет, - заметил Никита.
-- Это уж, муженек, как ты постарался, так и получилось, - не осталась в долгу Вероника. - Бракодел.
-- Нет, не правильно, - согласился Никита. - У кого девчата рождаются, тот ювелир. Я вообще с золотом работаю. Мужики, давайте за нас, ювелиров выпьем.
Все засмеялись и подняли фужеры за отцов.
Но внук, так его стала звать все та же самая Андриана, все-таки появился в этом большом семействе.
Спустя два с небольшим месяца после Майи рожала Гуля, а рожала она в З-жье, куда поехали все на свадьбу Ираклия. Он сообщил братьям и сестре, что женится. Когда-то Ираклий начинал заниматься научной работой, его исследования в области бактериологии были замечены. Начавшиеся беспорядки в республике прервали научную карьеру Ираклия. События, прокатившиеся разрушительной волной по их семейству, надолго отодвинули планы старшего сына. Но год назад неожиданно его разыскала немолодая уже врач-бактериолог Эльвира Сабирова. Ираклий вернулся в науку. Он, может, и не ушел бы из больницы, там у него было жилье. Какая никакая, а однокомнатная квартира была, в институте обещали только место в студенческом общежитии. Помогли Ара и Илларион. Они купили в З-жье Ираклию небольшую двухкомнатную квартиру.
-- - Даже и не спорь. Станешь известным ученым, начнешь деньги лопатой грести, - сказала Андриана, - тогда и вернешь долг. Живи, сынок. Ты - гордость нашей семьи. Знаешь, мне снится моя мама, счастливая такая. Она там встретилась со своей сестрой. Очень обе рады, что мы все встретились.
Теперь, когда не стало Андрона, Ара была признана всеми детьми старшей в их семье, она же считала себя в ответе за всех них. В то числе и за Веру, хотя Никита явно выбивался из этого числа, но к Аре относился с огромным уважением. Как когда-то Андрон, так теперь Андриана гордилась успехами Ираклия, даже прочитала его первую научную статью, появившуюся после долгого перерыва в одном из медицинских журналов. Она восхищалась, хвалила статью, только Вере призналась, что ничего особо не поняла в ней.
И вот спустя год Ираклий решил жениться на Эльвире. Все родственники одобрили этот союз. Спокойная тридцатипятилетняя Эльвира нравилась всем. Свое бракосочетание они решили отметить в узком семейном кругу на небольшой отцовской даче Эльвиры. Будут только родственники со стороны жениха и невесты.
Гуля и Илларион долго думали, ехать или нет. Звонили Ираклий и его невеста. Они очень просили приехать. Илларион вопросительно посмотрел на жену. Гуля все поняла, подошла к мужу, обняла его:
-- В моей душе все давно перегорело, - сказала она. - Есть только ты. Нет никаких чувств к Ираклию. И если я думаю, ехать или нет, то по одной причине: мне скоро рожать. Но я выдержу. Ты должен быть на свадьбе у брата.
-- - Вот и хорошо, - обрадовался Илларион. - Значит, едем.
Свадьбу Гуля выдержала. Схватки у неё начались с утра на второй день после свадьбы. Женщину отвезли в роддом, где главврачом был отец Эльвиры. Гулю поместили в предродовую палату вместе с немолодой скандальной женщиной, которой никто не мог угодить. То она стонала, то требовала к себе акушерку. Гуля успокаивала женщину, как могла.
-- Нет, - возмущалась соседка. - Я не буду терпеть этого безобразия. Мне не предоставили отдельную палату. Ну и что, ну нет у меня с собой денег. Но они не знают, кто я такая. Сейчас позвоню мужу, он быстро наведет здесь порядок. Я жена генерала Рычагова, - кричала эта красивая женщина.
Гуля встрепенулась, услышав знакомую фамилию. А женщина продолжала:
-- Моя дочь - вдова богатого предпринимателя Переметьева, она узнает, что я здесь, в общей палате, вам всем не поздоровится. Она может оплатить любой счет. Вот сейчас позвоню Веронике.
-- Вы мать Вероники? - стала приподниматься Гуля.
Ответа она не услышала, боль скрутила женщину.
-- Все, быстренько идем рожать, - заспешила акушерка, что сидела возле Гули.
Гулю увели. Она благополучно родила девочку. Уже когда женщину увозили в послеродовую палату, она видела, что все стали суетиться вокруг этой немолодой красивой женщины.
-- Наверно, дозвонилась до родных или рожает, - подумала Гуля. - Но неужели эта женщина мать Веры? Совсем они разные.
Встав наутро, Гуля прошлась по коридору, она хотела найти эту скандальную немолодую даму, но вчерашней знакомой не было видно. А жаль! Гуля хотела спросить: кто эта женщина Вере, кем она приходится Богдану Анатольевичу. Может, в самом деле, родственники. Но женщины не было видно. Гуля осмелилась и спросила одну из акушерок. Та, вздохнув, в ответ спросила, знает ли он эту женщину.
-- Нет, - ответила Гуля. - Но я знаю её взрослую дочь. Если, конечно, это не совпадение.
Акушерка ничего не сказала, но через час пришел в палату врач расспросить Гулю про Веронику Переметьеву, про генерала Рычагова. Тогда впервые Гуля услышала имя женщины, что рожала вчера. Евдокия Рычагова.
-- Вроде бы Вера говорила, что её мать зовут Дульцинея, - ответила Гуля, - а что случилось?
-- Умерла эта женщина, - сказал врач, - а ребенок жив. Хороший крупный здоровый мальчик. Не знаем, как найти родственников Евдокии Рычаговой. Кто заберет тело? Что делать с малышом? Отдать на усыновление?
-- Я сейчас позвоню Веронике, - заторопилась Гуля. - Узнаю, кем ей приходится Евдокия Рычагова.
Через минуту женщина испуганно сказала:
-- Да, мать Веры зовут Евдокия Григорьевна Рычагова. Она проживает в З-жье... - и Гуля назвала точный адрес.
-- Дайте мне телефон, - устало сказал врач. - Я сам все скажу её дочери.
Гуля передала трубку.
Вера сидела на улице в обществе мужа и детей. Было воскресение. Раздался звонок телефона.
-- Гуленька звонит, - улыбнулась Вера. - Здравствуй, Гуля. Как свадьба? Как это тебе не до свадьбы? Ты родила что ли? И это даже неважно! Ну ты даешь, Гуля. Как это неважно? Я не понимаю тебя, Гуленька. Что ты хочешь знать? Про мою мать? Вас в З-жье достала Дульцинея? Гони её, а то не отвяжешься. Нет, по паспорту мамочка всегда была Дусей, Евдокией Григорьевной Рычаговой. Что? Какой врач со мной хочет поговорить? В роддоме? Ты родила, Гуля? Что? Дульцинея родила? Мальчика? Господи! И угораздило же её! Что? Как умерла?
Вера повернулась к Никите. Она вся побелела, тряслись губы. Невыключенный телефон она положила рядом.
-- Что с тобой? - испугался муж.
-- Дульцинея...
-- Что, едет к нам? - высказал предположение мужчина.
-- Нет, она умерла, - выдавила Вера.
Сразу куда-то в сторону ушли все обиды на мать. Никита обнял жену:
-- - Не плачь. А телефон дай мне. Алло, кто говорит? А где Гуля? Врач? Хорошо, - сказал он в трубку. - Я Никита Колечкин, нет, не сын - зять. Да, я приеду. Не сейчас. Мы живем в П-ве. Завтра я буду в З-жье. Все вопросы решим на месте. Какой отказ? От ребенка? Какого ребенка? Что, Евдокия Ивановна Рычагова родила? Мальчика? Подождите, дайте нам номер вашего телефона, мы перезвоним. Я сейчас все подробно обговорю с женой, с дочерью Евдокии Григорьевны. Но в любом случае, завтра будем в З-жье. Ребенка никому не отдавайте!
