-- Перебираемся туда и устраиваем свадьбу, - согласилась Вера.

-- Веруська, я очень прошу тебя: будь на свадьбе в белом платье, - попросил муж. - И фату надень.

-- Никит, я же все-таки уже второй раз замужем.

-- Могла бы и не напоминать. Но я прошу тебя. Пусть будет настоящая свадьба. Стань прежней, светлой Верой. Такой, какую я тебя всегда знал и любил. Жаль, что нельзя вернуть твою роскошную косу.

-- Никит, какая коса? Какое белое платье? Какая фата? У меня уже живот большой.

-- Ну и что!

Генерал Рычагов очаровал всех, особенно Майку. Вере даже показалось, что папка ухаживает за подругой, и та с интересом поглядывает на него. Богдан Анатольевич, в самом деле, часто говорил с Майкой, охотно играл с маленькой Славочкой. Майка краснела беспричинно при виде отца подруги. Женщина никому не признавалась, что влюбилась. Да, Богдан Анатольевич был намного старше ее, но выглядел хорошо, с военной выправкой, всегда подтянутый, оживленный. Вера как-то вечером, сидя у камина с дочкой на руках, сказала пришедшей в гости подруге:

-- Все, давай признавайся, Майка. Говори откровенно: тебе мой папка нравится?

-- Нравится, - еле слышно ответила подруга, прижимая к себе дочь.

В это время в комнату зашел Богдан Анатольевич. Маленькие девочки, что сидели смирно на руках матерей, кинулись к широкоплечему высокому человеку, обе радостно лепетали:

-- Папа! Папа!

Да, Славочка и Маруся называли Богдана Васильевича папой.

Когда Вера сбежала из дома Андрианы, жила с отцом, то начинающая произносить первые слова Маруся следом за матерью стала звать деда папой. Вера посмеялась, а переучивать не стала. Ей очень хотелось, чтобы у ребенка был отец. Пусть хоть деда называет папой. Настоящий папа вскоре появился. Маруся стала его звать "Кита", пытаясь следом за матерью повторить слово Никита. Колечкин же, услышав слово "папа", обращенное к деду, рассердился, обиделся даже на Веру, не на Марусю же ему обижаться. Но переучить ребенка было трудно. Девочка упорно называла деда папой. Когда Вера и Никита вернулись в дом Андрианы, Маруся уже научилась обращаться к отцу "папа". Но вот через месяц появился генерал Рычагов, внучка его узнала, побежала к нему изо всех сил, крича на ходу:

-- Папа, папа!

За ней следом побежала Славочка, тоже повторяя:

-- Папа! Папа!

Рычагов на минуту растерялся, потом ловко подхватил малышек на руки, те обняли его за шею, он целовал девчонок, приговаривал:

-- Ой, какие у меня замечательные дочки.

Никиты медленно мрачнел. Вера, тая улыбку, подошла к отцу.

-- Нет, Маруся, это не папа, скажи деда. Папа у тебя другой. Папа Никита.

-- Папа Кита, - послушно повторила девочка и побежала к отцу, залезла на колени, прижалась хитренькой мордашкой.- Кита. Папа Кита.

Никита заулыбался.

-- Вот и молодец, - обрадовалась Вера и добавила с озорной улыбкой: - А Славочка пусть папой нашего дедушку называет, ей можно. Должна же кого-то девочка папой звать.

Майка робко краснела. А потом она влюбилась, и Вероника специально стала учить Славочку звать генерала "папой". Дело еще было в том, что Славочка пыталась как-то следом за Марусей и Никиту назвать папой. Вера промолчала, но в глубине души этого не хотела. Что-то наподобие ревности зашевелилось внутри, хоть и глупо было ревновать маленькую девочку к отцу своей дочери. Вот Вероника и нашла выход - генерал будет папой. А Майка смотрела влюбленными глазами и ничего не говорила.

Приехавший Богдан Анатольевич произвел на неё большое впечатление. Когда-то она маленькой девчонкой мечтала об отце, который заступится перед матерью за неё, он был высокий красивый военный, он не знал, что у него есть дочь. Девушкой мечтала, что в неё влюбится молодой лейтенант, она уедет с ним. Вместо этого уехала с солдатом.

Когда терпела издевательства Павла, просто мечтала, что появится заступник, поможет ей и маленькой Славочке. Теперь все эти образы слились воедино, в образ статного подтянутого генерала Рычагова. Он такой интересный, такой мужественный, вежливый, и так Славочку любит. Вот он играет с девчонками в лошадок. Малышки визжат от восторга, лезут на спину бравого генерала, что стоит на четвереньках, падают, хохочут, и он с ними смеется. И Майке ничего не оставалось, как влюбиться.

Вернулась с Наной из клиники Андриана. Ей сделали операцию. Женщина осторожно, на костылях, но передвигалась сама.

-- Это Лейсе совершила чудо, - говорила Андриана, - она оживила мои ноги. У тебя была замечательная дочь, Андрон.

А Нана потускнела, скучала без сестры. Хоть и жили они последние месяцы не вместе, но Нана знала, что есть Лейсе, что она поедет к ней, поговорит. Лейсе была ей как дочка. Нана хлопотала по хозяйству, с грустью думала, что годы идут, что она немолода, одинока. Илларион увез Гулю, а с ней и маленького Алика, которого так полюбила Нана. Вера ушла в свой дом с будущим мужем, она счастлива, Никита сдувает с неё пылинки. Нана как-то случайно увидела, как мужчина целовал заметный уже живот женщины, слушал его, спрашивал, как там поживает его вторая девочка. Нана тихо прикрыла дверь и ушла. Она спряталась в бывшей комнате Гули и расплакалась. Нане хотелось тоже ребеночка, хотелось мужа, семью.

Нашел свое счастье Илларион. Отец в свое время был несправедлив ко второму сыну. Также он сейчас несправедлив к дочери. Но настоящая причина грусти Наны был фермер Маркин Матвей. Ему с первой встречи понравилась бойкая Нана. А для неё это был первый мужчина, который смотрел на неё не как на любовницу, не как на повариху, на готовую ко всем услугам горничную, а как на женщину, которую любит и с которой хотел бы прожить всю жизнь. Матвей был внимателен и нежен с женщиной. Даже завозя молоко, привозил Нане то цветок из своего сада, то яблоко, то угощал шоколадкой, просто пытался обнять женщину, если не было рядом всевидящего старого Андрона. Нана тайком встречалась несколько раз с Матвеем. Вера сразу все заметила, вот и устраивала им свидания. Но старый отец не одобрял такого поведения дочери, хмурился, запретил дочери встречаться с Матвеем. Ослушаться Нана не могла. Вот и помрачнела обычно живая и веселая Нана. Она стала прятаться во время приездов Маркина Матвея. Вероника все это видела, а не решилась говорить со старым Андроном. Хоть и христиане они, но восточные люди, можно невзначай и обидеть. Вероника пошла за советом к Андриане. Женщина постучала и вошла в комнату Ары, вошла и забыла обо всем, зачем шла. Андриана сидела у своей шкатулки с драгоценностями и держала в руках ажурный серебряный браслет, точно такой же, что остался на руке слепой провидицы.

-- Ара! Ты, что, сняла браслет с руки покойной Лейсе? - спросила женщина.

-- Сплюнь, Верка, - ахнула Ара. - Надо же такое сказать. Это браслет моей матери, Ариадны. Его сделал мой отец. Ты же знаешь, он был ювелиром. Это мне давно следовало спросить, откуда у тебя появился точно такой же браслет? Но что-то все мешало. Сначала все уговаривала Гульку уехать с Илларионом, потом в больницу укатила. А сейчас вспомнила. Вот достала и гляжу.

Вера рассказала. Серебряный браслет Вере надел на руку Никита. Он купил его у Артура. Тот долго искал драгоценности Веры, как-то проверил вещи Наны, нашел среди них старинный серебряный браслет.

-- Вот, сучка Нанка, ворует все-таки, когда она успела спереть браслет Арки? И как он к Верке попал? Наверно, братец подарил, зажал от жены, - подумал Артур даже одобрительно, сам он давно честностью и порядочностью не отличался. - А вещичка-то дорогая. И очень! Арки нет, Верки тоже, значит, браслет мой. По наследству, так сказать. А свое я заберу.

Без малейшего угрызения совести негодяй вытащил браслет из сумочки служанки. В тот день ему не хватало на дозу. Он давно все промотал. Никита, в распоряжении которого с недавнего времени были все деньги, на наркотики не давал. Артур орал, угрожал, а Никита лишь ухмылялся. А изголодавшийся организм требовал своего. Браслет старинной работы подвернулся вовремя.