Взрывы разбудили жителей небольшого города. Права была слепая Лейсе, давно надо было уехать в Россию. Было решено сегодня же покинуть город. Нанка и Лейсе были в больнице. Их надо было забрать оттуда. Гуля собирала необходимые вещи. Ираклий и Тимур искали коляску, чтобы сложить туда необходимые вещи, потом побежали за сестрами, в саду сидел сгорбившийся, немолодой уже Андрон. Обстрел города усилился.

Гуля не помнит, как снаряд попал в дом, как она осталась жива. Наверно, просто случилось чудо. Она очнулась под какими-то обломками, страшно болело все тело. Женщина выползла из-под каких-то досок, встала из последних сил. Первое, что она увидела, сидящий на коленях и качающийся, как китайский болванчик, перед развалинами дома Андрон. Он молчал, качался и смотрел на место, где был его дом. Нигде не было Тимура и Ираклия.

-- Где они? - спросила Гуля.

Старик безжизненно показал куда-то в сторону. Гуля увела его от этого страшного места. Она оставила старика в саду, побежала сама в больницу - надо найти остальных, но и больницы тоже уже не было. Здание было уничтожено обстрелом ракет. Никто из больных не спасся. Какая-то плачущая медсестра, в грязном разорванном халате, сказала, что Тимур и Ираклий вбегали в здание больницы, больше их никто не видел. Ничего не могла сказать медсестра и о Нане и Лейсе. "Там они все, там", - махала она в сторону того, что раньше было больницей. В ужасе шла назад Гуля. Как сказать старому Андрону о смерти его детей. Четверых детей! Правильно Лейсе говорила: надо ехать в Россию, где нет войны. Старый Андрон в одночасье лишился своей семьи. Остался один только Илларион. Он где-то далеко, может, там не стреляют. Гуля поняла, что отныне Андрон остался на неё. Она за него отвечает перед памятью Ираклия и перед живым Илларионом. Хотелось упасть и завыть, но женщина шла, преодолевая свои чувства и желания. Только бы ничего не случилось с отцом. Так отныне его будет звать Гуля.

Увиденная картина заставила еще больше испугаться молодую женщину. Русский пьяный солдат издевался над стариком, пытался заставить его кланяться. Старик сидел как изваяние. Здоровый солдат тыкал его носом в землю, старик упорно выпрямлялся.

-- Не тронь! - закричала Гуля. - Не смей! Он врач. Он тебе в отцы годится.

Внимание солдата переключилось на молодую женщину. Он подошел, девушка его оттолкнула с большой силой, он в ответ размахнулся и ударил её прикладом автомата по голове.

Голос Гули прервался.

-- Не рассказывай, - одними губами произнесла Майка, вспомнив пьяного Павла.

Гулю, в разорванной одежде, лежащую под деревьями в саду, нашел старый Андрон.

-- Убейте меня, - просила женщина. - Я недостойна жизни.

У нее сильно болела голова. Она не помнила, что солдат, не справившись с ней, оглушил, стукнув по голове.

Старик поднял Гулю, увел от этого страшного места. Ночь они провели возле реки. Гуля пыталась отмыться, выстирала свою одежду. Андрон молчал. Что делать, как жить дальше?

-- Мы пойдем к моим родителям, - решила Гуля. - Они живут в деревне. Далеко отсюда, но, может, там нет войны. Нас примут, - и добавила про себя, - Андрона примут точно, меня должны выгнать. И это правильно.

Старик молчал. Он равнодушно шел за женщиной. Они добирались до родной деревни Гули почти месяц. Женщина с ужасом обнаружила, что беременна. Когда старик и женщина добрались до деревни, которая тоже была разрушена обстрелом, не было в живых и родителей Гули. Ютившиеся по развалинам местные жители показали место захоронения. Гуля и Андрон остались жить здесь, их приютили дальние родственники Гули. Так прошло несколько месяцев. Но потом Андрон, словно кто его позвал, встал и пошел, пошел назад. Молча ушла за ним и Гуля, хоть живот уже был большой. Андрон вернулся в родной разрушенный город. Это был неудачный для них день. Город опять обстреливали из ракетных установок. В этот день Гуля преждевременно родила. Роды принял старый врач Андрон. Впервые он заговорил с того страшного дня, когда потерял семью, даже улыбнулся, когда ребенок после долгих его усилий издал слабый писк.

-- Мальчик, - сказал старый врач, грустно улыбаясь. - У тебя родился сын, дочка. Недоношенный. Он умрет. Жалко. Невинное дитя... Не кори себя, Гуля. Ты ни в чем не виновата. И дитя ты должна любить.

Гуля и сама знала, что так будет, но срок беременности был всего шесть месяцев. Через два часа ребенок умер. Андрон похоронил его как положено.

-- Мы уходим, - сказал старик. - Мы едем в Россию. Меня позвала Лейсе. Она жива, моя девочка. Она собирает нас всех. Зовет. Ты идешь со мной, - приказал он Гуле. - Ты теперь моя дочь. Я отвечаю за тебя. Ты ни в чем не виновата. Сын твой тоже ни в чем не виноват. Запомни место его могилки. Когда-нибудь ты сюда вернешься. А сейчас мы зайдем к Стеле и маленькой Лейсе, надо их тоже забрать с собой.

Дома Стелы не было больше, никто не знал, куда делась и маленькая внучка Андрона.

Старый Андрон и Гуля уходили из города на другой день под взрывы снарядов. Вдруг среди этого ужаса Гуля послышался жалкий писк её умершего ребенка. Она остановилась.

-- Я не могу, - сказала женщина. - Мой ребенок зовет меня.

Андрон тоже прислушался. Потом пошел вперед. Гуля повернула назад, к могиле малыша. Плач ребенка стал отчетливее. Мимо развалин дома, тихо плача, пробиралась маленькая девочка с ребенком на руках. Она плакала:

-- Мама, мама, где ты? Я устала, я не могу больше, мама. Мне страшно! Мама, у меня уже болят ручки.

Девочка увидела Гулю.

-- Мама, - девочка потеряла сознание.

Гуля бросилась к ней, взяла малыша на руки. Он был живой, мокрый, жалко пищал из последних сил. Вернувшийся Андрон хлопотал возле девочки. Гуля, как могла, перепеленала ребенка, нашла в своей сумке старый халат, завернула в него малыша, неопытными руками дала набухшую грудь ребенку. Тот жадно зачмокал. Он был счастливец, не понимал, что люди убивают людей, что идет война. Главное - была женщина, было теплое живительное молоко. Легче стало и Гуле: хоть грудь перестала болеть. Андрон привел в чувство девочку.

-- Ты помнишь, как тебя зовут? - спросил он.

-- Не знаю, - ответила она.

-- Это твой брат?

-- Не знаю, - ответила девочка.

-- Тейса, мы будем звать тебя Тейса, - сказал Андрон. - У тебя будет новое имя.

-- Тейса, - повторила девочка. - А это Алик, - она указала на ребенка. - А где моя мама?

-- Вот твоя мама, - сказал Андрон, показывая на Гулю.

Та кивнула головой.

-- Мы найдем Иллариона, - сказал Андрон. - Вместе поедем в Россию.

Но следы Иллариона не удалось найти. Кто-то сказал старику, что его тоже убили. Андрон вновь замолчал. Правдами, неправдами, но они покинули свою страну. В России их никто не ждал, они кормились подаянием. Иногда подрабатывали. Интеллигентный Андрон, уважаемый в своем городе врач, не умел приспосабливаться к жизни, не умел просить милостыню. Это делала маленькая Тейса. Она пела тонким голоском, Гуля стояла с ребенком на руках молча, безучастно сидел рядом старый Андрон. Судьба их привела в П-в, туда стремился Андрон. Почему, Гуля этого не знала. Лето кончилось. Надвинулась холодная дождливая осень. Беднягам грозила смерть. Первым стал страдать маленький Алик. От плохого питания все меньше было молока в груди женщины, настал день, ребенок остался голодным. Он был уже обречен. Но добрая Майка открыла им калитку, Вера приказала накормить, с её одобрения несчастных приютила Андриана, пустила их в свой дом.

-- Наверно, слепая провидица наша, Лейсе, приказывала отцу пробираться сюда, - закончила свой рассказ Гуля. - Она ведь не только ясновидящая, она не только прорицательница, я думаю, она умеет творить судьбу человеческую,- закончила рассказ Гуля. - Она знает все. Я теперь понимаю, почему она говорила, что я люблю своих детей...Я люблю Тейсу, я люблю Алика. Они стали моими детьми. Я не расстанусь с ними, даже ради Ираклия.