85 Сведения о движении каппелевцев стали поступать в Иркутск примерно с 15 января. В этих условиях ПЦ 20-21 января вынужден был передать власть Иркутскому ВРК, сформированному 19 января и руководимому большевиками (чехословаки в ответ на заявление ВРК о необходимости устранить ПЦ согласились на это при условии сохранения в силе заключенного ими в ПЦ соглашения о свободном выходе ЧСА на восток). 30 января у ст. Зима каппелевцы разбили сов. войска и в следующие дни вышли на подступы к Иркутску.

86 Расстрел Колчака был заранее предрешен. Еще в январе директива об этом была дана Лениным:

"Шифром. Склянскому: Пошлите Смирнову.

(РВС 5) шифровку: Не распространяйте никаких вестей о Колчаке, не печатайте ровно ничего, а после занятия нами Иркутска пришлите строго официальную телеграмму с разъяснением, что местные власти до нашего прихода поступили так и так под влиянием угрозы Каппеля и опасности белогвардейских заговоров в Иркутске.

Ленин

Подпись тоже шифром.

1. Беретесь ли сделать архинадежно?"

(Этот текст был опубликован М. Восленским в кн. "Номенклатура", вышедшей в Лондоне в 1985 г. Здесь цитируется по газете ленингр. писателей "Литератор", 20 июля 1990 г., с. 7.)

Официальная советская версия упоминала лишь санкцию на расстрел, полученную по телефону от председателя РВС 5-й армии И.Н. Смирнова. Утверждалось, будто бы вначале предполагалось отправить Колчака после следствия в Москву, но события заставили местные власти поступить иначе. Формально постановление о немедленном расстреле Колчака и Пепеляева вынесено в Иркутске (Военно-революционным комитетом по представлению С.Г. Чудновского, председателя Иркутской Губчека).

Расстрел описан, с расхождением в некоторых деталях, его непосредственными исполнителями - С.Г. Чудновским (Конец Колчака. - В кн.: Годы огневые, годы боевые. Сб. воспоминаний. Иркутск, 1961, с. 207-210) и И.Н. Бурсаком (Конец белого адмирала. - В кн.: Разгром Колчака. Воспоминания. М., 1969, с. 266-280); Л.И. Шинкарев в указанной выше книге пользовался более полным текстом воспоминаний Бурсака. Об обстоятельствах расстрела Колчака рассказали тогдашний глава Иркутского ВРК А.А. Ширямов (Иркутское восстание и расстрел Колчака. - "Сиб. огни", 1924, No 4, с. 122-139). К воспоминаниям Ширямова, Чудновского, Бурсака, по всей видимости, восходит легенда о А.В. Тимиревой как "княжне".

После объявления о предстоящем расстреле Колчак обратился с просьбой о свидании с Анной Васильевной, в ответ на что "все расхохотались" (Чудновский). Перед расстрелом Александр Васильевич оставался спокойным. Ему хотели завязать глаза - он отказался. Расстрелян, как и Пепеляев, на берегу реки Ушаковки в 5 ч. утра 7 февраля 1920 г. двумя залпами дружинников из тюремной охраны. Трупы опущены в прорубь, вырубленную дружинниками на Ангаре. При расстреле Колчака присутствовал представитель губревкома М.Н. Ербанов (будущий председатель СНК Бурят-Монгольской АССР и первый секретарь Бурят-Монгольского обкома ВКП(б), расстрелянный в 1938).

87 Комендантом тюрьмы в это время был В.И. Ишаев. Возможно, однако, что Анна Васильевна имеет в виду прежнего коменданта тюрьмы, принявшего арестованных от А.Г. Нестерова 15 января, - И.Н. Бурсака, который стал при переходе власти к ВРК комендантом города, но неоднократно (по 2-3 раза в сутки) посещал и проверял тюрьму.

88 Пешкова (урожд. Волжина), Екатерина Павловна (1876-1965) общественный деятель. Родилась на Украине, гимназию окончила в Самаре (1895). Жена А.М. Горького с 1896 г.; после 1904 г., когда они расстались, сохранила с ним деловые и дружеские отношения.

Общественная работа Е.П. началась в 1900-е годы в Ниж. Новгороде (Нар. дом, Красный Крест) и Крыму (помощь революционным матросам). В 1907-1914 гг., вместе с сыном Максимом, Е.П. - за границей, в основном в Париже. Посещала в Сорбонне курсы французского языка для русских и лекции по социальным наукам. Была членом партии с.-р.; в конце 1908 г., после разоблачения Е.Ф. Азефа, выбрана во Временную делегацию ПСР, заменявшую ЦК ПСР до выборов нового ЦК. В 1908-1912 гг. работала в эмигрантской кассе (Париж) по организации материальной помощи рус. политэмигрантам. Вместе с другими членами кассы организовала в Париже детскую библиотеку. Участвовала в попытках создать за границей Музей истории борьбы за полит. освобождение России (1910-1913). Работала в организованном В.Н. Фигнер Кружке помощи каторге и ссылке ("Парижский кружок"), продолжила эту работу по возвращении из-за границы.

После начала Первой мировой войны вернулась из Италии в Россию через Константинополь - Одессу. В об-ве "Помощь жертвам войны" заведовала (осень 1914-1918) Комиссией помощи детям. В начале 1915 г. вместе с адвокатом И.Н. Сахаровым на средства Земского и Городского союзов организовала отряд по сбору детей, оставшихся за линией фронта. В годы войны работала также в нелегальном кружке "Красный Крест", собирала для Горького материалы о жизни евреев в России, ответы по анкете "Дети и война" и т.д.

После Февраля - в Моск. бюро Об-ва помощи освобожденным политическим, в августе 1917 г. при посещении Крыма знакомилась в Ливадии с работой санаториев для бывших политзаключенных. В 1917 г. - чл. ЦК ПСР.

После Октября - в об-ве "Культура и свобода", в Худож. просветит. союзе рабочих организаций, Политическом Красном Кресте (до 1922), с 1922 г. возглавила организацию Помощь политическим заключенным, которая просуществовала до 1937 г. С осени 1920 до 1937 г. - делегат Польского Красного Креста по опеке лиц польской национальности в Сов. России. В связи с этой деятельностью посетила Иркутск, Новониколаевск и др. города Сибири (сентябрь-октябрь 1921), Архангельск (весна 1922) и т.д., по два раза в год ездила в Польшу. По завершении репатриации в Польшу награждена (1925) знаком Польского Красного Креста. Один из организаторов Музея А.М. Горького в Москве (1937).

Во время войны 1941-1945 гг. - в организациях, помогавших эвакуированным и пострадавшим от войны детям (начала эту работу в Ташкенте в конце 1941). В последние годы жизни - консультант архива А.М. Горького при ИМЛИ. Среди подготовленного ею к печати - два тома писем Горького к ней ("Архив А.М. Горького", т. 5 и 9. М., 1955 и 1966).

89 Репатриация в Польшу проводилась в соответствии с сов.-польским соглашением, заключенным в Риге 24 февраля 1921 г. (Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Т. III. М., 1965, док. No 267, с. 502-514). В Москве (а для проведения встречной репатриации - и в Варшаве) создавались смешанные комиссии из делегаций от обеих сторон. Члены репатриационных комиссий пользовались дипломатической неприкосновенностью. В их функции входило посещение лагерей, тюрем, госпиталей и прочих мест нахождения лиц, имеющих право на репатриацию. До образования в апреле 1921 г. репатриационных комиссий и некоторое время после их создания репатриацией занимались Российское и Польское общества Красного Креста. За апрель 1921-апрель 1924 г. из сов. республик в Польшу репатриировалось ок. 1,1 млн. человек (почти 2/3 из них составляли украинцы и белорусы). По польским источникам, на территории СССР осталось ок. 1,5 млн. поляков, не воспользовавшихся правом на репатриацию. Контингенты возвращавшихся на родину граждан с самого начала должны были включать определенную долю военнопленных, по исчерпании иных категорий они состояли только из военнопленных.

Осн. часть пленных поляков была захвачена на фронтах сов.-польской войны (воен. действия с 25 апреля по 18 октября 1920). Меньшую часть составили бывшие польские легионеры из соединений, созданных летом 1918 г. в Сибири и входивших позже в состав войск Польской республики. Поляки, подобно чехословакам и румынам, охраняли один из секторов Сиб. магистрали (Татарская - Новониколаевск, с ответвлением на Славгород, с 1 октября 1919 г. ЧСА передала им участок Новониколаевск - Тайга). При отступлении польская дивизия, вместе с серб. полком, составляла арьергард союзнич. войск. Перед ст. Тайга отряд поляков в 4 тыс. штыков был почти начисто изрублен 27-й красной дивизией (в живых осталось 50 пленных); в р-не Анжерских копей два полка легионеров в 8 тыс. штыков потерпели новое поражение и затем без сопротивления сдались в плен. Военнопленные поляки содержались как в европейской России (Тульский лагерь), так и в азиатской части страны (напр., в 1920 г. работали на лесозаготовках в р-не Колывани). Деятельность Е.П. Пешковой по репатриации польских военнопленных, возможно, отмечена в польской прессе и мемуарах, но нам эти источники неизвестны.