© Колычев В., 2017

© Оформление. ООО «Издательство „Э“», 2017

Шкаф закрывался на ключ, но замок был простейший, мебельный, а дверца сделана из тонкого гнущегося металла. Такую отжать – не проблема. Достаточно просунуть в щель что-нибудь твердое и тонкое, приложить усилие, и калитка в рай откроется.

Именно так преступник и поступил. Он проник в процедурную, вскрыл медицинский шкаф и вынул из женской сумки кошелек. После чего исчез вместе с добычей и орудием труда. Когда это произошло, было непонятно. Пропажа обнаружилась в конце рабочего дня, когда процедурная сестра собиралась домой.

– Открываю сумку, а там!.. – Пышнотелая Ольга Витальевна протяжно вздохнула, глядя на своего начальника.

Доктор Макеев тоже собирался домой. В мыслях он уже был с женой и детьми, а тут происшествие, которое пятном ложилось на его отделение. Хочешь или нет, а надо разбираться.

– Что еще пропало? – спросил Игнат Каратаев.

Но женщина на него едва глянула. Игнат был всего лишь больничным охранником, безликим и скучным мужчиной в непритязательной униформе. Ольга Витальевна о нем и не вспомнила, узнав о пропаже, но Макеев мимо него не прошел. Если произошла кража, значит, виноват охранник. Игнат для того и позван был в процедурную, чтобы прочувствовал свою вину. Вряд ли Макеев рассчитывал на его помощь.

– Больше ничего не пропало, – заявила Ольга Витальевна. – Только кошелек.

Игнат присел перед шкафом, осмотрел дверцу. Следы взлома явные – деформация и скол краски по загнутой кайме, царапины. Видимо, инструмент у вора был не прямой, а с резким загибом, край которого соскоблил краску с внутренней стороны дверцы. Ширина пластины составляла сантиметра полтора-два.

Загиб на пластине в таких случаях – скорее препятствие, нежели содействие. Возможно, преступник воспользовался тем, что попало под руку.

– У вас есть какие-нибудь инструменты? – спросил Игнат.

Он глянул на нижнюю полку процедурного столика, стоявшего неподалеку, и увидел стальную пластину с прямоугольным загибом, лежащую на самом краю, между стеной и стерилизационным биксом.

– Какие-нибудь инструменты есть где-нибудь, – заявила Ольга Витальевна. – А в процедурном кабинете есть хирургические инструменты.

Игнат достал из кармана чистый носовой платок, осторожно взял пластину, поднес к окну.

– Крючок Фанабефа, – сказал Макеев и строго посмотрел на сестру.

Мол, почему хирургические инструменты валяются абы где?

– Да не было здесь крючка! – сказала та, косо глянув на Каратаева.

– А где он был? – спросил Игнат, разглядывая инструмент.

Крючок стальной, пластина тонкая, но прочная. Ширина подходящая, как раз полтора-два сантиметра. На такой пластине запросто мог остаться полноценный отпечаток пальца. Но крючок явно кто-то чем-то протер. Сначала использовал, а затем уничтожил все, что на нем осталось после взлома. Преступник явно не дилетант.

– В сухожаре. – Женщина кивком показала на стерилизационный шкаф, дверца которого не была заперта на замок.

– По всей видимости, преступник не готовился к взлому, – сказал Игнат. – В кабинет он заглянул случайно. Увидел, что никого нет, нашел подходящий инструмент, взломал дверцу.

Ему показалось странным место перед шкафом. Вроде бы там и чисто, как и везде, но видно, что пол замывался только здесь, а не во всем кабинете. В глаза эта странность не бросалась, но если присмотреться…

– Ольга Витальевна, вы пол здесь мыли? – спросил Игнат и обвел рукой место перед шкафом.

– Я должна отвечать? – Женщина глянула на своего начальника с возмущением, обращенным к Игнату.

Макеев кивнул и с укором посмотрел на нее. Действительно, что за глупые вопросы?

– Пол в кабинете моется регулярно.

– Даже если натоптали только перед шкафом?

– Кто здесь что натоптал? Просто просыпалось…

– Что именно просыпалось?

– Хлорамин, – выдавила из себя Ольга Витальевна как человек, в чем-то уличенный.

Игнат видел пластиковую банку, которая стояла на второй снизу полке. Между этой емкостью и боковой стенкой шкафа зияло свободное место. Видимо, эту пустоту не так давно занимала злополучная сумка.

Раствор хлорамина использовался для дезинфекции помещений. Порошок белого цвета должен был храниться в закрытой таре. В этом случае из банки ничего не просыпалось бы. Теперь у начальника могли возникнуть вопросы к подчиненной. Почему тара не была запечатана?

Отвечать на этот вопрос Ольге Витальевне явно не хотелось, потому она и занервничала. Именно так Игнат и подумал. Хотя у женщины могли быть и другие причины для беспокойства.

У него тоже возникли вопросы. Почему преступник опрокинул банку? Зацепил ее, вытаскивая сумку? Но вряд ли банка стояла впритирку с ней. Достаточно широкое дно служило хорошей опорой. Порошка в банке было достаточно много, а тяжесть усиливает устойчивость.

– Много просыпалось?

– Нет, совсем чуть-чуть.

– Значит, преступник поймал банку.

«И мог оставить на ней отпечатки пальцев», – мысленно добавил Игнат. Вслух он говорить этого не стал. Зачем? Дактилоскопия для него слишком сложна. Нет ни возможностей, ни полномочий.

– Но прежде чем поймать банку, он ее чем-то зацепил и потянул на себя. Возможно, этим крючком, – проговорил Игнат и в раздумье пожал плечами.

Так мог поступить только полный недотепа. Но если преступник сумел отжать дверцу и даже догадался протереть после этого инструмент, значит, он не такой. Эта кража явно не первая для него.

Может, он торопился, поэтому и повел себя неловко? Но нервный человек не полез бы в шкаф, зная, что процедурная сестра может вернуться в любой момент.

– Но преступник-то у нас опытный. Он бы себе такого не позволил. Если, конечно… – Игнат взял паузу.

Вдруг у преступника непроизвольно дернулась рука?

– Ольга Витальевна, кто из пациентов мог видеть, как вы ставите сумку в шкаф? – спросил Игнат.

– Думаешь, что пациент?.. – осведомился Макеев. – А то повадился тут к нам один посетитель.

– Пациент, – сказал Игнат.

Он отдал милицейской службе четырнадцать лет своей жизни и достаточно хорошо разбирался в специфике воровского дела. Некоторые субъекты работают исключительно по квартирам. Барсеточники обносят автомобили, марвихеры – гостиницы, клюквенники – церкви, майданщики – вокзалы. Есть и персонажи, которые специализируются на больницах и поликлиниках. Но гораздо шире представлены универсалы, которые воруют везде.

– Почему ты так уверен? – спросил Макеев.

– Потому что у него невралгия. Рука самопроизвольно дергается. Скорее всего, правая.

– У Митина тремор после травмы! – заявила Ольга Витальевна.

– Он часто у вас бывает?

– Да каждый день. Сегодня, правда, не был. На выписку вроде бы идет, да, Юрий Дмитриевич?

Макеев промолчал, не меняясь в лице. Он не помнил, что там с Митиным, а ведь должен был владеть информацией. Заведующий отделением мог просто кивнуть, соглашаясь с процедурной сестрой, но вдруг та ошибалась? Поэтому Юрий Дмитриевич выбрал нейтральное молчание, в котором содержались и «да», и «нет».

– Глянуть бы на этого Митина, – сказал Игнат.

– Четырнадцатая палата, – подсказала Ольга Витальевна.

В больничном коридоре пахло лекарствами, хлорамином, а еще больше – новым пластиком и свежей краской. Ремонт был сделан везде, даже в палатах.

Дверь в палату Ольга Витальевна открыла по-хозяйски, размашисто.

Она переступила через порог и разорвала тишину трубным голосом:

– Митин, на процедуры!

С койки стал подниматься сухонький мужчина лет пятидесяти в больничной пижаме на два, если не на три размера больше положенного. Игнат обратил внимание на брюки, которые тому пришлось подвернуть снизу.