— Будто бы. И они не «степфордские жены». Ну, может быть, некоторые из них, но остальные — вполне нормальные, по крайней мере были, когда я видел их в последний раз.
— Ладно, посмотрим. Сейчас мне нужно продумать вечеринку Чарли. Ты уже решил, что будешь делать?
Втайне я надеюсь, что он решит не приходить, и я смогу полностью сосредоточиться на имениннике. Оказывается, он должен провести выходные с Дейзи и Альфи, потому что потом не увидит их две недели, так как Лора забирает их к своей маме. Мы начинаем обсуждать возможность провести неделю в августе всем вместе с детьми, но риск ссоры и трудность выбора подходящего дня совершенно выбивают нас из колеи. Ложимся спать страшно усталые, но просыпаемся среди ночи гораздо более активные и жизнерадостные.
Все воскресенье стараюсь накопить силы для предстоящей недели, приходится уговаривать Чарли, что мы не хотим идти гулять под дождем, потому что шлепать по лужам и набирать воду в сапоги — не совсем то, что очень нравится взрослым. Мак уезжает сразу после чая, в то время как Чарли просит его остаться, чтобы поиграть в Маленького Эрудита. Мне приходится согласиться составить Чарли компанию, и Мак уезжает с довольной улыбкой на лице, радуясь своему счастливому избавлению.
Съемки с сенбернарами превосходят самые худшие ожидания. Дрессировщик на этот раз не поет, но все время пытается заставить хозяев прекратить ссориться. Все хозяева очень похожи на своих собак: страшно волосатые и сердитые. У нас пять огромных собак, и все они ужасно пахнут. Две из них возненавидели друг друга с первого взгляда и начинают угрожающе рычать. Их хозяевам приходится сесть в разные углы студии. И еще у собак все время текут слюни, очень сильно. Женщина-гример наотрез отказывается даже приближаться к ним.
— Я здесь не для того, чтобы утирать слюнявых собак. У меня, между прочим, диплом, и я работала со многими знаменитостями.
Мне удается удержать Барни от того, чтобы немедленно ее уволить, ведь нам еще нужно гримировать актрису, которая будет играть хозяйку и накладывать еду в миску перед тем, как собака заберется к ней на колени. Она очень смелая и совершенно не против того, что собаки все время прыгают на нее. Это огромное облегчение, потому что мы все равно не могли бы им помешать, даже если бы захотели. Вся съемочная группа отказывается приближаться к этим зверюгам, так что мне приходится вытирать им слюни между съемками. Собакам становится очень жарко под всеми нашими лампами, и их приходится вести гулять. Одна из них вырывается на стоянку и чуть не сбивает с ног только что приехавшего заказчика. Тому это не нравится, и он спрашивает, где дрессировщик и почему собаки разгуливают в зоне парковки.
Тем временем мы заканчиваем снимать сцены, когда собаки проносятся по кухне, и переходим к эпизоду, в котором они выбивают дверь. Сначала они не понимают, что от них требуется, а потом входят во вкус и никак не могут остановиться. Всем уже жарко, собаки раздражены. Находиться в маленькой непроветриваемой студии, набитой лампами и проводами, да в придачу с пятью раздраженными сенбернарами не так уж просто. В конце концов мы сняли все, что можно было, и нам уже хочется поубивать этих собак и сделать из них чучела, но этому могут воспротивиться хозяева, так что мы объявляем, что закончили. Уходя, Барни во всеуслышание заявляет:
— Энни, запиши: если мы когда-нибудь попадем в лавину и будем вынуждены вызывать помощь, я не хочу, чтобы нас спасал гребаный сенбернар.
Вся команда падает от смеха, а все хозяева в гневе набрасываются на меня. Затем те две собаки, которые весь день готовились убить друг друга, находят наконец возможность вырваться от хозяев, чтобы осуществить свое намерение. Из дальнего угла студии раздается грозное рычание, и вскоре оттуда поднимается облако летящей шерсти. Хозяева бегут разнимать собак, и тут поспевает плотник, который выливает на них ведро воды. Это на секунду прекращает драку, и хозяева успевают схватить их и попытаться разнять. При этом выясняется, что насквозь промокшие сенбернары еще хуже сухих, так что мы, похоже, никогда не доберемся до дому, но один за одним хозяева расходятся, и мы начинаем паковаться. Неожиданно выясняется, что это еще не конец; раздается крик одного из электриков:
— Хреновы собаки! Насрали мне в коробку с инструментами!
Мы все приходим к единому мнению, что никогда, никогда больше не будем работать с животными.
Наступил день совместного празднования дней рождения. Чарли встает в шесть часов и настаивает на том, чтобы сесть завтракать в своих купальных плавках. Звонит Кейт и говорит, что Джеймс делает то же самое, и я приглашаю их на обед, потому что мама с папой и Лизи с Мэтом приезжают, так что это займет время до трех часов, когда начнется вечеринка. Чарли считает, что это замечательный план, и начинает бегать, подпрыгивая, взад-вперед. Я уговариваю его помочь мне готовить салаты на обед, и он с воодушевлением принимается резать помидоры, пока не доводит их до состояния кашицы. Я переключаю его на латук, но вдруг с ужасом замечаю, что он старательно добавляет «Fairy» в миску с водой, чтобы листики салата отмылись получше, так что нам приходится все начинать сначала. Я жарю цыпленка, а Кейт пообещала принести побольше ветчины. От духовки в кухне становится очень жарко, потом Чарли обжигает руку о плиту, и у него начинается истерика.
Ожог малюсенький, но я держу его руку под холодной водой, чтобы убедиться, что он не становится хуже, а потом поднимаюсь наверх в ванную поискать антисептическую мазь. Чарли идет за мной, со стонами и жалобами, наталкивается на дверь и разбивает себе губу. Он начинает всхлипывать, кровь стекает на подбородок, и он рыдает еще громче.
— Я не смогу пойти на вечеринку!
— Сможешь, дорогой, ранка небольшая. Кровь скоро остановится.
Обнимаю его, успокаивая, но слезы катятся из его глаз, и он очень себя жалеет.
— Я думаю, что мне нужен турнир, мама.
Не вполне понимаю, как пара средневековых рыцарей, проводящих турнир на лужайке перед домом, может его отвлечь.
— Что ты имеешь в виду, милый?
— Ну, знаешь, такой бинт, как в «999».
Никогда не думала, что он смотрел «999» или другую программу об оказании первой помощи, подумать только. Но я знаю, что Эдна их обожает, это все объясняет.
— Ты имеешь в виду турникет, Чарли. Такую повязку накладывают на очень большую рану, но не на маленький порез на губе.
Хотя, если он будет ныть, можно попробовать.
— А у тебя есть такой, мама? Если у меня из губы вытечет вся кровь, я не смогу плавать на своей вечеринке!
Он опять начинает плакать. Я накладываю мазь ему на руку, мы слышим, что пришли Кейт с Фёби и Джеймсом, и он бежит вниз с мгновенно зажившими ранами.
Мама с папой привозят огромный набор «Лего». Чарли в восторге, тепло их благодарит, прежде чем вместе с Джеймсом побежать наверх и начать строить. Лизи и Мэт привозят еще одну громадную коробку с «Лего», которую можно использовать в комплекте с той, что привезли мама с папой, а еще ужасное ружье, которое издает страшные пронзительные звуки. Лизи чувствует себя виноватой, она говорит, что Мэт уверен, что Чарли оно очень понравится. Действительно, ему оно очень нравится. Мне приходится вытащить батарейки, чтобы можно было спокойно пообедать. Мама с Лизи испекли огромный торт, они вдвоем вытаскивают его из машины. На нем голубой глазурью написано: «С днем рождения, Чарли и Джеймс!», он весит тонну. Это очень хорошо, потому что последние подсчеты показали, что придут сорок человек — дети с родителями, бабушками и дедушками.
К счастью, нам не нужно беспокоиться о гостинцах с собой, это здесь не очень принято, — просто кусочек торта и конфеты. Это производит впечатление на Лизи, ее друзья в Лондоне тратят целое состояние на такие гостинцы, состязаясь друг с другом по содержимому пакетов. Похоже, все нормально, и мы выдвигаемся на трех машинах, но по какой-то причине папа за рулем самой первой машины нашего кортежа, а он — единственный, кто не знает дорогу в бассейн. После напряженных маневров на узкой деревенской улочке Кейт удается вывести свою машину вперед и занять лидирующую позицию.
