Дел в разведке в это время совсем не было. Отряд снова набирал новичков в свои ряды. Эрвин решил, что Риваю нечего было здесь делать, поэтому отправил его развеяться в Шину. Чтобы не привлекать лишнего внимания, парень остановился в этом небольшом городке не далеко от самих ворот. Сменив одежду с униформы на обычную, и, надев чёрный плащ с капюшоном, Ривай вышел на улицу. Раз уж он здесь, то решил во всей полноте оценить и Городскую и Королевскую стражу Шины. Но сейчас был уже довольно поздний вечер, солнце скрылось, и большинство солдат занимались своими «делами»: кто-то пил, кто-то гулял с очередной простушкой, а кто-то, напившись в хлам, спал прямо на посту. Капрал не стал вмешиваться в здешние порядки, хотя кулаки уже чесались.

Солнце уже закатилось, небо незаметно сменилось с нежно-розового на темно-синий оттенок. Зажглись фонари. От их света снежинки искрились маленькими огоньками, придавая улице сказочную атмосферу. Снег тихо и незаметно покрывал тёмный плащ Ривая белым покрывалом, будто бы доказывая, что даже в темноте есть белые пятна. Становилось прохладно, но парень этого не чувствовал, продолжая идти, ни на что не обращая внимания. Подул ветер и серебряная пыль закружилась в воздухе. Капрал остановился и присел на лавочку, закинув ногу на ногу. Он вытащил из-под рубашки серебряный кулон, снова и снова проводя взглядом по его изгибам. Он делал это так часто, что с закрытыми глазами, просто наощупь, мог узнать его из тысячи. Единственная вещь, которая осталась от Лианы. «Эта девчонка позаботилась обо всём».

— Она ушла, — проговорил Капрал, передавая заявление Эрвину. Он только кивнул. — Ты знал?

— О том, что она уйдёт? — он посмотрел в прищуренные серые глаза Ривая. — Нет. Только догадывался.

— Я спрашиваю, ты знал о том, что она стояла под дверью во время вашего с Ханджи разговора? Или тоже только догадывался?

— Если тебе станет легче…

— Мне не станет легче.

— Я позвал Лиану и вместе с тем завёл с Ханджи об этом разговор. Я знал, что она будет подслушивать. Она всегда ребёнком так делала.

— Можно спросить: зачем? Или это уже не так важно?

— По-другому она бы не ушла из Легиона.

— Ты очень заботливый брат.

— Я знаю.

Он думал. Он ни на секунду не переставал думать. С тех пор, как Ли подала в отставку, прошло семь лет. И Ривай и Эрвин искали девушку, но, видно, было слишком поздно, чтобы что-то пытаться изменить. Парень и сам знал, что поступил не правильно, и не винил Эрвина. Он сам согласился лгать, но кто же знал, что такая правдоподобная ложь окажется правдой? Бессмысленно было теперь об этом думать, когда прошло столько лет, но… Лиана не покидала ни мыслей, ни сердца Ривая.

Капрал думал, что раз уж Лиана исчезла, то и чувства к ней тоже вскоре исчезнут. Всё оказалось совершенно наоборот. Они продолжали мучить Ривая, высасывая из него жизнь. Капрал зашёл в ближайший бар и выпил немного вина. Спиртное не могло подействовать на его разум, он пытался залить ту пустоту, которая образовалась в сердце. Он думал, что сможет забыть её, как и других девушек, с которыми он проводил ночь, но Ли никогда его не покидала. Того, кого пустил однажды в душу, просто так не проглотишь. Там всегда останется его стул.

Ривай продолжал бесцельно бродить по улицам. Мимо него прошёл маленький мальчик лет пяти-шести, а вслед за ним компания пьяных солдат, чей смех раздавался эхом, казалось, по всему городу.

— Эй, малец! — крикнул один из них заплетающимся от алкоголя языком. — Иди-ка сюда! Что это ты там несёшь?

— Дай нам посмотреть, — поддакнул второй.

Компания разразилась громким смехом и прибавила шагу. Мальчик уже почти бежал, но куда ему! К несчастью, ребёнок споткнулся и упал. Небольшой сверток вылетел из его маленьких рук. Он поскорее вскочил и поднял его, прижимая к сердцу. Мальчик обернулся. Солдаты нагнали его и огромной горой возвышались над ним.

Ривай наблюдал за ними, стоя в тени. Эрвин приказал не вмешиваться.

— Что вам нужно? — храбро спросил он.

Один из солдат громко присвистнул:

— Ишь, какой смелый! А ты не боишься нас?

— Нет, — чётко ответил мальчик. Его голос не дрогнул. Ривай улыбнулся. «Столько смелости и рвения в таком-то возрасте».

— Ха! Почему же? Что мне мешает навредить тебе?

— Вы не можете так поступить! — в сердцах воскликнул ребёнок.

— Отчего же? Ну-ка, дай сюда свой свёрток, — потребовал пьяный солдат и сделал к нему шаг.

— Вы солдаты — защитники человечества. Вы спасаете нас от гигантов. Вы не можете навредить людям. Я верю!

«Неподражаемый малец. Я могу по пальцам пересчитать таких людей, » — подумал Ривай, наблюдая ща темноволосым ребёнком.

— Вот поэтому ты и должен подчиниться мне, — сказал солдат и начал выхватывать вещи из рук мальчика.

— Не отдам! Оставь меня! — кричал он.

«Обычная потасовка. Раньше похлеще этой были». Ривай развернутся и уже собирался уйти, чтоб не передумать, но крик мальчика заставил его остановиться.

— Это только вы такие злые! Остальные солдаты хорошие и благородные! Я тоже стану солдатом, как мой папа!

— Нет, поверь, все солдаты такие, — заверил ребёнка мужчина и, резко пнув его в живот, оттолкнул от себя, но мальчик продолжал держаться за дорой свёрток. Второй солдат со всей силы оттолкнул мальчика и выхватил у него вещи, за которые он так отчаянно боролся. По лицу ребенка начали струиться слезы.

Когда священная котомка была вскрыта, солдат разочарованно воскликнул:

— Фи, это что еще за пилюли?

— Не трогайте! Это моей маме! Она болеет! Не троньте!!!

Но солдат начал высыпать лекарства на дорогу, открывая один пакет за другим, одну коробку за другой. Этого издевательства Ривай выдержать уже не мог. Он твёрдым шагом подошел к пьяной и развеселившейся компании.

— Какого вы тут делаете? — холодно спросил он.

— А ты чего здесь забыл? Проходи мимо, — не сильно обратил на парня внимание солдат.

— Какими же защитниками Стен вы возомнили себя? Вам ещё в игрушечные солдатики играть рано. Вы отбросы общества, живущие за счёт людей, а называетесь Городской стражей.

«Да что он о себе возомнил? Думаю, если я пару солдат поставлю на место, Эрвин против не будет». Он размахнулся и ударил развеселившегося солдата.

— Эй, ты чего творишь? Тебе жить надоело? — накинулись остальные.

— Это вам жить надоело? Если вы сейчас же не уберете отсюда свои поганые рожи, держите меня семеро, мало вам не покажется, — холодно проговорил Ривай.

Солдаты стояли не шелохнувшись. Взгляд Капрала пугал.

— Я дважды не повторяю, — напомнил Ривай.

Вожак «стаи» хотел было возразить, но его друг упрямо закрыл тому рот и прошептал:

— Пошли отсюда. Не будем руки марать из-за какого-то сопляка.

— Это ты зря сказал, — проговорил Ривай, который всё прекрасно слышал. — Похоже, чистенькими вы сегодня домой не доберётесь.

Подходя к ним, Капрал зловеще разминал кулаки. Солдаты уже были не рады, что начали эту заварушку.

Досталось им по самые «не хочу». Он не беспокоился о том, что маленький ребёнок во все глаза наблюдал за избиением. Он должен знать, как нужно обходиться с такими, как они. Ривай приподнял за горло над землёй одного из солдат. У того по всему лицу струилась грязная кровь.

— Назовись.

— Ч-что? — не понял мужчина.

— Я спрашиваю твоё имя, подразделение, должность… И чему только учат нынешнее поколение?

— Ленц Готтфрид. Капитан Городской стражи, — сдавленно ответил он.

Капрал резко отпустил его. Солдат упал на землю и закашлялся.

— Можешь попрощаться со своей должностью, капитан. Вам только тараканов пугать, — презрительно проговорил Ривай и повернулся к мальчику. Глаза того были широко раскрыты. — Не бойся, теперь всё хорошо.

Мальчик несколько минут смотрел на Ривая.

— Я верил, что не все солдаты такие плохие, как они. Верил. Ведь моя мама совсем другая и… папа… — проговорил он и потерял сознание.