Это пунктик – любит учитель чистоту. Правда, в этом отношении он не совсем повернутый, так что ничего страшного. Мы с Айвеном и так убирались здесь по очереди, теперь просто придется делать это одному.

– Зверьки, понятно, теперь тоже на тебе, – продолжал перечислять маг. – Покупки на рынке, походы с поручениями…

Здесь он немного задумался, очевидно не представляя, чем еще можно занять нежданного помощника. Ничего не придумал и махнул рукой:

– Дальше будет видно. А теперь, юный отрок, порадуй своего нанимателя и принимайся за сегодняшнюю уборку, пожалуй. И почистить клетку с ящерицей не забудь!

Именно таким образом мое ученичество плавно перешло в службу великому магу Ольду Кровавому. Прозвище, конечно, звучное, а на непосвященных так и вообще действующее как ушат холодной воды. Но на деле магию старик практиковал достаточно безобидную, хоть и связанную со всевозможным использованием своей и чужой крови в различных артефактах.

Скажу просто – самый стабильный источник дохода у мага заключался в долгосрочном контракте с городским советом, согласно которому Ольд в промышленных масштабах изготавливал артефакты для уничтожения грызунов. В город этих вредителей пробиралось немереное количество, а провизия, особенно зерно, в нашей пустынной и каменистой местности ценилась слишком дорого, чтобы позволять ее безнаказанно жрать кому ни попадя. Вот и садился каждую неделю маг за работу. Сцеживал у себя прямо из пальца полстакана крови, затем выливал ее в зачарованное блюдо, покрытое коряво нацарапанными рунами, давал там отстояться пару часов, а затем принимался капать этой кровью на подготовленные нами с Айвеном хлебные катышки. Один шарик – одна капля крови. В итоге получался здоровенный котелок одноразовых артефактов, которые менялись в городской ратуше на несколько золотых монет. Затем их разбрасывали в местах, требующих наибольшей защиты от вредителей, а дальше все было просто – крыса или пустынный прыгун хватали хлебный шарик, получали дозу яда от давным-давно отравленной крови старого мага, а затем ловили еще и несовместимые с жизнью повреждения от микровзрыва, когда заклинание определяло прикосновение чужого живого существа и воспламеняло частичку крови, пропитавшей хлеб.

Вот такая вот страшная кровавая магия. Понятно, что Ольду было доступно и много чего другого – недаром же старик возился с ней чуть ли не полвека. Один его посох чего стоил… Но в обыденной жизни оказались нужны хлебные катышки. Ну, еще личные защитные артефакты, которые приходилось делать долго и нудно, вдобавок стоившие для клиентов очень и очень дорого, из-за чего и не пользующиеся особым спросом.

Прямо сейчас мне, кстати, было поручено отнести очередную корзинку с хлебными шариками в ратушу, чем я и занимался, топая по пыльным улицам города и периодически отплевываясь, когда очередной порыв ветра бросал в лицо песчинки. Город наш старый… очень старый, один из немногих на полуострове, сумевших пережить войну. Именно поэтому столь дико и звучит сейчас его название – Хрустальный. Лет двести назад здесь варили хрусталь для окрестных государств, а сам город сверкал и переливался в лучах солнца всеми цветами радуги – хрустальные украшения были везде и повсюду. Увы, за последние полтора столетия мастерские исчезли, хрусталь на домах повывелся, а сам город превратился в обычное засыпанное пылью незаметно подкравшейся пустыни захолустье.

И всего-то ценности в нем – небольшой оазис, обеспечивающий водой нас и многочисленные караваны, шастающие туда-сюда по остаткам древнего тракта, да две башни магов, наполненные несметными сокровищами и артефактами… ну, это по мнению тех, кто внутри не бывал.

А основным занятием жителей являлось обслуживание тех самых караванов. Мой вот отец давным-давно завел трактир совсем недалеко от городских ворот и с тех пор особого горя не знал. Правда и прибылей неземных тоже – конкуренция была огромной.

Тем же, кто устроиться подобным образом не сумел, оставалось либо работать на благо города за смешные деньги, либо перебиваться какими-то другими случайными заработками, либо же отправляться в глубины Пустоши в надежде найти там артефакт времен последней войны и обогатиться. Только счастливчиков в последнее время что-то не видать, а возвращаются из пустыни искатели сокровищ все реже и реже. Поблизости местность давным-давно исследована вдоль и поперек, за исключением пользующихся недоброй славой развалин южнее города, а чем дальше в Пустошь – тем опаснее. Нет, существуют, конечно, давно сложившиеся и более-менее успешно действующие команды охотников за древностями, но их не так уж и много.

На моей памяти, правда, причем не так уж давно, был случай, когда довольные охотники, вернувшись в город, сразу же бросились к нашей башне и после яростного торга продали магу увесистую древнюю книгу, найденную где-то в дальних развалинах. Фолиант этот с тех пор бережно хранится на подставке, окруженный какими-то символами, чашками с кровью и прочими магическими атрибутами, – учитель всячески восстанавливает ветхую реликвию, борясь с желанием открыть ее и приступить к изучению. Не хочется ему, чтобы истрепанные временем страницы внезапно начали рассыпаться в руках.

За всеми этими раздумьями я и не заметил, как потихоньку добрался до ратуши. Зевающий охранник, знающий меня чуть ли не с самого детства, не стал ничего спрашивать, просто махнул приветственно рукой и продолжил с удрученным видом рассматривать окрестности. Я ему даже посочувствовал – город у нас не самый благопристойный, хватает всякого люда, но недовольства советом в последнее время никто не выказывал и охранять ратушу было не от кого. Сиди весь день, смотри на пыльную площадь с пересохшим неизвестно когда фонтаном и иногда ради разнообразия чихай от попавшего в нос песка – вот и все занятия.

Внутри моему появлению тоже никто не удивился – привыкли уже. Помощник главы совета, со скучающим видом сидевший за массивным столом, кивнул, не говоря ни слова вытащил откуда-то из-под стола позвякивающий мешочек, отдал мне и принял взамен корзину с хлебными шариками. Вот и все, очередное поручение, считай, выполнено.

Обратно я шел заметно медленнее. Сказывалось нежелание возвращаться в башню, в последнее время ассоциировавшуюся у меня с непрерывным водоворотом хозяйственных дел. Пол подмети, лабораторию проветри, клетку с зубастой и агрессивной ящерицей помой… Та еще скотина, кстати, так и норовит цапнуть за руку, а гадит как табун коней.

Вроде и не так сложно все, что поручает мне маг, но когда это продолжается изо дня в день – взвыть охота. И месяца еще не прошло с момента изменения моего статуса в башне, а времена полноценного ученичества уже вспоминались с гложущей душу ностальгией. Ольд явно вошел во вкус, и теперь на мою голову свалилась вся черная работа по хозяйству. Плюс беготня по поручениям, которых становилось все больше. Что-то изучать времени практически не было, хотя маг полностью выполнял взятые на себя обязательства и я всегда мог свободно слушать то, чему он учит Айвена, равно как и просиживать штаны в библиотеке, разбираясь с книгами. Проблема была в постоянной накапливающейся усталости – все чаще и чаще я предпочитал просто отдохнуть от дневной беготни, а не осваивать какие-то там методики управления энергией.

Единственное, что мне до сих пор давалось легко и приятно, – это изучение иностранных языков. Так что теперь я с позволения старого мага частенько забирал к себе в комнату какую-нибудь книгу, привезенную с другого конца света, и разбирался в хитросплетениях иностранной грамматики до тех пор, пока глаза сами собой не закрывались. Этакий задел на будущее – что бы ни случилось с моей работой у Ольда, куда бы ни занесла меня жизнь, умение переводчика, думаю, позволит заработать на кусок хлеба.

Я даже приобрел в городе толстую тетрадь и потихоньку записывал туда свои заметки по древнеимперскому и древнесаккскому языкам, систематизируя накопившиеся знания. Учитель не возражал и даже посматривал с одобрением. Но и эта работа постепенно замирала, не выдерживая гнета повседневной усталости.