И к тому же он, получается, понятия не имел, куда идти! Что лишало саму затею всякого смысла. Правда, Шейла не представляла, что делать с Коридором миров, если бы они его и нашли - но, выходит, и на это не было никаких шансов. Так на кой же черт вообще!..
Было выписывать этого Терри?!
А солнце стояло прямо над головой, делая смешными и маленькими их тени. Ну откуда ей знать, где оно встает, - в этом мире?!
И главное - ни проблеска внимания со стороны Него или хотя бы Джинна! Неужели на неё действительно махнули рукой? Бросили самую счастливую в обоих мирах и созданную для любви девушку на произвол судьбы, на произвол этого равнодушного волосатого чудовища с потрясающей способностью к выживанию?!
Терри остановился.
- Привал десять минут, - объявил он.
Спустил на землю авоську с водой, вынул одну бутылку, встряхнул и с интересом посмотрел на пузырьки, стремящиеся к узкому горлышку. Потом двумя пальцами сковырнул крышку.
Шейла громко сглотнула.
- Пей, - великодушно разрешил Терри.
* * *
А ночью стало холодно.
Шейла заерзала на голой земле, сквозь сон пытаясь нащупать ворсистый ковер с золотыми рыбками. Но выжженая степная трава везде была одинаково ледяной и колючей. Единственный островок тепла возмущенно взвизгнул и вывернулся из объятий Шейлы, когда они сделались слишком уж крепкими. Она перекатилась набок, вслепую протягивая руки за Флипом, и вдруг уткнулась во что-то огромное, горячее и храпящее, как неисправный тракторный мотор.
Что-то зашевелилось, крепко обхватило Шейлу, потом навалилось сверху, и последующие пару минут она не могла вздохнуть, в то же время наслаждаясь блаженным теплом почти со всех сторон. Затем проснулась, сообразила и принялась изо всех сил пихать это горячее и храпящее из-под низу кулаками, локтями и коленями.
- Ты чего?
Терри взвился, как на пружинах, и замаячил в лунном свете огромной глыбой, закрывая звезды.
Шейла села и перевела дыхание.
- Не смей, понял?! Ты что, думаешь, что если, так уже сразу... Лапать будешь эту свою!...
Хотя, может, и не было блондинки.
Терри хмыкнул и пожал плечами.
- Ну и дура. У тебя же зубы стучат, а я как печка, вот потрогай! У меня эта... терморегуляция.
- И подавись!
Флип осторожно подкрался к хозяйке, сверкнул зелеными глазами, потерся о ноги и отрывисто мяукнул. Шейла взяла его на руки, выпрямилась и тоже сверкнула зелеными глазами, на мгновение забивая благородным гневом мерзкую мелкую дрожь.
- Кстати, совсем не холодно!
И тут стала зима.
* * *
Ничего не наступало. Не холодал воздух, не усиливался ветер, переходя в буран, снег не заносил бескрайнюю степь, не налипал на одежду, не заметал по колена донельзя деморализованных парня и девушку, не хоронил под белой пеленой орущего рыжего кота...
Все это стало сразу.
- Флип!!!
- Шейла, что это?! Шейла! Это твоего араба штучки, или как? Шейла!!!
- Флип!!!
- Шейла!!! Да вот он, не ори, слышишь, заткнись ты, крэйзи! Скажи мне... я понял, это тот самый Коридор миров, да? Мы прошли обратно, или я чего-то не втыкаю! Ну, Шейла?!!
- Флип!!! Терри!!!
- Черт, могли бы раньше сообразить, что тут зима! Слушай, так: надо вырыть пещеру в снегу, отлежаться до утра хотя бы. Меня наверное, будут искать... ребята из зала видели, как я уходил с тем арабом. И он же потом как-то тащил меня по городу, кто-то должен был заметить...
- Да кому ты нужен - думаешь, той стерве белобрысой? Никому ты не нужен, кроме меня... Терри...
- А ну не реви! Копай снег, живо! И брось этого кота, никуда он не денется. Снег копай, кому говорю! Не спи, замерзнешь!
- Мы оба замерзнем, Терри...
- Заткнись! Значит, так: сейчас градусов семь-восемь, не больше. Днем будет где-то около двух. Если двинуться обратно к городу... сколько ж мы прошли, дай прикину... или лучше уже вперед?
- Терри, мне холодно...
- Копай!!!
Терри наклонился, широко расставив ноги, и тут же в обе стороны полетели снежные комья. Один из них немедленно угодил Шейле в голову, и она попятилась подальше от живого пыхтящего бульдозера. Снег сплошь залепил её волосы и рубашку, - а на голой спине Терри снежинки таяли, как на сковородке. Он уже выкопал руками порядочную ямину и теперь расширял и углублял её. Присев на корточки, Шейла попробовала колупнуть край этой ямы - снег был смерзшийся, твердый, как камень, и пальцы сразу же онемели. Необъятные плечи Терри ходили взад-вперед в белесой мгле, он уже не пыхтел, а утробно рычал, взгрызаясь в пласты слежалого за всю зиму снега. Как будто это рычание могло помочь выжить, не замерзнуть так глупо в ночной февральской степи...
А ведь на самом деле не могло... Им уже ничто не могло помочь...
Шейла не удивилась, когда крыша импровизированного укрытия проломилась и рухнула, а многоэтажные ругательства выбрались из-под обломков на секунду раньше самого Терри.
Шейла совсем не удивилась, она просто воспользовалась случаем, сжалась в комочек и, прижимая к груди дрожащего Флипа, громко и неудержимо разрыдалась.
И ничуть не обиделась, когда Терри, выпрямившись во весь рост, переадресовал поток своего красноречия ей лично.
А что ему оставалось делать - замерзшему, потерянному, почти голому?
И что оставалось делать ей?
Разве что...
Шейла уткнулась лицом в заснеженную кошачью шерсть и неслышно, как молитву, зашептала:
- Помогите нам, слышите, пожалуйста! Ну Джинн, скажи Ему, я на все согласна, я самая счастливая девушка в обоих мирах, только вытащите нас отсюда! Я очень прошу... хотя бы его отправьте откуда взяли, он же вообще, дурак, ни при чем... Ну пожалуйста!
* * *
Рубрика в местной газете называлась: "Ну и ну!"
Заголовок гласил: "Умопомрачительный рекорд".
Подзаголовок разъяснял: "поставили наши земляки Терри Марсен двукратный чемпион округа по "школе выживания" - и его подруга Шейла Макларен, которые пересекли степь между Сантауном и Джерси за одни сутки без продовольствия, спичек, компаса и даже теплой одежды".
Врезом шли набранные жирным шрифтом слова Терри: "Героем себя не считаю. К этому рекорду я шел давно по тернистому пути долгих тренировок," - слова, которых Терри, естественно, никогда и никому не говорил.
