- Если ты правда хочешь знать, то пускай. Я был там, когда погиб твой отец. Я видел, как пришёл чужеземец, как серебряная конская голова держала его плащ. Я не честный человек и убил многих, но никто не должен проливать кровь царей.

Керкира догадывалась, но не хотела признаваться себе в этом. Но услышать, что человек, самый близкий этой ночью, был среди убийц её отца... Ей потребовалось много мужества, чтобы остаться стоять ровно.

- То есть тебя замучила совесть, а духу убить себя не хватило?! И ты решил, что будет лучше всего - поступить на службу к дочери своей жертвы! Ты животное, варвар!

Он не стал оправдываться, как не стал и противиться, когда женщина ударила его несколько раз в грудь.

- Знаешь что теперь? - спросила она, всхлипывая, - Теперь я знаю, что Царству суждено гореть в огне. Оно, а не мой отец, жертва твоего клинка! И за это знание, что самое смешное, я должна отдать тебя. Ты близок мне по крови дважды - как убийца и как Защитник, принёсший клятву на крови.

Душевные силы её оставили и она опустилась на руки к своему невольному мучителю.

- Я готов принять смерть. Сейчас более, чем когда либо.

- Я не готова, - только и ответила она.

Они стояли и молчали какое-то время. Керкира напряжённо думала, правильно ли она истолковала плату. Она не должна была отдать свою кровь буквально, это бы она поняла. Ликий был ей ближе всех по этой дурацкой духовной связи, он был ей братом, если верить этим старинным традициям о роли Защитника. Он даже был ей ближе всей родни по праву убийцы - отнявший жизнь считается связанным той же связью, что и жизнь давший.

- Послушай, - сказала она с надеждой в голосе, - столько старых традиций вспомнилось... Может быть, нам поможет ещё одна? Раньше равным смерти считалось быть изгнанным из Царства. Богиню это не обманет, но, вдруг, её удовлетворит пролитая взамен кровь Птерелая.

- Я не хочу. Жить с тяжестью вины ещё и за то, что я оставил тебя в самое трудное время. Лучше убей меня.

- Замолчи ты. Ты поклялся быть моим слугой, значит обязан выполнять приказы. Я приказываю тебе покинуть пределы Царства, - она замолчала и снова прильнула к его губам, на этот раз по своей воле.

Отпрянув, Керкира сказала:

- Я не хочу терять тебя. Прошу. Не осталось никого ближе мне по закону крови... Нет никого ближе моему сердцу, Ликий.

Керкира ошибалась и в том, и в другом.

═

═

Узнала она об этом только на третий месяц. Её сложно винить - поверить в то, чего не может быть, бывает довольно сложно. Подумаешь, тошнота и головокружение, и запах благовоний внезапно начинает казаться невыносимым.

Да и не поверила бы Керкира сама себе, если бы Талия её не убедила. Подруга видела тело жрицы со стороны и знала его лучше её самой.

С тех пор Царица стала реже появляться перед людьми, а чиновникам давала указания только сидя на троне в отдалении.

Ликий исчез из дворца, как ему и было приказано, но отследить его не удалось. Началась суматоха в связи с мятежом Птерелая. Жители с восточных регионов потянулись к защищённой столице, а легион Марция был отправлен подавлять восстание.

Авл собирался расправиться с противником за пару месяцев и триумфально вернуться в столицу. На деле он лишь не позволял Птерелаю продвинуться на запад. Разгромив то, что казалось главными силами мятежников, военачальник обнаруживал только, что они перегруппировались и атакуют где-то на другом направлении.

Подготовка подкреплений из населения Царства, сначала шедшая хорошо, постепенно застопорилась. Люди приходили, под руководством ветеранов старой войны с Кортосом они всё лучше овладевали азами войны. Но когда дело доходило до отправки подкреплений, Керкира медлила. Сначала Стратег всецело разделял желание помуштровать зелёных новичков, прежде чем бросать их в битву, но когда легион Марция стал терпеть всё больше поражений и зарабатывать меньше побед, мнение старика переменилось.

Закончилась весна, прошло и лето. Год был всё такой же жаркий и сухой. Уже никто не сомневался, что урожая будет не больше, чем прошлой осенью, а значит - пояса придётся затянуть ещё туже.

К осени Керкира совсем переложила дела на Управителя. Не слишком любимый людьми, но верный и умеющий экономить, он занял эту должность ещё при её отце и верно служил государству.

Царица же перебралась в старый храм Богини, расположенный к северо-западу от столицы, вдалеке от города. Мысли её занимало пророчество, данное в роковую ночь. Как-то постепенно, незаметно для себя, она поняла, что на самом деле оно означало. Серые глаза на её лице, на лице того, кто ближе ей всех по крови. Жертва - её ещё не родившийся ребёнок.

Керкира тратила всё время на то, чтобы придумать способ обхитрить предсказание. Ведь это долг матери - спасти своё чадо любой ценой. Но долг жрицы - быть верной своей Богине. Что могло заменить желаемое Богиней подношение? Чья жизнь могла стоить столько же, сколько ребёнка, принадлежащего Керкире по праву крови? Быть может, жертва в тысячи человек могла бы умилостивить ту, что возжелала отнять самое дорогое.

Так Керкира и нашла ответ. До смешного простой.

═

═

В тот холодный день поздней осени, когда люди кутались в покрывала, Керкира в последний раз принимала у себя своего Стратега.

Он пришёл уведомить её, что собирается приказать войскам отправиться против Птерелая. Тот оправился от летних поражений и уверенно продвигается в сторону столицы. Год назад старик бы и не подумал поставить царицу в известность, но за это время он увидел её благоразумие. Он желает убедить её в правильности своего решения.

Всё это он хотел сказать, пока ему не была дарована аудиенция. Увидев Керкиру, он всё понял. Всего через несколько дней она сможет начать переговоры на новых условиях. Он согласился отложить наступление.

Когда Стратег отправился обратно, появилась Талия.

- Моя владычица, - начала она, и голос её дрожал, - я только что узнала... Терций Аквилий начал наступление.

- Что?

- Терций начал наступление на Кортос. Авл знает... Он покинул войско и едет сюда.

- Сюда? - Керкира нахмурилась, обдумывая услышанное. - Конечно. Он всё поставил на ресурсы Царства, и теперь у него нет выбора, кроме как забрать их силой.

Она откинулась назад в кресле и устало закрыла глаза. Талия подошла поближе.

- Авл будет здесь не позже завтрашнего вечера, - сказала она.

- Значит придётся действовать быстрее. Что же, я давно этого ждала.

Керкира жестом подозвала свою подругу поближе и начала быстро что-то шептать ей на ухо. Та всё внимательно выслушала, но, когда царица закончила, произнесла яростным шёпотом:

- Я не могу тебя оставить сейчас!

- А я не могу доверить это кому-то другому. Не беспокойся обо мне. Промедление - вот что может стоить нам жизни.

- Он не будет тебя убивать!

- Не он, так другой. Птерелай, Терций, не важно кто. Для них я просто разменная фигура. Сейчас нужна, после - нет. В игре побеждает тот, кто достаточно смел, чтобы первым пожертвовать фигурой. Ты же знаешь.

Талия кивнула. Её глаза были на мокром месте, но она улыбнулась. Они с Керкирой часто играли в глупую игру про крестьян, ещё со времени послушничества.

- И ты всегда выигрываешь, так ведь?

- И я всегда выигрываю.

Талия быстро попрощалась с Керкирой и ушла. Наедине с собой женщине оставалось только молиться, но и этого она уже не могла.

═

═

На следующее утро в обители заступила усиленная стража, набранная из тех, кому была обещано прощение преступлений в обмен на службу. Вестей не было весь день. Каждый чувствовал напряжение в воздухе, будто боги обозлились на людей.

К вечеру стало известно, что Авл приближается к столице, а оттуда пути до обители - несколько часов. Он и вправду едет с малым отрядом, зато с каким. С ним была его личная маленькая армия - самые преданные закалённые в боях ветераны.

Керкире стало хуже. Оказалось - начинаются роды. Женщина выглядела ужасно: пятна на коже, неестественная худоба, не считая живота. Многие беспокоились, что она не переживёт эту ночь. Её не волновало. Главное - успеть родить, а остальное не важно.