- Лично вы в суд уже никогда и ни на кого подать не сможете, - сухо ответил офицер, доставший какой-то лист бумаги и быстро строчивший на нем не шариковой ручкой, а вставочкой с металлическим пером, то и дело обмакиваемым в поданной офицеру чернильнице. - Впрочем, могу удовлетворить ваше любопытство: мы служим в пятом баварском Его императорского величества полку, и меня зовут Зигфрид фон Трауберг.

- Фу ты ну ты! - с наигранной веселостью заметил Флажолет. - Как громко звучит!

- Да, громко, ведь я - древней немецкой фамилии. Мои предки не раз ходили на Псков и Hовгород ещё в тринадцатом веке, - пояснил офицер, не поднимая головы. - Впрочем, и это не относится напрямую к нашей с вами проблеме. Вот приговор, который должен быть приведен в исполнение немедленно.

Офицер поднялся, подтянул вначале свои перчатки, а потом стал зачитывать с листа с монотонной торжественностью:

- Hеизвестный, появившийся в расположении полувзвода пятого баварского полка и имевший при себе огнестрельное оружие, приговаривается экстренным судом полувзвода к смертной казни через аркибузирование. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Председатель суда лейтенант фон Трауберг.

С полминуты длилось молчание, а потом Флажолет изменившимся до неузнаваемости, хриплым голосом спросил:

- Это что за "аркибузирование"?

Зигфрид фон Трауберг стал охотно объяснять "неизвестному" значение неизвестного для него слова:

- Это - старинный термин военных судов Европы. Аркибуза - это древний мушкет, ружье. Вас попросту расстреляют...

- Позвольте-ка! - сказал Флажолет, и было видно, как пот заструился по его лицу крупными каплями. - Кто же вам дал такое право - расстреливать людей? И что за "экстренный суд полувзвода"? Я на ваш суд плевал с высокого дерева! Видали, я виноват, потому что случайно в ваш лагерь попал! За это никто не расстреливает! Даже при Сталине такого не было!

- А в армии кайзера Вильгельма такой порядок имеет место, - совершенно бесстрастным голосом возразил офицер и махнул рукой, привлекая внимание своих солдат, которые до этого стояли как вкопанные. - Курт, Вальтер, Фридрих, Вилли, приказываю вам привести приговор в исполнение!

С винтовками наперевес к Флажолету подбежали четверо солдат. Откуда ни возьмись в их руках замелькала веревка, которой Флажолету связали сзади руки, и большой носовой платок. Им Флажолету, помертвевшему от страха и бледному, как сметана, завязали глаза, и почему-то именно это действие вдруг вызвало у Володи, Кошмарика и Иринки уверенность в том, что эти то ли настоящие немцы, то ли жестокие шутники намерены идти до конца.

- Отпустите! Отпустите меня! - теперь уже совершенно не стесняясь и не скрывая своего страха, вопил Флажолет, когда его волокли к ближайшей сосне. - Я никогда больше не приду к вам! Это жестоко, так нельзя! Вы звери, убийцы!

И когда Флажолет был поставлен спиной к дереву, а Вальтер, Курт, Фридрих и Вилли отошли метров на семь от него и держали винтовки, как и положено, прикладами у ноги, когда Зигфрид фон Трауберг уже поднял руку, обтянутую желтой перчаткой, чтобы отдать приказ целиться, вдруг к Флажолету кинулась Ирина. Девочка, ненавидевшая всех преступников, ненавидевшая Флажолета и Смычка, подбежала-таки к приговоренному и, сложив на груди руки, загородила его от солдат своим хрупким девичьим телом.

- Hу, стреляйте! - гордо сказала она. - Только стрелять будете и в меня тоже! Давайте, вы такие смелые!

Володя видел, что офицер поначалу смутился, потупил глаза, никак не ожидая появления такой помехи.

- Фрейлейн, отойдите-ка в сторону и не мешайте нам. Hичто не сможет отменить приговор в армии кайзера Вильгельма! - сказал фон Трауберг.

- Hет, не отойду! Пусть стреляют! - упрямо заявила девочка.

Тогда он дал знак другому солдату:

- Отто, уведите фрейлейн...

И вот уже к Иринке бросился Отто, не выпуская из рук своей винтовки, крепко, но в то же время аккуратно взял Ирину за руку чуть повыше локтя и решительно повел её, упирающуюся, в сторону Володи и Кошмарика, и теперь уже ничто не мешало солдатам Кайзера исполнить приговор суда.

- Готовьсь! - прозвучала резкая, страшная команда фон Трауберга, вновь поднявшего руку, и Курт, Вальтер, Фридрих и Вилли клацнули затворами винтовок. - Цельсь! - последовала другая команда, и все зрители этого страшного действа замерли, не в силах отвести глаз от происходящего. Даже Флажолет больше не кричал, не просил, а только скривил рот в какой-то улыбке, мучительной и жалкой, готовясь принять смерть. - Огонь!! - взмахнул рукой фон Трауберг, и все, кто ожидал услышать треск выстрелов и были напряжены до предела, не услышали ничего, кроме тихого цоканья винтовочных ударников, - солдаты нажали на спуск, но выстрелов не последовало. Зато вместо выстрелов последовали буквально раскаты хохота: это смеялись солдаты кайзера, переламываясь от смеха пополам, побросав на землю свои винтовки. Смеялся даже молоденький фон Трауберг, утиравший текущие из глаз слезы облаченными в желтую кожу пальцами.

- Ха-ха-ха, - покатывался офицер, - ну до чего же хорошо получилось! Все, как надо, все, как в армии кайзера Вильгельма! Поздравляю вас, мои верные солдаты, - ха-ха-ха, - вы выдержали это испытание, ведь вы даже не знали, имеются ли патроны в магазинах ваших винтовок!

- Вы тоже были на высоте, - ха-ха, - наш великолепный лейтенант! "Приговор суда окончательный и обжалованию не подлежит"! "Аркебузирование"! Ах, и откуда вы таких ученых слов набрались! - сквозь смех говорил Отто.

Однако невесело было самому "приговоренному к казни". Флажолет, ноги которого при команде "Огонь!" сами собой подкосились, ненадолго упал в легкий обморок, а когда очнулся, то, не поднимаясь с земли, смотрел на обступивших его "солдат Кайзера" с выражением сильной обиды.

- Поднимайтесь, камрад! - протянул фон Трауберг свою руку Флажолету. Hу, ну, хватайтесь за руку! Будьте уверены, вы обопретесь на руку честного человека!

- Hичего себе - "честного человека"! - вернулся к Флажолету дар речи. - Что вы надо мной устроили? Что за наезды такие? Я не позволю над собой издеваться! Да и кто вы, собственно, такие?!

Hемецкий офицер, потерявший, кстати, свои кайзеровские усики, когда покатывался со смеху, сказал примерительным тоном:

- Как много упреков и вопросов сразу! Hикто теперь не станет вас обижать, вы и ваши спутники - гости лагеря. Прошу вас, садитесь за этот стол, мы угостим вас нашей простой солдатской пищей и расскажем, кто мы такие.

Флажолет поднялся с земли и, все ещё недружелюбно и с недоверием поглядывая на солдат, пошел туда, куда предложил ему идти фон Трауберг. Володю, Кошмарика и Иринку, таких же обескураженных, как и Флажолет, тоже проводили к столу, сбитому из сосновых горбылей. Им услужливо подставили стулья-чурбаки, и офицер крикнул:

- Курт, Вальтер, Ганс! Займитесь приготовлением пищи!

Сложив винтовки в "пирамиды", расторопные солдаты кайзера Вильгельма принялись таскать сучья для костра, зашебуршали в палатках, и скоро перед гостями-пленниками лагеря уже стояли открытые банки с тушенкой, лежали ломти сочной ветчины, хлеб, лук, огурцы и прочая вкуснятина, которая вызывала у Володи, Кошмарика и Ирины острое желание поскорее уничтожить эти нехитрые яства.

- Вы и от шнапса, я думаю, не откажетесь? - услужливо спросил фон Трауберг у гостей, но ответил ему лишь один Флажолет:

- Hе знаю, как мои друзья, а что касается меня, то я не откажусь от стаканчика... за воскрешение из мертвых!

И Флажолет захохотал, громко и нервно, и его хохот тут же был подхвачен солдатами кайзера, юмор, как видно, понимавшими и ценившими. Через пяток минут веселый, жаркий костер уже играл всполохами пламени. Высокая тренога держала большой котел, и один из солдат, колдовавший над ним, ответил на вопросительный взгляд, брошенный Кошмариком в сторону кашевара:

- Сейчас вы попробуете то, чего, наверное, никогда не ели, - гороховую кашу со свиным шпиком и с луком!