- Все, хорош мне лапшу на уши вешать! Попрыгаете вы у меня сейчас в холодной ванне! Помочим вас маленько, мажоры!

Нет, Цыган не стал больше орать. Он мигом принял спокойный, даже равнодушный вид, махнул рукой одному из "трезубцев" и, когда тот подошел к нему, шепнул ему на ухо. Напарник Цыгана кивнул с готовностью и радостью, бросился к надстройке платформы, и скоро раздалось скрежетание, завыла лебедка, запахло бензином, и над водой застелился голубоватый дым работающего двигателя. Кошмарик поднял голову и увидел, что стрела подъемного крана, похожая на понурую голову клювастого журавля, двинулась вправо и, поскрежетав, остановилась прямо напротив того места, где стоял он.

- Заяц, чего стоишь, не видишь, что я аттракцион готовлю! - с дьявольским смехом то ли прокричал, то ли пропричитал, издеваясь, Цыган.

- А чего нужно-то? - с таким же шутовским весельем откликнулся тот, кого называли Зайчиком, собираясь, видно, позабавиться.

- Как что? Мажоры сюда приехали отдыхать, оттянуться как говорят, вот и устроим им бесплатную оттяжку! Веревку неси!

- Сей минут! - по-дурацки отдал честь Зайчик и побежал, закинув автомат за спину, отыскивать веревку.

Скоро он на самом деле приволок её. Это была та самая веревка, на которой сушились линялые штаны. Они волочились за исполнительным Зайчиком по железному настилу платформы. Меж тем Цыган дал знак рукой, и кран снова заскрежетал, все ниже стали опускаться стропы с крюками. И когда эти ржавые стропы из стального троса опустились совсем низко, Цыган скомандовал:

- Зайчик, давай-ка покажем этим двум мажорам, что с нами шутить не надо. Мы хоть и понимаем шутки, но в другое время и в другом месте. Привяжи-ка, Зайчик, этого старого мажора спиной к спине мажора молодого, а меж них пусти железный тросик. Ну, привяжи, а после я скажу, что дальше делать.

Зайчик с охотой бросился исполнять приказ. Богдан, замучивший немало невинных людей, верещал, как боров, приготовленный к закланию, то грозил, то плакал, то умолял освободить его. Кошмарик же внешне был спокоен, потому что все в нем притихло, точно умерло или уснуло под воздействием сильного страха. Скоро, однако, Кошмарик и Богдан были привязаны друг к другу спина к спине, и Цыган снова дал сигнал рукой. Снова взвыли лебедки, заскрежетал кран, вознесший связанных "конкурентов" метра на два над настилом.

- В воду их! Пусть освежатся! На полторы минуты! Если скажут, на кого работают и куда подевали ящик, то купание продлится только полминуты! Ну, майна-вира там, на кране!

Двое людей, похожие на тряпичных паяцев, с болтающимися ногами, с глазами, смотревшими на мир безо всякой любви, были медленно отнесены стрелой крана туда, где кипела белыми барашками вода залива, потом так же медленно стропы пошли вниз, и через несколько секунд орущие благим матом Богдан и Кошмарик, подняв фонтан брызг, опустились под воду.

Кошмарик умел хорошо нырять, а поэтому, не страшась к тому же и холодной воды - ведь на нем был гидрокостюм, - лишь постарался набрать в легкие побольше воздуху. Полторы минуты он продержался под водой прекрасно, но, когда их подняли наверх, для виду заорал так же громко, как орал обезумевший от страха Богдан.

- А-а-а! О-о-о! - неслось со стороны тех, которым пришлось болтаться на стропах. С Кошмарика и Богдана стекали потоки воды, и вид их был таким жалким, что рассмеялись не только "трезубцы", стоявшие на платформе, но даже и живодеры.

- Я требую только одного! - громко произнес Цыган. - Назовите имя того, кто вас сюда послал, и скажите, куда вы подевали ящик!

Богдан начал было лепетать что-то жалкое в свое оправдание, но внимание всех, кто стоял под стрелой плавучего крана, внезапно было приковано к воде. Метрах в пятнадцати от платформы поднялись буруны, пена, вода забурлила, и скоро поверхность залива точно распалась, дав место металлическому предмету, похожему на бак или бочку. Это была рубка "Стального кита".

- Глядите, мина! - в страхе воскликнул один из "трезубцев".

- Непохоже, - сквозь зубы проговорил Цыган. - Видел я плавучие мины...

Скоро со стороны "мины" раздался звук, похожий на скрип отворачиваемых болтов, крышка "мины" поднялась и застыла в вертикальном положении, и из-за неё показалась голова подростка. Он оперся на крышку обеими руками, внимательно поглядел на стоявших на платформе опешивших мужиков и спокойно так сказал:

- Ну, чего вам от моего приятеля надо? Что, хотите на этой посудине навек остаться?

Цыган, не терпевший, видно, чтобы ему перечили или вообще говорили грубо, невесело хмыкнул:

- С чего это "навек"? Ты откуда взялся?

- Откуда надо, оттуда и взялся, - презрительно сказал Володя. - А тебе, что с серьгами, глотку заткнуть пора. Отпусти-ка на платформу моего приятеля, а то через две минуты твоя галоша на дно пойдет, к транспорту в гости да ещё к катеру этих вот мужиков.

Богдан, уже обмякший на стропах, задыхавшийся в тугих путах, покрасневший, слышал предупреждение Володи и, видя в его словах путь к собственному спасению, хрипло произнес, еле ворочая языком:

- Отпусти, Цыган! Это... лодка у него... подводная. Они тут на заливе катера... яхты на дно пускают... сжигают... твой сожгут тоже... торпеды у них... нас потопили...

Цыган со вниманием прослушал то, что сказал ему мажор. Потом невесело усмехнулся, крепко закусив губу, и сказал:

- Парень, так это ты ящик к себе унес? Тот, железненький...

- Ну я, допустим! - с вызывающей уверенностью подтвердил Володя. - Это мой ящик, а не твой! Не ты за ним под воду лазил!

Цыгану, похоже, не нравилась резвость зеленого юнца. Он со вздохом покачал головой, так что серьги снова прозвенели колокольцами. В душе он был готов к тому, чтобы выхватить из-за спины автомат и выпустить по наглецу длинную очередь, но в то же время страх за судно, дорогое, оснащенное всем необходимым для подводной работы, останавливал его. "А вдруг не брешет? Вдруг у них на самом деле торпеды есть или ещё чего..." Благоразумие взяло наконец верх над желанием наказать наглеца, и Цыган махнул рукой:

- Прыщ, опусти этих мажоров на платформу! А ты, Зайчик, развяжи веревки... их взяла, - добавил Цыган и сплюнул на железный настил.

Заскрипела стрела, завизжала лебедка. "Пакет", состоящий из Кошмарика и обессилевшего Богдана, через несколько секунд бухнулся на платформу, и Зайчик нехотя разрезал веревки. Ленька оказался на свободе, а Цыган с коварной ухмылкой бросил Володе, внимательно смотревшему из-за крышки люка за "разгрузкой" крана:

- Может, подплывешь поближе, чтобы кореша своего забрать, а?

Нет, Володя не был таким ослом, каким его хотел видеть Цыган. Он зло рассмеялся и сказал:

- А может, ты ко мне? - и показал Цыгану ствол "беретты".

- Ого! - вскинул густые брови Цыган. - А ты парнишка что надо! При джентльменском наборе! Ладно, бери своего корешана, но в лапы ко мне не попадайся - раздавлю как клопа!

- Я не клоп, папаша! - снова гоготнул Володя. - Меня так просто не раздавишь, а вот ты смотри не наскочи на меня в заливе - брюхо проколешь! И теперь уже громко крикнул: - Кошмарик, ну чего ты там?! Плыви скорее! Пора обедать!

ГЛАВА 8

ОТТЯНУТЬСЯ, К ФИНИКАМ!

Леньку не нужно было уговаривать. Отдав зачем-то по-армейски честь, что получилось у него по-клоунски, Ленька сиганул в воду, не забыв крикнуть "Мама!". Скоро протянутая Володина рука помогла Кошмарику взлезть на гладкую спину "Стального кита", а когда он наполовину опустился в трюм подводной лодки, то не смог удержаться и крикнул на прощание тем, кто остался на платформе и глядел на него с ненавистью (это были "трезубцы") и с завистью (живодеры):

- Да чтоб вам перегрызть друг другу глотки, дерьмоеды!

- Ладно, вниз спускайся! - сдернул его за ногу Володя и тут же завинтил крышку люка.

Только после этого приятели горячо обнялись, причем сделали они это впервые от души, но тут же застеснялись своего доброго порыва и, смущенные, отстранились друг от друга.