— Сколько в нем было денег, не знаете?

— Не знаю. Но много бумажных купюр.

— А не сказал, откуда у него все это?

— Только отмахивался, когда мы его спрашивали.

Итак, после его возвращения из Праги в палате № 12 постоянно играл проигрыватель, Гавел привез и шестьдесят пластинок к нему. Он всем раздавал сигареты, то и дело покупал сливовицу, напивался. Пребывание в больнице сделалось для него невыносимым. 20 августа, пьяный, Гавел открыл стрельбу из пистолета, который был конфискован вызванными работниками общественной безопасности. Говорит, что стрелял из-за неразделенной любви. Пистолет якобы нашел в туалете в поезде между Готвальдовом и Визовицами и решил оставить себе.

Информация, полученная в палате № 12, ошеломила. Гавел лгал лечащему врачу. С 6 по 8 августа он был в Праге и там где-то «загрузился» деньгами и вещами. Как? Лучше всего об этом, наверно, могли бы рассказать пещи, которые он привез и позднее все же начал распродавать. Оперативники взялись за их поиск, а точнее, за поиск новых владельцев вещей. Работали быстро и точно, ведь им образ жизни Ярослава Гавела был известен.

Исходным пунктом послужил ресторанчик «На вратницы», куда Гавел часто заходил выпить пива или сливовицы. Один из завсегдатаев, в компании которых он обычно коротал здесь время, вспомнил вечер, когда Гавелу очень нужны были деньги — он собирался съездить к какой-то знакомой молодой женщине. Гавел предлагал присутствующим купить у него проигрыватель и отличные пластинки всего за девятьсот крон. Их купил рабочий с кирпичного завода, из соседней деревни. Сначала он пошел домой к Гавелу проверить, работает ли проигрыватель, а потом унес его. И еще. Как-то в конце августа в селе Братржейов была вечеринка, и Гавел там продал круглые наручные мужские часы какому-то шабашнику из Остравы. За шесть сотен.

Своей возлюбленной — стареющей вдове Гавел подарил браслет, цепочку и брошь в виде бантика — все из золота. Дама, однако, сказала, что эти вещи она, к сожалению, потеряла в одной веселой компании. Но все же сумела — женщина остается женщиной — точно описать драгоценности. Более того, она добавила, что Гавел купил ей небольшой приемник и подарил покрывало на постель.

Гавел продолжал скрываться где-то в визовицких лесах, а тем временем вещи, которые он привез в начале августа из Праги, — эти «немые свидетели» — начали свой рассказ, который встревожил даже службу на Бартоло-меевской улице. Оттуда для расследования дела в Готвальдов направили двух опытных работников центрального аппарата.

В легочном санатории в Визовицах они нашли неразделенную любовь Гавела — Анежку В., тихую молодую женщину, которая, слава богу, вовремя прервала отношения с Ярославом. 8 или 9 августа он предложил ей взять у него деньги на их свадьбу и для начала совместной жизни. Подарил ей шоколадку и бутылку сливовицы. Предлагал в подарок часы с зеленым силоновым ремешком и золотую брошь в виде бантика, но она отказалась. Оставила себе только мелкие вещи, которые он подарил ей еще раньше: темно-коричневый гребень с белым украшением, комплект нижнего белья и коричневые кожаные дамские перчатки. Сколько он хотел дать ей на совместную жизнь? Шесть тысяч крон.

— Когда я спросила, откуда у него все это, — продолжала женщина, — он сказал, что вещи остались у него от лучших времен и что в Праге у него были деньги. Еще сказал, что хотел привезти радиоприемник, но не привез, так как женщина, у которой радиоприемник находился на хранении, продала его и взамен купила портативный электропроигрыватель, который сейчас у него в палате.

Часы с зеленым силоновым ремешком шабашник из Остравы перепродал приятелю из Готвальдова за 650 крон. У того их и изъяли. Что говорил Гавел, когда продавал их? Что они не краденые, он якобы получил их в подарок от невесты.

Вещи, которые Гавел раздавал и продавал, вскоре были достаточно полно описаны в отделении общественной безопасности Готвальдова. Этот список, который начали составлять, как только пошли по следам сравнительно мелкой квартирной кражи, неожиданно обнаружил сходство с описью вещей, украденных в квартире убитой Агнеши Зимовой. Дело приобретало новый оборот.

Самой важной вещью, превратившей подозрение в уверенность, был электропроигрыватель, который купил у Гавела рабочий кирпичного завода. Вместе с владельцем криминалисты отправились на автомобиле к нему домой в деревню неподалеку от Визовиц. «Немой свидетель» стоял в углу большой темноватой горницы. Чтобы рассмотреть номер, проигрыватель пришлось поднести к окну. Он оказался марки «Супрафон», модель Н/3-50, номер 100382-0253. Тот самый проигрыватель, который еще утром 7 августа находился в неприбранной комнате, где жила и умерла Агнеша Зимова.

Ярослава Гавела, вора-рецидивиста, можно было без всяких сомнений переводить в разряд убийц.

С этой минуты расследование удвоило усилия. Может быть, Гавел скрывается у какой-то женщины? Пришло сообщение, что обворован одинокий домик на краю леса около деревни Желеховская Пасека — украдено чуть больше 200 крон и продукты. В воскресенье мужчина, возвращавшийся на велосипеде с ярмарки в Визовицах, купил у незнакомца, по описаниям похожего на Гавела, всего за 150 крон (поскольку больше у него не было) почти новый костюм. Похоже, что денег у беглеца мало, он вынужден идти на контакты с людьми, значит, будет заходить в населенные пункты. А во всех пунктах его ждут работники общественной безопасности, так же как и на всех перекрестках, на улицах, на вокзалах и остановках автобусов, днем и ночью.

Ночи в октябре отчаянно холодные. Ярослав Гавел прячется от холода в сарае на окраине Визовиц, леса он боится. Его ищут уже седьмой день. На всем его облике видна печать изгнанника. Ему надо бы умыться, побриться, сменить хотя бы белье, раз уж единственный оставшийся костюм он продал. Наконец он решился на попытку утром осторожно пробраться в дом вдовы. Не будут же его там ждать целую неделю. Да и в конце концов, что им известно? Что он обворовал квартиру Собчака? Гавел всю ночь дрожал от холода, голода и страха. В худшем случае, думал он, поймают и отправят в тюремный санаторий, а там можно выдержать.

Но о нем знали все. Ловили уже не просто вора, а убийцу. При этом продолжали упорно идти по следам, которые он оставил в самых разных местах — в ресторанах и пивнушках, в домах женщин, с которыми был близок. Ширился круг немых свидетелей — вещественных доказательств. Вдруг среди них мелькнула вещь, не имеющая отношения к преступлению на Соукеницкой улице.

Нашли человека, которому Гавел предлагал купить большие желтые часы необычной формы, в виде многоугольника, карманные. У Зимовой никто таких не видел, у нее были свои — круглые с зеленым силоновым ремешком. Карманные часы сейчас мало кто носит, разве что пожилые люди. Остались ли они у Гавела? Наверно, нет, он продал все что мог — «сладкая жизнь» требовала денег. Оперативники хорошо знали места, которые он любил посещать, поэтому поиски оригинальных часов увенчались успехом. Их обнаружили в Готвальдове, в кафе «Морава», у заведующего кафе.

— Это не мои, — пояснил заведующий. — Гавел оставил их в качестве залога, пока не заплатит долг. Пришел он, как всегда, с большой компанией, и, хотя я несколько раз за вечер предупреждал, что заставлю его расплатиться, он все же сбежал не заплатив, как мальчишка. Я узнал, где он живет, и пошел к нему. Вот он и дал эти часы в качестве залога.

— Давно это было?

— Дней десять тому назад.

— Вам придется отдать их нам. Возможно, лишь на время.

— Думаю, навсегда. Я Гавела знаю.

— Что вы имеете в виду?

— Конкретно ничего. Но ведь он без концы попадает за решетку. Вот вам часы. Плакали мои денежки.

В отделении криминальной службы все долго разглядывали часы. Мужские восьмигранные карманные часы западногерманской фирмы, производственный номер 4568700. Такие обычно носит пожилые люди, «Боже мой! — воскликнул один из криминалистов и бросился к шкафу с папками. — Когда это было? В апреле или мае? Как их там… Грон и Кофелентова. Тут где-то должно быть…» Он нашел нужную папку, и в комнате воцарилась тишина. Четыре пары глаз начали читать.