- Любимый, а что мы здесь делаем? - искренне изумилась, увидев зеленые тисненые обои вместо привычного голубого с серебром шелка собственной спальни.
- Я вчера встречался с кланом Долгих Полесников, они кочуют чуть не у нашей границы. Вернулся грязный, вымылся, хотел одеться и идти тебя искать. И вроде помню - спать не собирался. Глаза открываю - ночь, ты здесь легла...
- А... а... а я пришла, ты спишь. Я же понимаю, устал. Боялась разбудить, - тоненьким голосочком соврала Рыся.
- Ты моя хорошая! - похвалил муж. Уточнять, какое отношение к такой заботе имеет подпертая стулом дверная ручка, он не стал. Она подумала, и тоже не спросила, как он открыл-то?
За завтраком она ему рассказала про принцессу, он ей - про переговоры.
- Ты опять сегодня поздно? - поправляя ему манжеты, спросила со вздохом.
- Поздно, родная, - обнимая и целуя ушко и шею, тоже вздохнул. Она поежилась и хихикнула - в ухо целоваться было щекотно.
- Ладно, буду скучать... Поучиться, что ли, ткать? Или циновки плести?
При всех преимуществах, которую давало принцу Кирину его положение, и всей свободе, что он давал жене, поехать куда-либо, кроме как в паломничество, было им сейчас невозможно. Маленький храм покровительницы матерей на горячих источниках подходил и по прямому назначению, и для встречи с чужеземцами.
Среди каменистой равнины тремя куполами возвышались скалы, дышащие водой и паром. Собственно храмом было углубление в скале, даже не пещера. Туда женщины приносили свои дары - чаще всего цветы, изредка монеты, иногда - золото. Любая из женщин могла взять найденное, и считалось, что ее одарили боги. Но если деньги или золото брал мужчина - кара была страшна и неминуема. Впрочем, класть дары мужчинам не возбранялось. Сарита положила два кошелька - от себя и от мужа. Вокруг скал разливалось озеро, совсем рядом - огненно-горячее, дальше - мягкое и теплое, как материнская утроба. В эту воду окунались мечтающие зачать и беременные. Сюда приезжали рожать и омыть новорожденных. В стороне от этого людного места обрывался вниз озерный водосток. Внизу под водопадом Сарита и назначила встречу чужеземцам.
Принц Кирин был заинтригован и насторожен. Оборотни, однако, оказались вполне цивилизованными. Даже про политику не говорили! Зато свободно и остроумно об обычаях Ласурии, о Диком Братстве (с купюрами, естественно), о красотах Крей-Лималля, о его великой истории (спасибо графу рю Диамант!). Принц все ждал, когда же? Попросят протекции? Предложат тайные переговоры с королем Редьярдом? Гости, не чинясь, съели все предложенное хозяевами, пока на разложенном костре жарилась добытая ими по дороге дичь.
Сидящее на подкорке у каждого крейского принца подозрение об опасности отравления самоликвидировалось от одного запаха жарящегося на угольях мяса. Впрочем, и себе, и жене принц отрезал по куску своим кинжалом, и солонкой тоже воспользовался своей. Росинта против крейской соли ничего не имела, но еще достала из седельной сумки мешочек с чем-то загадочно пахнущим, посыпала на свой кусок, подала мужу.
- Что это? - спросила принцесса, невежливо заглядывая в чужие тарелки.
- Не поверите, ваше высочество. Собачья трава! - весело отвечала Рыся, протягивая ей кисет.
Принцесса взяла, принюхалась не хуже оборотня и вдруг сунула внутрь палец, зацепила и лизнула, не успел принц и 'хусним' сказать!
- О, - маньячески залезая носом внутрь мешочка, простонала Сарита. - О! Вот о чем я мечтала всю беременность, оказывается! Отдай! - мужу очень сердито.
- Сарита! Как ты можешь?! А вдруг это вредно для тебя или ребенка? - в свою очередь сердито отвечал тот, нюхая и пробуя на зуб эту 'собачью траву'.
- Ничего не вредно! - выцарапывая мешочек обратно, убежденно возразила Сарита. - Оборотни всякую отраву лучше людей чуют. Да и не будут они травить нас. Что им за выгода? Скорее уж меня жены твоего отца или братьев отравят. И тебя тоже!
- Сарита! - в голосе принца не было гнева, скорее, мягкий упрек за выметенный за порог сор.
Срочно надо было что-то сказать, чтобы разрядить обстановку, но даже Росинте ничего не приходило в голову.
К концу лета Ардену при посредничестве Шанара удалось склонить большинство крейских кланов к выйти из тени и встретиться с принцем Кирином. Остальные выжидали, но скорее из осторожности.
Примерно в это же время принц взял в свою свиту сыновей Таркана Арин ан Денец, а с ними еще нескольких достойных молодых людей, чьи отцы владели шахтами и цехами.
Осенью в войсках пошли разговоры, что сераскиром вместо старшего сына асурха, Турана, которого воины,не смотря на воинское искусство и жестокость, не любили за не уступающую жестокости скупость, должен стать принц Кирин.
Рауф Тарлан ан Сархан, тесть принца Кирина, на Празднике Урожая в своем велаяте, поднял тост за здоровье великого асурха и его наследника, принца Кирина. Эмиры и беи, обнажив кривые мечи, кричали 'Хойя!'
Большая Игра началась.
Глава двадцать четвертая, забудьте слово 'смерть'.
'В Крей-Лималль раскрыт заговор против асурха и наследника престола. Заговорщики казнены сегодня на рассвете'. Из секретного донесения Первого посла рю Диаманта.
Накануне.
По ставшей ежедневной привычке Росинта после завтрака отправилась в библиотеку. У принцессы две недели назад родился сын, и они с тех пока что не виделись, хотя и обменивались письмами через Ленара Озана. Так что в библиотеку она ходила читать. Собрание асурха действительно потрясало. Особо хранители сберегали самые древние записи, исполненные на папирусе. Было даже несколько клинописных табличек. Никто уже не мог понять смысл написанного, но, как говорил старый смотритель, быть может, потомки найдут способ понять древнюю мудрость.
Озан встретил ее у входа, протянул записку:
- Велено передать, как только увижу, госпожа.
Росинта развернула листок. 'Госпожа Росинта, прошу вас встретиться со мной у перекрестка по дороге к Благословению матерей сегодня на закате. Принцесса Сарита.'
Рыся поблагодарила и, недоумевая, вернулась в карету.
- Получается, выезжать надо прямо сейчас, - переодеваясь в брюки и подбитый мехом камзол, говорила она Ардену, встретившему ее дома. - Или снять его? Сейчас жарко, к вечеру, да еще в пустыне - похолодает. Нет, одену, - как будто муж спорил.
Муж в кои-то веки случился дома, потому что с утра сопровождал графа рю Диамант во дворец. Однако аудиенции у Первого советника Лаурский посол не дождался, как было объявлено, по причине нездоровья ан Третока.
Поехали верхом. До заката оставалось часа два...
Принцесса Сарита поправила на сыне чепчик. Широкая оборка завернулась, закрыла малышу глазки и лезла в нос. Сын сосал энергично, время от времени серьезно вздыхая. Поездка на горячие источники почему-то заняла больше времени, чем она предполагала. И вообще, у Сариты с вечера сосало под ложечкой. С той самой минуты, как ее навестила Первая-Жена-на-Ложе принца Турана, Басира, и предложила с утра отправиться в храм на горячих источниках. Пора, мол, искупать новорожденного и принести обильные дары за рождение первенца, иначе недолго и богов прогневать. Тем более, принц Туран завтра устраивает войсковой смотр и приглашает брата. А они, женщины, прекрасно съездят. Что там, четыре часа по хорошей дороге! Возьмем шатер, остановимся, отдохнем. Чем больше Басира разливалась соловьем, тем тревожней становилось Сарите. Но даже посоветовавшись с мужем, не нашли причин для отказа. И вот теперь, как не спорила она, зачем-то остановились недалеко от перекрестка, хотя до города каких-то два часа езды и огромное алое солнце уже касается краем горизонта, разбили шатер, оставили ее одну... Наевшийся Сардар сосал все медленнее, она отняла у него грудь, привалила столбиком к плечу, дождалась, пока он сыто икнул, гладя его по теплой спинке. Сариту вдруг потрясла тишина. Ни конского всхрапывания и ржания, ни людского гомона, ни шума шагов.
