— Ну же, Мадж, вспоминай, — упрямо твердила она сама себе, прокладывая в голове маршрут. Совпадение или удачное стечение обстоятельств, если вообще можно использовать подобную формулировку в сложившейся ситуации, но именно в этой больнице она когда-то проходила практику, учась на медицинском. Интересно, была бы от нее сейчас польза, если бы она решила остаться «человеческим» доктором?

Осторожно высунув голову в дверной проем, блондинка готова была пуститься в пляс, осознав, что пока находится в ладах со своей памятью. Нужное ей отделение! Из разговора работников скорой, что удалось подслушать на месте пожара, она запомнила, что тяжелых больных доставят именно сюда.

В отделении реанимации потолки сияли длинными тонкими лампами дневного света, а вдоль стен, выкрашенных в бледно-зеленый цвет, теснились неудобные жесткие пластиковые кресла. Здесь не ощутишь комфорта, не замкнешься в собственных мыслях, убеждая себя, что будет все хорошо. Пластиковый фикус в углу являл собой реальное доказательство того, что хорошо может быть только у неживого.

Быстрый взгляд в обе стороны и сердце на миг замирает, замечая знакомый силуэт с двумя смешными хвостиками. Несколько шагов и она уже мчится по длинному коридору в сторону девочки. Удивительно, как только малышка не испугалась, заметив растрепанную блондинку в распахнутом халате и с безумно горящими глазами, больше напоминающую привидение.

— Доктол Анделси, — девочка бросилась навстречу Мадж, утыкаясь в грудь и содрогаясь от нахлынувших слез. Где-то за её спиной тут же встрепенулась такая же бледная женщина, прижимающая к себе за плечи двух осунувшихся мальчишек. Мама Гейла — сразу решила Мадж.

— Ну же, малышка, не плачь, — Мадж опустилась на колени и заключила Пози в объятия.

— Там Гейл, — ткнула она маленьким пальчиком в сторону металлической двери и громко шмыгнула носом, — мама не пускает нас. Я так пележиваю.

Мадж нервно сглотнула, боясь потерять сознание прямо на глазах у этой малышки, что с такой надеждой смотрела в её глаза, будто Мадж способна решить все возникшие проблемы. И когда она успела заслужить такое доверие? Предательские слезы подступили глазам, но блондинка решительно стряхнула их рукой. Она должна оставаться сильной.

— Вы, наверное, Мадж? — мягкий голос вывел девушку из легкого транса.

Мадж нервно облизнула губы и уставилась во все глаза на подошедшую женщину, закивала. У нее и в мыслях не было знакомиться с миссис Хоторн и уж точно не при таких обстоятельствах.

— Он просил узнать в порядке ли Вы, но я не знала к кому обратиться…

Мадж недоуменно смотрит на себя, словно со стороны отмечая казенную одежду, сбитые колени и обожженные ладони, обработанные каким-то ужасно пахнущим средством и закрытые повязками.

— Да, в полном, — скорее отмахивается и неуверенно интересуется: — Как Гейл?

— Жив, — Хейзел самой страшно от того, что в голове мелькнуло зловещее «пока». Она гонит его прочь, от этих мыслей страшно. Она боится даже подумать о том, насколько сейчас страшно её сыну, опутанному проводами, трубками и бинтами, если у нее самой руки трясутся, а ведь ей хотя бы не больно. Физически.

— Простите меня, — неожиданно для себя всхлипывает Мадж. Ей стыдно, что сейчас из-за нее вся эта семья находится в больнице, а не проводит обычный вечер дома, считая его скучным. — Это я виновата. Не затей… я… прогулку, все бы обошлось, — она икнула и прижала ладонь, шершавую от бинтов ко рту, — надо было ехать домой… — хлюпает носом, мысленно убеждает себя успокоиться. Миссис Хоторн сейчас не до малолетней истерички с чувством вины, ей и без того не сладко, но Мадж прорвало, как будто плотину. Все прошедшие в ужасе, волнении и страхе часы, нашли выход… И облегчение, испытанное ею, когда с задворок полыхающего здания вывалился пожарный, который был с Гейлом, а позже самого Хоторна загрузили в машину, не накрыв с головой, теперь было катастрофически не достаточно, чтобы продержаться. — Я обещала остаться с ним… и балка такая тяжелая… но тот пожарный меня унес и… — тыльной стороной ладони вытирает нос, — я думала… они идут следом… за нами… — снова икнула.

Миссис Хоторн молча смотрит на нее. Лицо словно каменное, ни одной эмоции, и Мадж хочется уменьшиться до размеров песчинки и затеряться под одним из прикрученных к стене рядов кресел, дабы не попасть под ее праведный гнев.

— Остаться? — наконец-то тихо переспросила Хейзел.

Она старалась вспомнить весь сбивчивый разговор с сыном и до последнего у нее складывалось мнение, что девушка, о которой так волновался Гейл, жила в том доме и оказалась одной из пострадавших. И ее в общем-то это не удивило, мало ли какие знакомые есть у старшего сына, всех не отследишь.

И прозвучавшее признание… Хейзел, сраженная наповал, обнимает кающуюся взъерошенную невысокую блондинку. Гладит по голове и велит ей держаться, быть сильной.

Мадж не сопротивляется, когда ее заключают в объятия, полные сочувствия и тепла. Обнимает в ответ, утыкается носом в женское плечо, пытается успокоиться, но поток слез унять просто невозможно. В конце концов она делает глубокий вдох и отстраняется, стараясь вытереть глаза и щеки.

— Рори, — обращается Хейзел к одному из сыновей, недоуменно взиравшему на разворачивающуюся посреди пахнущего дезинфицирующими средствами и смертью коридора сцену. — У входа я видела аппарат с кофе… — Хейзел даже не успевает договорить, не то, что деньги достать, как мальчик скрывается в нужном направлении.

— Идемте, — она тянет девушку к ряду кресел, к которому уже устремилась Пози, — побудете с нами… — и желая отвлечь ее, спрашивает первое, что пришло в голову, — получается это Вы работаете в ветеринарной клинике?..

***

— Я так и знал, что мы свернули не туда, — Финник крутит головой, стараясь разобраться, как называется та часть белоснежного лабиринта в которой они оказались. Выходило плохо, а к медперсоналу приставать не хотелось. Еще выставят, в его-то пропахшей дымом одежде.

— Да все в порядке, — Джо выныривает из какого-то закутка, — пошли за мной, не пожалеешь. — Лукаво улыбается, продолжая движение спиной вперед. — Сейчас дойдем до поворота, а там в конце коридора выход на переход.

Добравшись до угла, она разворачивается, замирает и отступает назад.

— Пошли отсюда, — хватает Финника за жесткий рукав, пытаясь уйти обратно. — Нам нужен другой коридор…

Одэйр уже готов был выразить недоумение, но тут женский голос, удивленно произносит:

— Джо?

Девушка закрывает глаза, готовая заскулить от отчаянья, потом выдыхает и поворачивается уже с дежурной улыбкой. Искусственной, как и радость, которую она пытается излучать при виде бывшей подруги, шею которой опоясывает высокий фиксирующий воротник.

— Си, — Мейсон не испытывает ликования по поводу состояния больной. Скорее напрасность всего, что она сделала. И разочарование. И оно только усиливается, когда рядом с девушкой появляется массивная фигура с чуть искривленным носом. Джоанна прекрасно помнит с каким треском он сломался. Сделав пару шагов, она замирает. — Извини, что не подхожу, у меня же запрет.

— Вот и помни о нем.

— А ты помни о том, какой у меня удар левой, — недовольно поджав губы, Мейсон смотрит исподлобья на своего собеседника так, словно желает ему самой страшной смерти, желательно — мученической. — Си, это он тебя?

Собеседница неосознанным движениеv тянется к шее, потом смотрит на мужчину рядом. Взгляд быстрый, боязливый. Он выдает ее с головой и укрепляет в выводах, что бы девушка теперь не сказала.

Джоанна зареклась еще в зале суда, выслушивая приговор, что больше никогда и ни за что не будет лезть в чужие распри, тем более по отношению к такой подруге, как Си. Вот только против воли хмурится. В глазах появляется неподдельная ненависть к тому, кто по сути пытался лишить ее свободы, а сама девушка чувствует непреодолимую ярость, начавшую застилать глаза. Еще немного и к черту полетят все эти занятия по управлению гневом.