Девчушка отчаянно завертела в стороны головой - да так, что брызги молока и крошки пудинга полетели с губ. И даже, брезгливо передёрнувшись от представленной картины, закрыла глаза ладошками. Поёжилась и буркнула:

– Скажете тоже, мой дон… Выходит, ведьминский дар это вовсе не проклятье?

Лючике непонятно взглянула в глаза Александра, отчего у того сердце на миг провалилось куда-то в похолодевший живот. А затем выудила из одежды белоснежный платок и подала Тиль.

– Вытрись… Странно вы рассуждаете, ваша светлость, - она задумалась.

"А ведь, кажется, сдвинулось с места!" - такая вот мысль посетила голову старлея - и весьма его обрадовала.

– Да ничего странного - жизненно рассуждаю. Ведь я могу сравнивать. Просто в моём мире о ведьмах есть только в старинных легендах да в сказках… - в нескольких фразах Александр описал злющую старушенцию в лесной хибаре, что варит зелье из всякой гадости, дабы навести порчу или мор. А от упоминания милых привычек Бабы-Яги расхохоталась не только Тиль, но и Лючике.

– В железной кастрюле по небу летает, а помелом заметает след? - девчушка едва не подавилась, и Флисси пришлось от души подубасить её по спине своими мягкими лапками.

– Какие же глупости придумает молва… - Лючике вздохнула и посерьёзнела. - Нет, благородный дон - всё куда проще и в то же время в чём-то сложнее. Но вы не представляете, что такое жить рядом с ведьмой.

– Не хочу представлять - хочу попробовать. Рядом с тобой, - решился Александр.

– Ладно, посмотрим. Значит, не скрываться? - ведьма слабо улыбнулась - видимо, её тоже согрела эта мысль. И хотя в голове старлея вилась сотня и один вопрос, он благоразумно решил выждать.

Если женщина захочет сказать, скажет - уж будьте покойны!

Правда, Тиль грустно промолчала.

Зато Лючике, встряхнув короткими, блестящими и пушистыми от чистоты волосами, усмехнулась и негромко, но как-то слышно объявила:

– Староста Санвел! Коль всё равно подслушиваешь под окном… позови знахарку вашу. Да пусть мужик, что рядом с тобой, не уходит - покажу, как свести нарыв, что у него на ноге. Научу вашу ведунью травкам полезным да ещё кой-чему целительскому.

За бревенчатой стеной кто-то охнул, что-то грузно упало, и раздался торопливый топот удирающих ног. Тиль восхищённо улыбнулась и украдкой, пока взрослые озадаченно повернули головы к окну, вытерла платочком довольную мордашку Флисси.

А Лючике встала, и Александр с восторгом увидел - как она преобразилась. Вместо пугливо вжимающей голову в плечи девицы в трактирной зале обнаружилась полубогиня. Редкие с утра посетители, ненароком прошмыгнувшая мимо служанка да и сама трактирщица уважительно поклонились. Ведьма одарила тех благосклонным кивком, и величественно проплыла к выходу - да так, что все восхищённо улыбнулись.

С высоты крыльца обнаружилось, что почти вся деревенская площадь забита селянами, а те, кто посмелее, прихватили с собой вилы, цепы и даже блеснула пара топоров. А на окрестных заборах и деревьях обнаружились любопытные мордашки детворы. Лючике этак осуждающе нахмурила одну бровку, повела чудным взором - и словно неслышный вихрь стегнул по толпе. Торопливо снимались замызганные картузы, шапки из свалянной шерсти, а головы склонились в уважительном поклоне. Ведьма это вам не хухры-мухры, тут не грех и спину согнуть.

– Ну что, крестьяне - хоть наутро и трещала у меня головушка от вашего зелья сонного, хоть и собирались вы меня на огне поджаривать, но вот благородный дон уговорили меня не гневаться.

Староста переступил с ноги на ногу, комкая в натруженных ладонях шапку и упрямо не поднимая глаз от деревенской грязи.

– Дык мы это… по тёмности нашей да неразумности… уж не серчайте…

– Да уж, если я прогневаюсь, то потом и гневить меня больше некому будет, - как-то буднично заметила ведьма. - Ладно, в следующий раз получше думайте. Где там знахарка здешняя? Ага, вот ты… иди ко мне.

Из толпы протолкалась опасливо зыркающая старушенция, от коей за несколько шагов шибало в нос травами и ещё чем-то слегка тревожным. Лючике неожиданно для всех чуть поклонилась той.

– Здравствуй, сестрица - и спасибо, что пользуешь обормотов этих, - она поманила пальчиком худого мужика в полинялом до серости зипуне. - А ну, ходи сюда. Покажу травнице вашей, как такие нарывы лечить…

Мужик опасливо вышел на крыльцо, но на большее его сил не хватило - он бухнулся на замызганные доски, обречённо опустив плечи. А ведьма распорядилась знахарке принести что-то такое и настойку из нечто эдакого. И когда шустро пробравшаяся сквозь толпу девчушка принесла из хаты требуемое, болезный страдалец, закатив от страха глаза, скинул портки. Дальнейшее трудно описать несведущему в этих окаянных делах - замечу лишь, что недоверчиво щурящаяся знахарка всё сделала сама. Лючике только руководила, подсказывала, да один раз поправила, когда из здоровенного нарыва пшикнул сизый дымок и посыпались крохотные молнии.

– Поняла? - ведьма распрямилась, старательно не обращая внимания на напряжённо вытянутые в попытках разглядеть происходящее шеи и перекошенные от страха лица.

Ибо здоровенный нарыв чуть пониже мужицкой задницы волшебным образом исчез, оставив лоскут чистой, по-детски розовой кожи.

Знахарка повздыхала, но всё же неуверенно кивнула. Но Лючике вытребовала из толпы бабёнку, у которой на пол-лица грязно-серым пятном расползся лишай.

– Давай теперь сама, - распорядилась Лючике и незаметно подмигнула внимательно присматривающейся Тиль. - Оплошаешь - начнёшь сначала.

Бабёнка оказалась смелее - уж видно, надоело ей уродиной ходить. И настрой её, наверное, передался знахарке. Ибо она с такой лихостью провела свои шаманские пляски с бубенцами да окуриванием травками, что с крыльца вместо прежней страхолюдины шагнула гордо выпрямившаяся, статная молодица.

– Ну вот, только со зверобоем полегче - не у всех его тело приемлет.

Затем Лючике осмотрелась и прошла вперёд, не слушая благодарностей оказавшейся Лушкой бабёнки и её бородатого муженька в драном кафтане. По мере продвижения вокруг словно лебёдушкой плывущей ведьмы волшебным образом образовывалось пустое пространство - словно рыбёшки шарахались прочь от вальяжно двигающегося дельфина. Лишь скрюченный дедок, что опирался на узловатую палку и светил на белый свет жутковато выглядящими бельмами, замешкался, сослепу шаря в воздухе рукой. Лючике неодобрительно покачала головой, поймала дедка за бородёнку.

Тот задёргался попервости, но ведьма властным голосом, от которого на миг словно потемнело солнце, бросила ему в лице несколько слов. Неслышный гром поразил людей, некоторые от ужаса попадали - но из глаз старика вырвался сноп искр. А когда ошеломлённые крестьяне посмотрели в лицо дедка, тот уже утирал слезящиеся глаза и удивлённо озирался по сторонам.

– О, Хведот! Я ж зим пять табе не видал?

Не обращая ни на кого внимания, Лючике подошла к срубу колодца, властно воздела над ним руку. Покачала осуждающе головой.

– Эх, староста - криница-то заилилась, и вода в ней просто дрянь. Отчего не чистили - давно розгами тебя не драли? Неровен час, от дурной воды и болезни пойдут.

Санвел озадаченно почесал пониже спины, и буркнул в том духе, что и чистили, и жабку туда бросали, и водяного духа задабривали - а всё неймётся чего-то… Ведьмочка вздохнула, и принялась накладывать свои чары. Что там она делала, не понял даже внимательнейшим образом присматривающийся Александр. Однако когда улеглись отчего-то вставшие у всех дыбом волосы, да перед глазами унялись разноцветные круги от ярчайшей вспышки, парнишка посмелее опустил в колодец ведро.

Отведав вкуснейшей чистой воды, крестьяне стали кланяться да наперебой частить, дескать - госпожа ведьма, у меня корова хворает, а у той дочка не говорит отчего-то, и вообще куры не несутся…

Лючике усмехнулась. Указала рукой в сторону.

– Вон тот белобрысый мальчонка на заборе под яблоней, - её пальчик переместился в сторону. - И вон та девчушка в окне. Завтра же - в ученики знахарке.