Что ж, как говорится - намёк более чем прозрачен. Сон слетел отброшенным прочь одеялом, и немало встревоженный старлей прислушался к стылой ночной тиши. Чёрт его знает - может, и померещился из степи шорох не в такт лёгким порывам ночного ветерка. А может, и нет. Посему Александр на всякий случай озаботился достать из снятых на ночь седельных сум свой топор и положить поухватистей под руку. Да прибережённую наутро тощую охапку веток приготовить - поближе к углям почти затухшего костра. Сам же притих, прикинулся спящим, мимолётно задумавшись - уж не Лючике ли вернулась?

Но это оказалась не она. Почти бесшумно из темноты вынырнули тени. Заметить их оказалось бы делом невозможным, если бы старлей не вспомнил шутку людей знающих - ночью нельзя находиться лицом к огню. Тогда и увидишь что надо. Вот и сейчас, поглазев на подкрадывающихся уж явно с не самыми филантропическими намерениями чужаков, он решился. Настроил себя - бить так бить.

Насмерть.

Не так-то уж оно и оказалось легко, между прочим. Одно дело стрелять чёрт знает с какого расстояния в нечто похожее на мишень. Или случайно оборвавшаяся в твоей хватке жизнь оступившегося негодяя - а совсем другое хладнокровно рубить живых, тёплых людей, к тому же не обязательно мерзавцев. Просто у них своя правда - а у нас, извините, своя.

И подвинув пяткой хворост на угли, он скользнул прочь, в темноту у ручья - не дожидаясь, пока пламя разгорится. И со спины обрушился на выскочивших к огню полуослепших от света семерых людей с короткими мечами в руках.

Ххэк! - на выдохе топор с каким-то несерьёзным хрустом отделил от тела плечо ближайшего вельда справа. Затем на обратной дуге вроде легонько задел бок другого - слева. Однако тот булькнул вывалившимися внутренностями, блеснувшими в свете разгоревшегося огня. Вельды оглянулись…

И пошла потеха! Александр работал жёстко - как учил тот дедок из гильдии, дай бог ему всего и вовремя. Горизонтальной восьмёркой, как он сам назвал этот способ, позволяющий за один полный замах наносить два удара. Противники оторопели на миг, и это стоило им ещё пары. Трое оставшихся навалились всёрьёз, без дураков - поняли, что пощады не будет. Мечи замелькали в осветившемся мраке, высекая искры из ударов. Только старлей свою науку постиг сполна, благо добротный стальной топор с надёжной, ухватистой рукоятью позволял куда больше прежнего бронзового.

Вот ещё один потерял голову - в буквальном смысле слова. А двое уцелевших бешено отпрыгнули в разные стороны, надеясь зажать дерзкого с боков и быстро добить. Однако неугомонная Тиль высунулась из-под войлочной накидки, и её шпага весьма кстати распорола икру опрометчиво повернувшегося к ней спиной вельда. Всего лишь на миг он дрогнул, вскрикнул - и тут же развалился почти пополам. Наискось, от плеча и до пояса, как и учил наставник. Оставшийся пытался удрать, неистово отмахиваясь клинком. Да вот незадача - легковат оказался меч против богатырского топора. Отскакивал, всё сильнее и сильнее парируя не в такт. И всё сильнее выбиваясь из неумолимого ритма ударов. Вельд завыл в ужасе, чувствуя, что ещё немного… Получи!

Но Александр, ещё хмельной от горячки молниеносного боя, нырнул в темноту. Туда, где отчётливо услышал лошадиное ржание почуявших кровь животных. Чтобы горделивые вельды да пёхом по степи бегали? Не-ет, братцы. А значит, одного как минимум оставили за коняшками присматривать.

Из темноты послышался дробный удаляющийся топот копыт, и старлей едва не взвыл с досады - так огорчила его пришедшая в чётко и холодно работающую голову мысль: обнаружили скорее всего случайно, да вот уцелевший всю свору на след поставит!

Однако с фырканьем и порывом воздуха мимо него пролетели две чёрные тени с развевающимися гривами. То оба чёрных коня рванули вдогонку. И едва Александр остановился, прислушиваясь в ночь, как оттуда донёсся полный животного ужаса крик. Топот копыт сразу стих, превратившись в быстро исчезнувшее похрустывание. И как человек ни вслушивался - ничего больше оказалось не разобрать.

Лишь благополучно где-то переждавшее драку мохнатое существо вдруг с разбегу ткнулось в ногу, запищало жалобно, и Александр внезапно сообразил, что зверушка изо всех своих силёнок тянет его обратно к костру. Поспешив туда, он обнаружил, что малыш прыгнул к бледно-зелёной от ужаса Тиль и осторожно, лапками подёргал её вниз - ложись! Едва озадаченная, трясущаяся девчушка повиновалась, как тот потянул к расстеленному войлоку и старлея. Сообразив, что зверушка даром что махонькая, а что-то такое знает, он недоверчиво улёгся.

А существо, глянув во тьму зелёными глазищами, тихонько взвизгнуло, закрыло мордашку лапками. Затем спохватилось, прижало к земле приподнявшуюся было Тиль и показало ей - закрой глаза. Тут же пушистик перескочил на ещё бешено вздымающуюся после схватки грудь механика и осторожно, лапками прикрыл лицо и ему.

И последнее, что успел заметить Александр краем глаза - из темноты в круг света влезла оскалившаяся волчьими зубами лошадиная морда, ухватила за ногу труп вельда и с лёгкостью утянула во тьму. Словно чёрт душу грешника - с той лишь разницей, что лёгкий хруст и чавканье намекали отнюдь не на костры со смолой…

– Не открывай глаза, Тиль, - осторожно шепнул в сторону уже начавший кое-что соображать старлей.

Ох, пресветлый Беор, как же догадки человека были далеки от истины! Но это уж слишком далеко забегая вперёд… А пока что людей и зверушку неожиданно мягко и быстро накрыл сон.

Наутро оказалось, что покойничков и след простыл. Вроде как кошмар приснился. Лишь иззубренные мечи вокруг погасшего костра, да ещё восемь смирно пощипывающих, ясное дело откуда взявшихся лошадей с кое-какими припасами в сумах. Но больше всего Александра обрадовал полный кисет табака да хорошая трубка, найденные среди всякой дряни.

А оба чёрных коня игриво носились по ручью, взбрыкивая весело и вздымая едва не до туманного утреннего неба брызги воды. И такой заразительной дикой радостью веяло от их игрищ, что Александр вовсе и не подумал глядеть на животных с тем мистическим ужасом, который откровенно читался во взгляде Тиль. Девчонка в открытую побаивалась весело прибежавших на зов животных, и даже шарахнулось было от фыркнувшей в ухо морды, с которой на плечо упали сверкающие капли воды. Но пушистик так ловко, с разбегу влез на надетое старлеем седло, что даже дураку стало бы ясно - малыш нисколечко не боится. Тогда уж и Тиль задрала носик да храбро полезла туда же, справедливо рассудив, что эти лошадки просто прелесть, раз от всяких-разных лихоимцев защищаться помогли…

И вот оказалось, что упоминание о лошадях круто поменяло дело. Что такое восемь справных животных в деревне, сообразил Александр, это отнюдь не абы что. Но окончательно решила дело местная трактирщица, при звуках выстрелов поспешившая сюда и самолично взобравшаяся на навес с ухватом в руках. Выяснив причину и подробности, она первым огрела старосту поперёк спины, десятника Кудина немного пониже. И воинственно поглядев на растерянно почёсывающихся остальных, завопила.

– Ах ты ж, старый волоцюга, борода твоя нечёсанная! Говорила я тебе - не трожь ведьму? Или ты хочешь, чтобы перед смертью она всё село прокляла? Словно пропащих каких? - и с ухватом наперевес вновь пошла в атаку. - Забыл, штоль - нельзя всех подряд под свой гребень мерить? Хочешь, чтоб от нашего села люди шарахались, как от убивцев каких? Да я тебя щас…

Неизвестно, что бы там ещё утворила женщина, но староста благоразумно поднял руки вверх, как бы признавая поражение. И распорядился открыть ворота.

– От клятые бабы! - ворчал он, пытаясь почесать пострадавшую спину. - Жаль только, что сторговаться не довелось…

Но Александр весьма мудро рассудил, что такой табун ему вовсе и не нужен, да и отдал по доброте душевной. Обещал ведь. И у стоящей немного на отшибе кузни, откуда настороженно взирал закопчёный кузнец, сбросил наземь тяжёлый, звякнувший металлом тюк с оружием незадачливых вельдов.

– На общество отдаю! - громко объявил он.