Касаясь этого периода пребывания Мессинга в Петрограде, российский историк отечественных спецслужб Леонид Млечин в своей книге «История внешней разведки. Карьеры и судьбы» рассказывает:
«Ему трудно далось общение с хозяином Петрограда, членом Политбюро Григорием Зиновьевым, человеком слабохарактерным и одновременно жестоким.
Видимо, Мессинг уступал ему в жестокости.
Весной 1923 года он отправил заместителю председателя ГПУ Иосифу Уншлихту рапорт с просьбой перевести его из Петрограда:
«На экстренном заседании бюро Петроградского комитета при обсуждении вопроса об усилении мер борьбы против меньшевиков было указано на слабость работы ГПУ и лично Мессинга.
Это подтвердил и в личной беседе Зиновьев.
Я не стараюсь бить меньшевиков широкими репрессиями, принимая во внимание, что мы живем в двадцать третьем году, а не в восемнадцатом… При сложившихся обстоятельствах считаю совершенно необходимым мою переброску».
Тем не менее Мессинг пережил в Петрограде Зиновьева».
После преобразования ГПУ в ОГПУ в ноябре 1923 года Мессинг становится начальником Петроградского губотдела ОГПУ и ПП ОГПУ, а также командующим войсками ОГПУ в Петроградском (затем Ленинградском) военном округе, членом Коллегии ОГПУ.
В 1926 году Мессинг был награжден орденом Красного Знамени, а также нагрудным знаком «Почетный работник ВЧК – ГПУ».
В октябре – ноябре 1929 года С. А. Мессинг исполнял обязанности начальника внешней разведки, а с декабря 1929 года по август 1931 года возглавлял советскую внешнюю разведку.
На этот период приходится активизация деятельности внешней разведки за рубежом. Так, 5 февраля 1930 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло развернутое постановление, в котором определило основные направления разведывательной деятельности и поставило конкретные задачи перед ИНО ОГПУ.
В документе, в частности, подчеркивалось:
«Исходя из необходимости концентрации всех наших разведывательных сил и средств на определенных главных территориальных участках, основными районами разведывательной работы ИНО ОГПУ определить: Англию, Францию, Германию, Польшу, Румынию, Японию, Лимитрофы (Литва, Латвия, Эстония и Финляндия. – Авт.)».
В постановлении были названы следующие задачи, «стоящие перед ИНО ОГПУ»:
«1. Освещение и проникновение в центры вредительской эмиграции, независимо от места их нахождения.
2. Выявление террористических организаций во всех местах их концентрации.
3. Проникновение в интервенционистские планы и выяснение сроков выполнения этих планов, подготовляемых руководящими кругами Англии, Германии, Франции, Польши, Румынии и Японии.
4. Освещение и выявление планов финансово-экономической блокады в руководящих кругах упомянутых стран.
5. Добыча документов секеретных военно-политических соглашений и договоров между указанными странами.
6. Борьба с иностранным шпионажем в наших организациях.
7. Организация уничтожения предателей, перебежчиков и главарей белогвардейских террористических организаций.
8. Добыча для нашей страны промышленных изобретений, технико-производственных чертежей и секретов, не могущих быть добытыми обычным путем.
9. Наблюдение за советскими учреждениями за границей и выявление скрытых предателей».
Данное постановление явилось исключительно важным для организации закордонной деятельности внешней разведки ОГПУ. Следует напомнить, что в конце 1929 года руководителем Русского общевоинского союза (РОВС) генералом Александром Кутеповым было решено активизировать диверсионно-террористическую работу против СССР. В секретной инструкции для боевиков, разработанной Кутеповым, подчеркивалось: «План общей работы представляется в следующем виде – террор против… советских чиновников, а также тех, кто ведет работу по развалу эмиграции». Целями терактов должны были служить все областные комитеты ВКП(б), губернские комитеты ВКП(б), партийные школы, войска и органы ОГПУ (у боевиков в наличии был список подобных 75 учреждений в Москве и Ленинграде с точным указанием адресов)».
Естественно, Москва не могла не учитывать потенциальной опасности, исходившей со стороны террористических организаций белой эмиграции и в первую очередь – со стороны РОВС, стратегической целью руководства которого являлось вооруженное выступление против советской власти. В этой связи основное внимание советской внешней разведки и ее резидентур отводилось работе по РОВС: изучению его деятельности, выявлению планов, установлению филиалов и агентуры на советской территории, разложению его изнутри и возможному влиянию на принятие решений его руководством с помощью внедренной агентуры, срыву готовящихся диверсионно-террористических мероприятий.
Организацией работы по данным проблемам пришлось вплотную заниматься начальнику внешней разведки.
Так, с целью снижения диверсионной активности РОВС, руководство ИНО ОГПУ приняло решение организовать с ним оперативные игры от имени легендированной организации. Одна из таких – «Северо-Кавказская военная организация» (СКВО) была успешно подставлена представителям РОВС в Румынии генералам Штейфону и Геруа. Данное оперативное мероприятие позволило вскрыть каналы переброски в Советскую Россию боевиков, выявить их связи с подпольными организациями на Северном Кавказе, Кубани и в Донской области. Чекистам также удалось вывести за границу и внедрить свою агентуру в филиалы РОВС в Румынии, Югославии и Болгарии.
Одновременно проводилась оперативная игра непосредственно со штаб-квартирой РОВС от имени так называемой «Внутренней русской национальной организации» (ВРНО), созданной ОГПУ с привлечением в нее бывших царских офицеров.
В начале 1930 года сотрудниками Особой группы при председателе ОГПУ под руководством Якова Серебрянского в Париже была проведена операция по похищению руководителя РОВС генерала Кутепова.
Похищение генерала Кутепова было осуществлено в воскресенье 26 января 1930 года около 11 часов дня на углу улиц Удино и Русселе в 7‑м квартале Парижа. Парижской резидентуре ОГПУ было известно, что в этот день в 11 часов 30 минут Кутепов должен был присутствовать на панихиде по умершему генералу Каульбарсу в Галлиполийской церкви на улице Мадемуазель, что в 20 минутах ходьбы от его дома. Однако до храма генерал не дошел.
Накануне, 25 января, одним из сотрудников опергруппы Серебрянского была передана записка генералу Кутепову, в которой ему назначалась кратковременная встреча на пути к церкви. При этом разведчики учитывали, что генерал на встречи, связанные с агентурой и боевой деятельностью РОВС, всегда ходил один. Прождав некоторое время автора записки на трамвайной остановке на улице Севр, Кутепов продолжил свой путь. Сотрудники группы Серебрянского, а также агенты парижской резидентуры ОГПУ, выдававшие себя за французских полицейских, задержали генерала под предлогом проверки документов и предложили проехать в полицейский участок для выяснения личности. Кутепов дал усадить себя в автомобиль, но услышав русскую речь, попытался оказать сопротивление. Его усыпили хлороформом. Однако больное сердце генерала не выдержало последствий наркоза, и он умер от сердечного приступа.
В мае 1930 года за успешное проведение операции по нейтрализации генерала Кутепова С. А. Мессинг был награжден вторым орденом Красного Знамени.
Однако уже 1 августа 1931 года Станислав Мессинг, который, как и его предшественник Меер Трилиссер, оказался якобы втянутым в групповую борьбу за власть в верхушке ОГПУ, был снят с должности начальника Иностранного отдела. Его сменил Артур Христианович Артузов, который накануне был введен в состав Коллегии ОГПУ.
Через несколько дней Станислав Мессинг вместе с другими видными чекистами – Львом Бельским, Иваном Воронцовым и Яковом Ольским – был уволен из органов ОГПУ. В постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) от 6 августа 1931 года по этому поводу говорилось:
«…а) эти товарищи вели внутри ОГПУ совершенно нетерпимую групповую борьбу против руководства ОГПУ;
б) они распространяли среди работников ОГПУ совершенно несоответствующие действительности разлагающие слухи о том, что дело о вредительстве в военном ведомстве является «дутым делом»;
