Я посмотрела на лестницу и прислушалась. Было тихо. Джейк заперся у себя, значит выйдет ещё не скоро. Я в нерешительности протянула руку, но отдёрнула себя. Зачем я раз за разом проделывала это, если не могла набрать номер? Пора было завязывать с этим делом.

Однако я всё-таки сняла трубку и услышала тихое пощёлкивание. Рука сама потянулась к циферблату и нажала на первую цифру, потом на вторую, третью. Опомнившись, я быстро сбросила номер и повесила трубку. Что я делала? Меня немного потряхивало от волнения и желания повторить проделанное. Я снова сорвала трубку и быстро набрала номер. Три долгих гудка, и вот тишину прорезало знакомое «Алло». Из глаз брызнули слёзы.

— Говорите, я вас слушаю, — терпеливо произнесла мама. Я открыла рот, но не смогла произнести ни слова. — Алло? Вы меня слышите?

— Мам, кто? — послышался другой голос. Мэй…

— Должно быть номером ошиблись, — услышала я слова мамы, прежде чем она повесила трубку. Я прижалась лбом к прохладной стене, всё продолжая держать трубку и слушать короткие гудки оборвавшейся связи. Сердце сжималось от тоски и боли. Зря я это сделала. Я только разбередила рану, которая только начала заживать.

Наверху послышались шаги, и я поспешила повесить трубку. Быстро стерев слёзы, я подошла к плите и помешала суп. Джейку не стоит знать, что я сделала.

Он так и не спустился к обеду, а потом и к ужину. Что он вообще делал у себя в кабинете? Иногда я слышала, как он расхаживал там или говорил с кем-то по телефону, но я ещё ни разу туда не заходила.

Поставив суп на поднос, я подняла его и направилась наверх. Вот и причина появилась заглянуть к нему. Толкнув дверь, я прошла в комнату. Небольшое помещение в светло-коричневых тонах. Окно занавешено тяжёлыми портьерами. Массивный стол, заваленный кучей бумаги. На ковре кое-где валялись смятые бумажки.

Джейк, уложив голову на сгиб локтя, спал, сидя за столом. Я улыбнулась его взъерошенной макушке. Поставив на маленький столик поднос, я развернулась и застыла. Вся стена у двери была оклеена различными фотографиями. Всё это напомнило мне стену в комнате Максона, да только вот на ней не было разноцветных ниточек, соединяющих фотографии.

Я подошла ближе. С первого взгляда я не заметила никакой связи, но потом увидела некую пирамидальную систему. Помимо фотографий, здесь ещё висели и вырезки из газет и журналов, а также написанные от руки вопросы, а к некоторым из них были перекреплены отчёты.

— «Очередной удар повстанцев», — тихо прочла я название статьи. — «Было ли спланировано нападение?», «Кто ответственен за гибель пассажиров рейса номер 236?», «Америка Сингер — цель или случайная жертва?».

Я посмотрела на фотографии, сделанные на месте крушения: искорёженный металл, охваченный огнём. Потом взгляд зацепился за фотографию, сделанную у входа в больницу. На ней был Максон, а дата значилась всего лишь спустя два дня после крушения. «Жест доброй воли. Королевская семья оплатит все расходы на лечение пострадавших».

Я перевела взгляд выше и наткнулась на первую синюю ниточку, которая вела странный путь, и мне даже показалось, что она совершенно не имела смысла. А вот красная ниточка говорила о многом. Она начинала свой путь от моей фотографии, которая была венцом всей пирамиды. Ниже была подпись: «южане?». Откуда Джейк знал о южанах? Общественность не знала, что было два лагеря повстанцев. И почему Джейк думал именно на южан?

Дальше ниточка повернула в сторону красной рамочки, где было фото Максона, а рядом — короля Кларксона. Также здесь висела фотография Крисс, и бог знает откуда взявшаяся фотография Аспена. Чуть в стороне были маленькие фотографии всех девушек, которые участвовали в Отборе.

— Олив? Что ты тут делаешь? — сонно спросил Джейк за моей спиной.

— Джейк, объясни мне, что всё это значит? — поворачиваясь к нему, спросила я.

❃ ❃ ❃ сейчас ❃ ❃ ❃

— А когда я начну играть на фортепиано? — спросила Кэролайн.

— Боюсь, что нескоро. Мы только начали, — заметив, с какой тоской Кэр посмотрела на музыкальный инструмент, я поспешила исправить положение: — Но обещаю, что к следующему празднику ты сможешь что-нибудь исполнить для своих родителей.

— То есть к Хэллоуину? — встрепенулась Кэр, а я мысленно простонала. Кто меня за язык тянул? Хэллоуин будет через несколько месяцев, и я, при всём своём желании, не смогу разучить с Кэр хоть что-нибудь дельное.

Первый Хэллоуин, который прошёл во время Отбора, настолько понравился жителям Анджелеса, что с тех пор каждый год королевская семья стала праздновать его, возрождая старый праздник. Постепенно Хэллоуин стали отмечать не только в столице. В прошлом году мне пришлось попыхтеть над костюмом для Идлин, которая пожелала стать русалкой.

— Да, — протянула я. Раз пообещала, то придётся постараться. Непреодолимых ситуаций не бывает, просто нужно приложить чуть больше усилий.

— Я думала, что я сразу же начну играть, — произнесла Кэролайн.

— Никто и никогда ничего не умеет делать сразу. Нужно время, чтобы научиться. А помимо времени, нужно иметь и терпение. Ты научишься играть, если сможешь преодолеть себя. Я понимаю, ты хочешь уже сейчас сесть за инструмент, но для этого тебе нужны знания, как читать хотя бы ноты. Именно поэтому мы сейчас занимаемся самым скучным в мире занятием, — я улыбнулась. — Учим интервалы.

— Это действительно скучно, — Кэр надула щёчки и скрестила руки на груди. Я прикусила губу от осознания того, что Кэролайн сейчас была так сильно похожа на Идлин. Что ни говори, но отец у них один. Пусть внешне они были не похожи, но вот характер…

Какая-то вредная часть меня ликовала в глубине души, что Идлин была куда больше похожа на Максона, нежели Кэролайн. Принцесса была вылитой Крисс, тогда как, поставь рядом с Максоном Идлин, в их родстве никто бы не усомнился, если бы, конечно, знали всю подноготную моей тайны.

— Ты оглянуться не успеешь, как будешь виртуозно играть на фортепиано, — улыбнулась я, заправив выбившийся локон Кэролайн за ухо.

Мне не хватало рядом Идлин. Она всегда была рядом со мной с самого рождения. С самого появления её на свет в моей душе всегда царил страх потерять её. Я не выпускала её из рук, страшась того, что в палату войдут гвардейцы и отнимут её у меня, а меня бросят в тюрьму. Боялась, что королевская семья каким-нибудь образом узнает о том, что у меня самое главное сокровище Иллеа, а Максон придёт и заберёт её. Постепенно эти страхи ушли, но на их смену пришёл ужас от того, что смерть могла забрать мою девочку навсегда, и я никогда не смогу больше её вернуть.

Я вздрогнула, когда зазвонил телефон. За две недели, что я провела во дворце, Алана никогда не звонила мне днём.

— Продолжай учить, — произнесла я, отходя от Кэр и дрожащей рукой нажала на кнопку приёма. — Да?

— Привет, — голос Аланы был усталым. Внутри всё замерло от плохого предчувствия.

— Алана, что с ней?

— Успокойся, пожалуйста, — вздохнула она. — Всё в порядке. Всё обошлось.

— Что значит обошлось? — дрожащим голосом спросила я. — Алана, что произошло?

— Сломался аппарат искусственной вентиляции лёгких, но я вовремя успела это заметить.

— Чёрт возьми, что значит сломался? — вскрикнула я. — Это больница, там ничего не должно ломаться! От этих штуковин зависит жизнь моей дочери, а они ломаются! Вы мне обещали, что она будет в полном порядке, пока меня не будет рядом!

— Прекрати кричать на меня! — прикрикнула на меня подруга. — Я не железная, и я устала. Я всего лишь задремала, — уже спокойнее ответила она. — Сейчас её состояние стабилизировалось.

— Прости, — я села на диванчик, потирая лоб. Внутри всё скручивалось от страха и желания немедленно всё бросить и вернуться к дочери. Боже, я никогда себе не прощу, что оставила её одну. — Когда это произошло?

— Утром. Нам повезло, что она смогла какое-то время дышать самостоятельно. Доктор сказал, что это хороший знак.

— Хороший знак, — хмыкнула я. — В этой ситуации нет ничего хорошего.