Я хотела большего! Я хотела раствориться в его объятиях, потерять голову от его поцелуев. Мы оба были возбуждены и совершенно не отдавали отчёта своим действиям. Я, как могла, заглушала стоны кулачком собственной руки, чтобы, не дай Бог, кто-нибудь мог услышать их. Максон творил со мной то, что ему заблагорассудится. Жаркие поцелуи, спускающиеся всё ниже и ниже; руки, сжимающие мои бёдра. Я закусила губу, когда он поддел пальцами край моих трусиков и потянул их вниз. Пожалуй, именно в этот момент меня накрыло смущение и страх, жар поднялся к моему лицу. Максон, видимо, заметил моё состояние, поэтому решил сравнять наше положение и стянул с себя боксёры.

В этот раз я прикусила кулак от картины, которая предстала перед моим взором. Прекрасное телосложение и прекрасный вид снизу. Почему-то меня начал душить смех. О нет, Его Высочество Максон младший был хорош, даже очень, просто мне стало как-то дурно от его размера, или от того, что мы делали и готовы были совершить.

Максон накрыл меня своим тело, удобно устроившись между моих ног.

— Америка, я… — я накрыла его рот пальчиком и прижалась к нему всем телом так, словно от этого зависела вся моя жизнь. Мне было страшно, но желание почувствовать его в себе было сильнее. Это действительно было неправильно, хоть с какой стороны посмотри на эту ситуацию, но я не хотела его отпускать. Это не был капкан, который бы обязал его на мне сразу же жениться. Нет, я не хотела этого. Я просто хотела отдаться его власти и быть той единственной, которая бы любила его и была рядом.

— Ничего не говори, — прошептала я и поцеловала его. Я почувствовала его плоть и внутренне подобралась, готовясь почувствовать боль. Максон медленно толкнулся, проникая в меня. Поцелуй заглушил мой болезненный стон, а пальцами я впилась в его плечо и незажившие шрамы на спине.

Максон замер, давая мне возможность привыкнуть к новым ощущениям, а они были, мягко говоря, неоднозначными. Была боль и странное чувство заполненности. Я хотела, чтобы он вышел из меня, но Максон не дал этому случиться. Постепенно боль начала притупляться, позволяя мне перевести дыхание.

— Прости, — прошептал Максон и целуя меня в уголок губ. Я услышала в его голосе сожаление и отчаянье, чего я вовсе не хотела слышать в такой момент. Я сделала глубокий вдох и сама двинула бёдрами ему навстречу, проверяя свои ощущения. Было больно, но потерпеть можно было. Максон снова медленно толкнулся в меня. — Ох, Америка, — чувственно произнёс он, а я задрожала от звука его голоса. — Ты такая восхитительная и… узкая, что нет сил сдерживать себя.

— Тогда не сдерживайся, — произнесла я, задыхаясь от его медленных движений. Боль смешалась с медленно возвращающимся возбуждением. Его поцелуи отвлекали достаточно, чтобы я попыталась отстраниться от терзающей внизу живота боли. Он сводил меня с ума своими размеренными и тягучими толчками, срывая с моих губ болезненные, но одновременно наполненных желанием, стоны, которые он пытался заглушить поцелуями.

Я обвила его талию ногами, прижимаясь к нему ещё теснее. Как бы сильно он не хотел причинить мне большую боль, постепенно темп его возрастал. Я выгибалась ему навстречу, ловя каждое его прикосновение. Руки блуждали по его разгорячённому и вспотевшему телу, прижимая его к себе. Тело не слушало разум, послав его куда подальше. Мне хотелось большего. Я с удивлением осознала, что боль отступила на второй план, давая мне возможность наверстать упущенное.

Пальцы сжались в кулак, сминая простыни. Я боялась, что не сдержусь и расцарапаю его и так покалеченную спину. Максон обхватил меня вокруг талии и приподнял, насаживая меня на себя. Я всё же вцепилась в его плечи и прогнулась в спине, повиснув в его руках. Его губы обхватили правый сосок и нежно потянули его.

— Максон, — простонала я, млея от его ласк. Движения его становились всё более резкими и отрывистыми. Он вёл нас к чему-то прекрасному, к чему-то, что зарождалась внизу живота и готово было взорваться яркими красками. С губ срывались мучительные стоны желания и страсти. Я задрожала всем телом. — Быстрее, — простонала я, поражаясь собственному развратному желанию.

Максон вовлёк меня в поцелуй, покусывая мою нижнюю губу. Это было умно с его стороны, потому что он смог заглушить крик, когда я достигла пика наслаждения. Максон последовал за мной, изливаясь в меня, тяжело дыша и сдерживая стон. Ох, выдержки у него было куда больше, чем у меня. Я обмякла в его руках и нагло повисла на нём. Максон бережно уложил меня обратно на кровать, снова нависая надо мной. Я блаженно прикрыла глаза, чувствуя приятную тяжесть его тела.

❃ ❃ ❃ сейчас ❃ ❃ ❃

Я резко села в своей кровати, тяжело дыша и взмокшая от такого реалистичного сна-воспоминания. Так и знала, что не стоило оставаться в этой комнате! Было ещё темно, когда я встала и направилась к графину с водой. Сделав пару глотков, я окинула взглядом свою смятую постель.

— Мда, подруга, я так полагаю, ты тоже помнишь ту ночь? — хмыкнула я.

Ох, и надо же было присниться этому. Как теперь спать, когда казалось, что он только что касался моей кожи?

— Ну вот, в первый же день я буду не выспавшейся и злой, — буркнула я, забираясь обратно в постель. — Кошмар! Теперь не усну. Может Джейку позвонить?

Я рассмеялась, когда представила, какой кипишь он поднимет из-за звонка в три часа ночи, а потом, когда поймёт что к чему, выльет на меня такой поток брани, который я периодически слышала от него, когда ему что-то не нравилось. В этом был весь Джейк: заботливый грубиян!

Я откинулась обратно на подушки, погружаясь в воспоминания. Мне бы хотелось вернуться назад и сделать всё иначе: не выбегать сломя голову в коридор и не пытаться что-то доказать Аспену. Боже, как всё рухнуло в тот злополучный день!

Может быть не сделай я этого, то сейчас рядом с ним лежала бы я, а не Крисс. Наблюдала бы за тем, как он спит; наслаждалась бы его прикосновениями; умилялась бы над тем, как неумело бы он держал новорождённую дочь. Я всё это профукала под скрежет металла и звука пожара.

Меня начали душить слёзы. Сколько раз я прятала лицо в подушку, чтобы заглушить рыдания и не разбудить Идлин? Сколько раз я проклинала судьбу за такую несправедливость? Много! Но я давно перестала убиваться этим. Последний срыв был так давно, что за постоянным беспокойством о здоровье дочери, я забыла, когда последний раз жалела себя. Но здесь, во дворце, плотина из отчаянья и безысходности накрыла меня с головой, снося все стены, которые я смогла воздвигнуть вокруг себя.

Это я должна была просыпаться рядом с ним, а не Крисс! Это для Идлин Максон должен был устраивать шутливые Отборы, чтобы найти ей учителя, а не для Кэр! Боже, он даже не знал о её существовании! А она сейчас одна лежала в больнице не то что без отца, но и без матери, потому что я была здесь, чтобы обучать его любимую другую дочь!

Я выскользнула из кровати и выбралась на балкон. Свежий воздух должен был привести мысли в порядок. Я знала, что будет тяжело. Я сама подписала себе этот приговор. Я должна пройти это испытание и не сломаться. Я нужна была Идлин. От меня зависела её жизнь, но знал бы только Максон о ней…

Она была так похожа на него: не только внешностью, но и мягким характером. Даже чёртово его увлечение передалось ей по наследству. На прошлый День рожденье мне пришлось раскошелиться и купить хорошую фотокамеру, чтобы Идлин имела возможность снимать всё то, что по её мнению было прекрасным.

Я тоже снимала, но только Идлин. Запечатлевала каждый миг её жизни, чтобы когда-нибудь отослать эти снимки во дворец Максону. Поверил бы он или нет, не имело значение, потому что я бы всё равно этого никогда не сделала.

Я глубоко вдохнула, успокаиваясь. Я снова загоняла свои чувства туда, откуда не было выхода. За восемь лет я поднаторела в том, чтобы умело скрывать свои эмоции и переживания, особенно от Идлин. Я не хотела, чтобы она видела мой дикий страх. Мне нельзя было терять маску бесстрашной матери, на которую можно было положиться. Идлин верила в меня и всегда надеялась на то, что я знала, что делать, хотя на самом деле я готова была лезть на стенку от отчаянья.