- Всё, сейчас положу травку в корзинку - и пойдём, - велела Лилька, подержав немного листики на его лице ладошками, а затем хорошенько прихлопнув, чтобы сами держались. - Пока идём, пройдёт. Я сейчас ещё несколько штук надеру - дома руку залепим. А потом скажешь Лизе - она всё остальное полечит.
Серый прислушался к себе. Ранки понемногу стягивало. Он прямо чувствовал, как сохнет на лице кожа под сырыми листьями подорожника. Недолго думая, вытащил кожаный ремешок, отданный ему Орианом, и показал Лильке. После чего он надел ей "переговорник" на руку, довольно улыбнувшись её восхищению:
- Ой, браслетик! Спасибо! А откуда он у тебя?
- Нашёл, - лаконично ответил Серый.
- А рыбки сегодня нет?
- Нет. Погода так себе, - снова с интонациями взрослого сказал мальчишка. - Садись в рюкзак. До берега прокачу.
Усадив сестрёнку в мешок, он сел, закинул широкие лямки на плечи и, выждав, пока Лилька обнимет его за плечи, легко поднялся, снова с радостным удивлением не чувствуя боли. Не забыл подобрать Лилькину корзинку с травами. И резко обернулся на шорох, вскинув перед собой металлический прут.
Ориан и двое его дружков, только что скатившиеся со склона и вскочившие на ноги, стояли напротив него, сосредоточенно разглядывая и его, и сестрёнку. Сестрёнку - больше. Особенно Ориан.
Лилька в плечи брата вцепилась крепче.
- Серёж, кто это? - выдохнула она в ухо.
- Кто это? - эхом повелительно спросил Ориан. - За твоими плечами?
Серый перехватил своё оружие обеими руками. Если раньше он побаивался драться с пацанами этой железякой (как-то не мог представить, что сможет ударить по голове живого!), то сейчас был готов бить изо всех сил. Но ответил, очень сильно надеясь, что всё обойдётся:
- Это моя младшая сестра.
- Ты же сказал: твоя старшая сестра - целитель! - с неожиданной обидой выпалил Ориан, во все глаза глядя на Лильку. - А тут - малявка!
- Я не малявка! - пискляво заявила возмущённая Лилька, выглядывая из-за плеча брата. Ориан вздрогнул отчего-то, но потом скользнул глазами - и Серый понял: он удивился, почему его понимает Лилька, а теперь заметил на её руке кожаный ремешок-переговорник. - Если бы не гроза, я бы в этом году пошла в первый класс! Мне осенью будет семь! Вот! А вы кто?
- Я не говорил, что моя старшая сестра - целитель! - Теперь уже и Серый рассердился. - Я говорил, она немного травы знает, но...
- Тогда почему эта малявка набрала травы? - допытывался Ориан.
- Сам ты малявка... - снова проворчала Лилька.
- Объясняю на пальцах, - посопев, чтобы успокоиться и удержаться от злого крика, ответил Серый. - Это моя младшая сестра. Лилия. У меня есть ещё старшая - Лиза. Они обе травы немного знают, вот Лилька и тащит траву для Лизы, а уж Лиза будет разбирать, какая трава для чего нужна.
- Но эта твоя младшая сестра быстро нашла траву, чтобы остановить тебе кровь! - взволнованно настаивал чужой пацан, а глаза у него растерянные и чуть не обиженные, будто ему что-то пообещали, а тут - облом. - А этой травы у неё в связках не было! Если она не травница... Мы следили за тобой с самого начала. Мы видели, какая трава была в связках! Этой маленькой не было! Все длинные! А ты говоришь, что она...
- Слушай, Ориан, - оборвал его Серый, с изумлением понимая, что у пацана, как говорят взрослые, вот-вот начнётся чуть не истерика. - Если ты говоришь про подорожник, то его везде полно. Хочешь сказать, что ты про него не знаешь? Про него все знают. Если б ты мне боль не убрал, я бы и сам сразу налепил его себе на морду.
- Как? - поразился мгновенно пришедший в себя Ориан и, оглядевшись, неуверенно оборвал лист подорожника. - Как ты его назвал? Подорожник?
- Ну да, - пожал плечами Серый. - Он везде по дорогам растёт. Я часто его рву, потому что у меня постоянно то царапины, то стукнусь. А он кровь останавливает, ранки заживляет. Я-то тебе про него мало что расскажу, а вот Лиза... У нас все про него знают, - повторил он. А потом, помолчав, всё-таки спросил: - Ориан, а чё тебя так... крючит... ну, волнует это? Травы, целители...
Но пацан уже отвернулся и молча полез на верхушку обрыва, дружки - за ним. На самом краю Ориан остановился и посмотрел на Серого.
- Завтра придёшь?
Было что-то такое в голосе пацана, что Серый забыл о грабеже и побоях и покивал:
- Приду. И не завтра, а ещё раз сегодня. Но ближе к вечеру.
Он перехватил ещё один тревожный взгляд Ориана на Лильку. А потом чужие пацаны скрылись за стеной обрыва, а Серый вздохнул, ощутив, как Лилька погладила его ладошкой по затылку. И они тоже пошли домой.
Вторая глава.
Выйдя с маленькой лужайки, окружённой вздыбившимися земляными пластами-обрывами, Серый осторожно пошёл в кустах тальника к бывшему пляжу, чтобы с него уже подняться к дому. Лилька жадно расспрашивала его о новых знакомых и пообещала запомнить, что Макин - это пацан с синяком под глазом, а Зайд - с содранной кожей. Она же, обладая громадной фантазией и склонностью придумывать сказки, тут же объявила, что чужие пацаны, наверное, живут в одном из дворцов, которые они видели со своего берега на противоположном. И Ориан, наверное, переживает за кого-то из своих родных, кто болен или ранен. Серый только поворчал на это что-то неопределённое, потому что и сам про это подумал в первую очередь.
- А вообще, они хорошие, - заявила Лилька, стукаясь носом о его затылок чуть не на каждом его шагу. - А если б рыбу не забрали, были бы ещё лучше. И если б тебя не трогали. Тоже мне - придумали, как рыбу отнять...
С последним Серый согласился. Про рыбу он рассказал раньше, когда только-только с лужайки вышли. Надо же объяснить, как с пацанами познакомился. Лилька после появления Ориана с сопровождающими в падение уже не верила.
- Только учти, Лилька: Лизе ничего не говори, лады? А то больше с собой не возьму. Мы ходили к реке за травой - и больше ничего. А я споткнулся и врезался в дерево. Никого не видели. И про рыбу молчи. Ничего не поймал я сегодня. Поняла?
Когда они очутились на песке, он снял заплечный мешок, и Лилька вылезла из него. Потопталась немного, разглядывая кожаный ремешок на своей руке, а потом поджала губы, задумчиво глядя на брата, и высказалась:
- Серёж, возьми меня с собой вечером.
- Ещё чего, - пробормотал он.
- Не возьмёшь - я сама потихоньку за тобой пойду, - спокойно сказала Лилька.
- Шантажистка.
- Ага. Лиза тоже так говорит. - Девочка обошла брата, внимательно осматривая его, и велела: - Сядь. У тебя кровь на волосах. Мы беленькие, на голове сразу видно. А я сразу не заметила. Давай вытру. А потом ты вымоешь руки до плеча - гря-азный!
Вот за что Серый уважал "малышню" свою, так это за то, что шустрая и зоркая. Беспрекословно присел, и Лилька быстро вычистила его отросшие волосы.
Прежде чем пойти по дороге, покорёженной памятной бурей, и подняться к дому, Серый взвалил на спину небольшую вязанку заранее наломанного тальника. И, отдав пустой вещмешок сестрёнке, прихватил ведро с водой. Обычай такой за месяц жизни здесь появился: если идёшь на реку, возьми ведро и верёвки для хвороста или для ивовых прутьев, а то и для дерева, нанесённого на берег. Вода из ведра выливалась во все большие ёмкости, которые только нашлись в доме и теперь стояли в двух подъездах, а дерево сушилось на солнечном месте, а потом укладывалось на торце дома, под навесом от дождей, сооружённым на скорую руку. Топливо для готовки в доме пока есть, а дерево пригодится зимой - так решили на общем собрании. Если зима наступит, конечно.
Когда они поднялись к дому, Серый хмыкнул при виде уже привычной картины. Газоны перед домом поражали чистотой и строгими окученными грядками, из которых торчали толстые тёмно-зелёные ростки. Как и говорил Серый Ориану, жители дома выращивали здесь картошку. А один газон, посередине, был занят под другие овощи и зелень. Им всем повезло, что газоны перед их домом были просторные, не то что у соседнего дома, который сгинул в неизвестности. Ещё несколько грядок устроили ближе к краю старого парка культуры и отдыха. Утром Серый натаскал с реки воды, чтобы полить грядки на всех газонах: сегодня была их квартиры очередь поливать. Серый не возражал: он таскал, сёстры поливали, а потом - лафа, гуляй, сколько хочешь. Весь день его. И хоть занимала работёнка эта времени довольно много и после неё ноги, бывало, подламывались от усталости, но именно сейчас Серый решил, что от работы отлынивать, как Егорка, никогда не будет. Если б не сильные руки, трое пацанов с того берега ещё раньше бы сбили его с ног и отмутузили по первому числу.
