Беспокойство укрытого снегом сада. Беспокойство птиц, что с ветки на ветку перелетают: снегирей, фонарями светящими в синий, по-пластунски ползущий полдень. Беспокойство зимы торопливой, обрисовавшей границы всех явлений, то есть природы здешней, где указаны знаки чувств проходящих, где закрыты проезды шлагбаумом цвета — зелёного с красным, явственно не по сезону. Переливаясь, передаётся бодрящая зябкость. От неё отогреться сил не хватит, пожалуй. Чиркнуть спичкой и подпалить бумагу — даже этому простейшему делу необходима, оказывается, сноровка. И пускай огонёчек взовьётся легко и резво. Скрючится пусть листочек папирный. От записочки многострочной только пепла останется горка… Пропадёт навсегда блокнота дневниковая спешная запись, от чужого погляда навечно и надёжно она спасётся. Беспокойство наше с Тобою — до болезного вольно. Что пытаться впустую — не втиснуть в привычные рамки: знать не знаешь, чего ожидать нам в ближнем, в дальнейшем — грозной стужи или скорого потепленья. Ты напиши мне всё-таки куда-то На адрес незаученный один. Туда, где не находят адресата Без никому неведомых причин. Из нынешнего дня в иные годы. Сомнения тревожные гони! Здесь небо одиночества. Но звёзды, Как будто путеводные огни. Надежду неприметную оставь мне. И ни за что отныне не вини. Пускай пошире распахнутся ставни И впустят только солнечные дни! А коль ненастье… что же, За горою исчезнет тучей грозною оно. Ты появись – и я тебе открою Все тайны, что поведать суждено. Пускай ещё шумкие стонут ветры, Но их быванью скоро выйдет срок. И вскроются ничейные конверты, Любовь прочтётся в них не между строк. Ты напиши мне всё-таки когда-то И отпусти письмо в далёкий путь. Оно, как знать, дойдёт до адресата, И если не теперь – когда-нибудь! Большой подоконник С цветами герани. Им там полыхается, В окнах, пунцово. Как будто они — Очертание, грани И раннего чувства, И позднего слова. Хоть эти цветы Лишь до времени живы, На той пребывая Из дерева полке. Вот-вот и возникнут Азарта порывы, Горячечность, Смелых движений Восторги! Что грезится О не всегда исполнимых, О разных хотеньях, Болящих, как раны? Им хочется быть, Оказаться в любимых, В объятиях тех Сокровенных, желанных… Им хочется впредь, Чтобы всё расцветало От слова «Люблю» — Распрекрасного слова. Им хочется таять, Как снега завалы. Им хочется петь, Как весна – ручейково. Алеются щёки На фонах зелёных. От взоров не скроешь Такую нескромность: Сердец их, Друг к другу сейчас Устремлённость И грёз безрассудство Счастливых влюблённых. Заметно оно — Не обманешь природу! — Всё то нахождение В чувственной власти… И я, лишь Тебе Не давая проходу, Сто раз умирал бы От пламенной страсти. Сто раз уходил бы — Сто раз возвращался, Живей становясь От общенья с Тобою. И тысячи раз, Миллион! — Восхищался: И тою, и этой, И этой, и тою… Все те перемены — Сплошные приметы, где осень, где лето, где вёсны и зимы. Я был бы дыханьем Твоим обогретым, Хорошей и нежной, Необходимой! Влечение это Навряд ли Оставишь, И мы от него Уже разум теряем. И странности все Раскрываются настежь, Как окна В апреле И в солнечном мае. Чтоб хлынула В комнаты Резкая свежесть; Чтоб были мы Ближе, И были едины. Чтоб брали с ладони Созревшую нежность, Как ягоды сорванной, Спелой малины. И чтобы они То сочились, то мякли, И сладостно липли, И липли, и липли К рукам… И мы в этом Извечном спектакле Не делали вид, Что друг к другу Привыкли. …А чьи-то ещё Не решаются судьбы, Мечты не сбываются, Словно переча. И жадно пока Не целованы губы, Не тянутся Цветом герани Навстречу. 24 ноября 2010 г., 30 сентября, 2–4, 20, 25, 29 октября, 2 ноября 2016 г. |
