Глава 1

Сердце ухнуло в пятки, руки задрожали, ноги перестали держать. Он нервным жестом придвинул глубокое кресло и бессильно опустился, чувствуя, как под тяжестью тела выходит воздух из кожаной обивки. Мужчина всегда переживал, что вес далеко перевалил за норматив, но сейчас не это взбудоражило и напугало. Он получил то, чего так боялся. Первый раз в жизни в душу заполз безнадёжный страх. Несколько лет тому назад ему пришлось мужественно перенести известие о том, что в организме появилось тяжелейшее раковое заболевание. Через моменты паники, отчаяния и безысходности помогла двигаться вера в силу жизни, которая всегда присутствовала в его душе, даже если эта вера находилась глубоко в недрах сознания. Пришлось перенести несколько операций, курс интенсивной химиотерапии, он боролся за свою жизнь, карабкался изо всех сил и знал, что победит. Вскоре выпали волосы, серая, тонкая кожа облепила худое тело, его выворачивало и корёжило от каждого следующего приёма яда, который убивал не только раковую опухоль, но и весь организм. Но он прошёл через этот ад и, казалось, что для страха уже никогда не будет причин. Началась новая жизнь аккуратная, осторожная, без стрессов как хороших, так и плохих. Ему не хотелось смотреть фильмы, в которых убивают, он отключал криминальную хронику по телевизору, прекратил читать в газетах почти всё, кроме новостей спорта, да и те уже не радовали после жуткого, допингового скандала. Он научился готовить кексы с изюмом, разводить петунии в саду и даже провёл в Японии некоторое время, чтобы взять уроки по разведению карликовых растений- бонсай. Работу он, естественно, не оставил, но уже не рвал рубаху в трудовом порыве, оставил за себя надёжных людей, знал на кого можно положиться. И вот сейчас стало абсолютно точно понятно, что от судьбы уйти не получится. Скоро за ним придёт смерть. Вечером, когда он остался один в доме, кто-то позвонил в дверь. На столе в кабинете лежали бумаги, которые нуждались в подписи. Не хотелось отрываться от работы, да и лень спускаться со второго этажа, тем более незваные гости не приветствовались, а по телефону его никто не предупреждал о визите. Но звонки больше не повторились. Через несколько минут, засунув ноги в уютные тапки и ворча непонятно на кого, он всё-таки доплёлся до парадного входа. Открыв дверь, не сразу понял, кто же пожелал нарушить покой, и когда опустил глаза, то на мраморном крыльце увидел то, что холодом обдало тело. Он опустился и поднял всего лишь одну игральную карту, потом вдруг распрямился и брезгливо отбросил картонный квадрат. Это оказался лишь пиковый валет, а для него символ неминуемой смерти. Мужчина заскочил в дом, как ошпаренный, лихорадочно запер за собой замок и обессиленно прислонился спиной к двери. Немного переведя дух, он зашёл в огромный холл и плюхнулся в кресло, потом подвинул к себе телефон и набрал номер. В эту минуту ему необходимо было услышать хоть чей-нибудь живой голос.

– Марина привет.

– Привет. Что голос такой? Ты не заболел?

– Нет, всё в порядке, – мужчина перевёл дух. – Ты можешь ко мне сейчас приехать?

– Извини Эдик, я очень занята. Надо закончить статью, редактор все телефоны порвал.

– Да, не извиняйся. А завтра на обед приедешь? Ты, кстати, не забыла про обед?

Повисла пауза. Эдуард покачал головой:

– Так и знал, что забудешь. Напоминаю – завтра в шесть часов у меня. Приедут компаньоны с жёнами, пасынок с невесткой, моя бывшая, Светлана с очередным воздыхателем.

– Ну как же без неё, – язвительно вставила Марина и добавила. – Конечно, я завтра буду. Твоя домработница справится или приехать пораньше, чтобы помочь?

– Думаю, Евгения Степановна всё успеет, да и официанта из ресторана наняли на помощь.

Марина на том конце провода усмехнулась:

– Всё у тебя с ног на голову. Вокруг деловые, богатейшие, известнейшие люди города, а все Павлики, Васьки, Петьки, а вот домработница Евгения Степановна.

Эдуард засмеялся, его отпустил испуг, и он расслабился.

– С самого начала повелось для того, чтобы она дистанцию чувствовала, а дистанцированным оказался я, – он махнул рукой. – Да, не важно, главное готовит хорошо, убирает тщательно, не ворует и нос свой не суёт в чужие дела.

Повисла пауза, и Марина вдруг почувствовала его волнение.

– Послушай, а может, ты ко мне приедешь? Потом поужинаем вместе.

– Нет, спасибо. Если я появлюсь, то не дам тебе работать. Но завтра, когда все уйдут, я бы хотел серьёзно поговорить.

– Интригующе, – хихикнула женщина. – Уж не замуж ли ты меня решил позвать после стольких лет?

– Может и замуж, – подыграл ей мужчина и посерьёзнел. – Это очень важно, а доверять я могу только тебе.

– Надеюсь, это важное терпит?

– Хочется верить, что да. Целую.

Мужчина отключился, чтобы Марина не начала выпытывать, о чём он хотел поговорить. Дом опять погрузился в тишину, и прежний страх снова заполз за шиворот. Эдуард передёрнулся и огляделся вокруг – все вещи стояли на своих местах. Элегантные, итальянские кресла с шёлковой обивкой, такие же диванчики, низкий кофейный столик, еле слышно тикали замысловатые, каминные часы в стиле рококо, обрамлённые порхающими ангелочками. Огромные окна чуть прикрывали тяжёлые, испанские портьеры, а за ними от ветра колыхались пальмы в кадках, которые на лето выносили во двор из зимнего сада. Все казалось привычным и покойным, но Эдуард понимал, что спрятаться невозможно, даже если он убежит на край света. Смерть обязательно найдёт! Он некстати вспомнил старый анекдот о том, как мужик на звонок открыл дверь и увидел маленькую, жёлтую, неказистую старушку с косой, в чёрном плаще. Дядька оторопел и горестно воскликнул:

– Ах, какая нелепая смерть!

А старуха, отодвинула ошалелого мужика костлявой ручонкой в сторону и, направляясь в квартиру, прошепелявила:

– Я не за тобой, я за твоей канарейкой.

«Может и сейчас получится как-то обмануть судьбу?» – подумал мужчина, но пока страх парализовал, и он никак не мог решить, какие шаги предпринять дальше.

Эдуард Аркадьевич Гульбанкин родился в простой, среднестатистической, рабоче-интеллигентной семье. Мать учительница начальных классов, а отец тракторист в ЖЭК-е. Если мать, в их небольшом, сибирском посёлке, величали по имени и отчеству Мария Александровна, то выпивоху папашу кликали, как правило, просто Аркашкой или Аркашкой-промокашкой, потому что в него легко впитывалась любая жидкость с повышенным градусом. В принципе отец был хорошим человеком, ни мать, ни сын не слышали от него ругательств, а уж тем более, чтобы батя поднял на кого-нибудь руку, такого отродясь не случалось. Просто человек он, по сути, был мягким и податливым для его востребованной профессии. В посёлке не имел приусадебный участок может только конченый забулдыга или инвалид первой группы, остальные же сажали картошку гектарами. Почти каждая семья держала в стайке или сараюшке свиночку, телка или десяток кур, и скотину надо было чем-то кормить суровыми, сибирскими зимами. А весной и осенью самый лучший друг это тракторист. Мало того, что Аркашка положенную смену отработает, так потом дотемна усердно вспахивает частные угодья. Да что говорить, в нём нуждались круглый год- кому, что доставить по бездорожью или вывезти урожай с поля. Помимо зарплаты в отцовских карманах денежки водились, но благодарные поселковцы обижались, если тракторист не сядет с ними за стол и не обмоет урожай или покупку нового холодильника. Частенько папка еле доходил до дома и валился без чувств, вымазаный в мазуте и пропахший керосином. Мать посматривала на порог, где стояли стоптаные кирзачи и ухмылялась:

– Где бы ни набрался, а домой всё равно идёт. Сапоги дорогу знают.

Они с матерью обшаривали карманы замасленной куртки, доставая оттуда смятые купюры. Потом аккуратно складывали под стопку постельного белья в шкафу- копили на новый диван. Уже став взрослым он глубоко недоумевал, кто же надоумил родителей дать именно это имя ребёнку. Ну, Аркашка Гульбанкин ещё можно понять, а вот за какие заслуги им с матерью присвоилась такая говорящая фамилия? Мать вечерами, и по выходным, в знак солидарности с отцом, соответствовала «почётной фамилии» Гульбанкина. Ведь выбрала она мужа добровольно, по любви! А вот Эдька, начиная с осознанного возраста, сердился из-за насмешек школьных товарищей, но понимал, что не в силах ничего изменить до определённого возраста, во всяком случае, пока проживает со старшим Гульбанкиным под одной крышей в небольшом посёлке. По паспорту ни мать, ни отец родственников еврейской или западноевропейской национальности не имели и, похоже, имя мальчику дали из чистого выпендрёжа. Ну, назвали бы Ванькой, Сашкой, Юркой, Витькой, как всех нормальных его дружбанов, ан, нет, только Эдуард! Мальчик с детства не переваривал Вадиков, Мариков, Веников и, конечно же, Эдиков. Только со временем понял младший Гульбанкин, что он стал тем, кем мечтал, наверное, во многом благодаря звучному, интеллигентному имени. Как-то в одной книжке он наткнулся на значение имени Эдуард, которое происходило от древне – германских языков и означало страж богатства, а дальнейшее пояснение вовсе засело в голове: