На пятый день занятий было решено изучать хождение по деревьям и по воде…
Намикадзе стоял параллельно земле, приклеившись подошвами к дереву. Он завис на высоте около одного с половиной и даже чуть больше метров, и протягивал руки Нине, которой предстояло попробовать пройтись по коре. Минато ободряюще улыбнулся девушке, которая неуверенно протянула ему руки. Он крепко схватил её, страхуя на случай, если она потеряет контроль над чакрой и начнет падать.
Девушка глубоко вздохнула, с трудом направляя чакру в стопу, которую уже подняла. Нагретая солнцем шершавая кора под ногой чуть не заставила потерять всю концентрацию. Очередной вдох полной грудью - девушка буквально виснет на руках Минато, упираясь уже двумя ногами в ствол дерева. Каждую трещину коры ощущала Нина своими ступнями. Занятие проходило босиком, потому что у Нины не было ботинок, проводящих чакру, а от щедрого предложения одеть сандалии Минато она гордо отказалась. В конце концов, это не больнее хождения по раскаленному солнцем песку.
- Всё хорошо, - Намикадзе продолжал улыбаться, делая медленные шаги вверх по дереву. Девушка, держащаяся за него, была вынуждена идти следом.
Пару раз она теряла “сцепление” с деревом и повисала мертвым (скорее весьма испуганным и паникующим) грузом, но Минато неизменно крепко держал. Когда девушка успокаивалась, она снова “приклеивалась” к стволу. К концу дня она неуверенно могла ходить по вертикальным поверхностям самостоятельно, а на следующий день, ближе к обеду, ей уже не требовалась подстраховка.
Хождению по воде обучалась почти по похожей схеме, разве что вместо деревьев был бак с водой в бане. И стимул был не менее сильным, чем падение с большой высоты: в погружении в холодную воду было мало приятного. И здесь Минато не оставил свою “наставницу”: он также страховал её, что было ему не так трудно, если усиливать мышцы чакрой.
У девушки замерзли ноги и она чуть не заболела, но водная стихия была покорена, чему, несомненно, была рада и Нина, и её “сенсей”.
Помимо спаррингов и отработки базовых приемов шиноби, Нина еще и бегала с Минато наперегонки… по деревьям. Намикадзе даже без техники второго Хокаге был тем ещё шустриком, девушка за ним никак не поспевала! И дело было не в том, что она была новичком в бегу по веткам (она довольно быстро с этим освоилась), просто подросток действительно был намного быстрее.
Попытки выучить замещение и шуншин применялись неоднократно, но пока результатов не приносили. Нина не расстраивалась, хождение по воде и деревьям уже было для неё магией, а уж техники шиноби она однажды сможет выучить, было бы стремление!
Шла уже которая неделя пребывания Минато в мире, где мир шиноби лишь аниме и манга. Кажется, это уже третья или четвертая неделя, ни девушка, приютившая подростка, ни он сам не считали, потеряв счёт времени. Сегодня Нина, сделав утреннюю разминку, решила посвятить немного времени делам домашним, потому в прекрасное солнечное утро стояла у плиты, переворачивая блинчики деревянной лопаточкой. На соседней конфорке в кастрюле закипал компот, а в духовке жарился кролик, пойманный Минато в лесу. С той неожиданной находки наследия шиноби прошло достаточно времени, а девушка до сих пор с трудом верила в свою связь с кланом Сенджу. Зато теперь можно было объяснить, почему в её семье так любили природу и почему растения, выращенные Ниной или её бабушкой, так хорошо росли, реже вяли и чаще цвели. “Нина Сенджу,” - девушка грустно усмехнулась, сильнее сжав лопатку. Почему-то ей было необычайно тяжело свыкнуться с мыслью о том, что её предком был шиноби из другого мира. А может не предок, а вообще предки. Кто знает, один Сенджу или несколько когда-то давно оказались в этом мире? У девушки было столько вопросов, предположений, смутных догадок, но точных ответов её никто не мог дать. Разве что тот свиток с историей клана, но Нина просто убрала шкатулку с глаз долой, а Минато, который мог прочитать свитки, не напоминал о находке девушке по каким-то своим соображениям. Из чувства такта? Или ему просто было неинтересно?
- С возвращением, Минато, - девушка улыбнулась, уловив почти бесшумные шаги за своей спиной. Минато довольно улыбнулся, сев за стол. С начала тренировок реакция и слух девушки улучшились, потому подойти к ней незамеченным стало не тривиальной задачей.
- Пахнет вкусно, - сообщил шиноби, наслаждаясь запахом блинов. Пожалуй, блины с медом были единственной сладостью, которая нравилась юному ниндзя. Девушка ничего на это не ответила, лишь улыбнулась как-то задумчиво. Подумать только, всего месяц прошел с фестиваля, а всё так круто переменилось! Жизнь вошла в новую колею, где Нина принадлежала клану Сенджу, скрывала Минато Намикадзе от отца и училась искусству ниндзя. Девушка уже не так мучительно переживала из-за того, что приходится врать отцу (по крайней мере, она не оставила себе времени на сожаления и страдания), Минато уже не был тем недоверчивым ребенком, каким появился в этом доме в самом начале. Нина стала ему не только наставницей или первой ученицей, а самым лучшим и верным другом, семьей… и возлюбленной.
Намикадзе всё больше размышлял о том, что ему нужно вливаться в этот мир, а для этого нужны документы. Пусть надежда вернуться в свой мир в нем еще не угасла, но уже пришло понимание, что в России ему придется задержаться. Можно было бы просто пойти в полицию, но за этим обязательно бы следовало освидетельствование у врачей, после которого, в лучшем случае, - сиротский приют. А там есть риск и в приемную семью попасть. Малый риск, всё-таки подростков почти не усыновляли, но есть же! Да и сбегать из приюта (или от приемных родителей, как повезет) было не самым легким. Теневые клоны в помощь, но они такие слабые, такие непрочные. Столько проблем…
А еще школа. Минато являлся несовершеннолетним, следовательно ему придется учиться. Он уже начал просматривать учебники Нины, благо у неё хранились все учебники с первого класса (она всё порывалась их отдать кому-нибудь, но каждый раз забывала, так они и пылились в шкафу). С физикой никаких проблем не должно было возникнуть, как и с математикой: там всего ничего нужно было доучить, а в остальном программа Академии даже превосходила школьный курс, но вот история, литература, обществознание, ОБЖ, русский язык, география, да даже банальная биология, единая для обоих миров, ввергала в тоску. Из Основ Безопасной Жизнедеятельности и биологии Минато смутно знал строение человеческого тела и на отлично знал оказание первой помощи при различных травмах. Ну еще знал, что не стоит ничего совать в розетку, знал как вести себя при пожаре и по мелочи. Но то, какой толщины должен быть лед, чтобы его можно было переходить или там что нельзя после жары сразу бросаться в воду - узнал впервые. Зачем знать толщину льда? Чакра в стопы - и пусть льда под ногами вообще не будет, все равно перейдешь, если течение не слишком сильное. А про шиноби, умерших от резко перепада температур, Минато и вовсе никогда не слышал.
С русским языком дела обстояли иначе: Минато понимал речь на этом языке, но уже хуже дела обстояли с текстом. Письменность эта была совершенно ему не привычной, как и порядок чтения. На прочтение энциклопедий и нарутопедии в интернете, Минато потратил куда больше времени лишь потому, что слова писались слева направо и не сверху вниз. Подросток понемногу тренировался в письменности, вооружившись учебниками за начальную школу, но пока у него получалось плохо. Среди всяких тетрадок нашлись и почти пустые прописи. Намикадзе с тяжелым вздохом признал, что начинать лучше с самых основ. Иероглифы он тоже не сразу все выучил…
Просить о помощи Нину Минато пока не решался. То ли из-за своего упрямства, то ли из-за гордости, то ли просто считал, что пока справляется. В любом случае, у него было понимание того, что с наставником он бы выучился куда быстрее, но нагружать кого-то не хотелось. Минато всегда считал себя достаточно самостоятельным, чтобы заниматься самообразованием.
Не забросил Намикадзе и подработку на стройке. Бригадир, плативший подростку совсем немного, привязался к мальчишке и иногда давал даже небольшие премии. На внезапные исчезновения ребенка он почти не обращал внимания, чему шиноби был очень рад: теневые клоны иногда развеивались на стройке, и не миновать бы Минато выговора, если бы не наплевательское к нему отношения со стороны рабочих.
