– А кто принимает такие решения?
– Инициатива обычно исходит от короля и приближенных, переходит на рассмотрение совета, и, как правило, инициативы всегда поддерживаются.
Какой все-таки гадостный человек этот Форлым. Я с ним незнакома, но уже знаю, что он мерзкий тип. Жлоб, циник и маразматик. Гнать таких с трона надо. Поганой метлой.
С моими знаниями на уровне кристаллика воды я паду жертвой храбрых и глупых на первом же испытании. Если объединили все курсы, значит, и сложность будет в пользу последнего, а явно не первого. Боги, вы продолжаете крайне не смешно надо мной подшучивать. Вы бы выбирали хоть, что ли, моменты поудачнее…
– Есть и плюсы, – бодро заговорил Витор, подходя к доске.
Я одним взглядом дала понять, что никаких плюсов не наблюдается. Один сплошной минус.
– У нас преимущество в виде твоего знакомого, – с налетом недовольства, но все-таки больше позитивно (насколько вообще позитивно может говорить Витор) намекнул он, ожидая моего озарения.
Озарения не случилось. Я в расстройстве, какое может быть озарение? Да и если подумать, знакомых у меня здесь не так много. Дину неоткуда узнать, Айнех никогда не скажет, даже если будет в курсе, остается…
– Джен? – высказала я предположение, получив отрицательное покачивание головой.
– Принц Уиллис, – Витор неотрывно следил за моей реакцией, а я была поражена.
Откуда он узнал, что я с ним знакома? Я не говорила. Дин с Маленой не знают, а Джен с Витором общение не поддерживает. Остается вопрос: откуда Витору известен факт нашего знакомства?
– Ты… – хотела задать я вопрос, но Витор не дал его озвучить.
– Да, знаю.
Он кивнул, взял мел и, не дав мне и рта раскрыть, начал рисовать схему и параллельно объяснять:
– Турнир в этом году будет проходить в Академии НиПЭ.
Под этим жизнеутверждающим названием он попробовал изобразить деревья. Получилось неправдоподобно.
– Участвуют все пять Академий. В прошлом году Объединенная отказалась от участия, в список этого года она внесена, – Витор нарисовал группку человечков и обвел их в круг. – Сильный игрок у них один, о нем я расскажу на тренировке, – он отметил одну голову из группки крестиком. – Академия Гномов не имеет преимуществ в росте, магией владеют на среднем уровне, но в открытых поединках берут силой и мастерским владением оружием.
У меня ни того, ни другого и только немного третьего. Первое место точно будет моим. С конца.
– У эльфов отличное владение оружием и магией. Они наши главные соперники, – Витор не стал заморачиваться и нарисовал эльфийское ухо. – Природники в магии хороши, в бою – нет. Обычно половина выбывает на втором этапе, остальная часть – на третьем.
У меня тоже преимуществ нет. Вообще нигде. Не думаю, что мой кристаллик поразит всех до глубины души или прибьет какого-нибудь мутанта.
Витор закончил рисовать. Вся схема отделилась от доски и медленно поплыла ко мне. Белые контуры начали меняться, пустое пространство заполнилось яркими красками. Вместо эльфийского уха вырисовались эльфы с длинной густой шевелюрой. Кучка человечков по типу «палка, палка, огуречик» преобразилась в эльфа, гнома и человека. Неудавшиеся деревья преобразовались в три дуба гигантских размеров, объединенные между собой десятками искусно выполненных мостиков. Теперь чертеж был похож на большое полотно великого художника.
Я с замиранием следила за движущейся картиной. Она аккуратно опустилась передо мной на стол и будто приросла к нему. Витор тем временем начал выводить на доске другие рисунки.
– А как это?..
Я, едва касаясь стола, провела пальцами по поверхности, боясь смазать.
– Магия. – Витор продолжал рисовать, не поворачиваясь ко мне.
Такого я еще не видела… и, признаться, не могла даже представить.
– На втором испытании предстоит сражаться с энгерами, – вещал Витор спокойным тоном, словно говорил не о предстоящем сражении, а о погоде.
– С кем сражаться?
– С энгерами, – жених все-таки обернулся.
Не найдя на моем лице ни капли понимания, пояснил:
– Один из них тебя чуть не сжег.
– А-а… – понимающе протянула я, вздрогнув от воспоминаний о пламени в сантиметре от меня. – Разве это был не дракон?
Витор вернулся к рисованию.
– Нет, драконы в этих краях не водятся, – жених дорисовал, вернул мел на место и сел рядом со мной.
«В этих краях» – замечательно. То есть в принципе драконы существуют, и вероятность с ними столкнуться все же имеется.
Чертеж отделился от доски, преобразовываясь на лету, и лег поверх уже имеющейся на столе картины, дополнив ее страшными, огромными и отвратными существами.
– Энгеры – копия настоящих существ, либо увеличенная в несколько раз, либо уменьшенная. Их изменяют, соединяют с другими энгерами, в результате получается нечто ранее не существовавшее. Насколько фантазии хватит.
Они здесь не только трупы в качестве «боксерской груши» используют, еще и копии существ делают, чтобы их изуродовать? Изверги. Теперь понятно, почему у ящерицы была вторая голова добермана, – у кого-то больная фантазия.
– Эти энгеры, они живые?
Убивать уже мертвого все-таки проще, совесть мучает меньше. Он же один раз умер. Боги, я становлюсь такой же черствой, как все здесь живущие…
– Да, – подтвердил мои худшие опасения Витор, – но не могут размножаться и существуют, как правило, в единственном экземпляре.
Это не отменяет того, что они все чувствуют. Правда, жалость у них вряд ли в благородных качествах имеется.
Я вообще не хочу ни с кем сражаться. Ни с умертвиями, ни с энгерами, ни с людьми… Только меня никто не спрашивает: хочу я или нет. Хочешь жить – сражайся, не хочешь – твое право, будешь трупом лежать, а я даже меч из пространственного кармана достать не могу. На тренировки в руках ношу, прикрывая плащом. Потому что я же Ирэне Савелье. Я же чисто гипотетически это умею. Якобы умею… На третьем курсе учусь! Изучаю первый, и не сказать, что успешно.
На картине возле каждой Академии красовалось где по два, где по три энгера. Страшные, как моя жизнь.
Возле нашей Академии мутант неизвестного происхождения – трудно определить, кто взят за основу. Голова козла раз в пять больше реального размера, рога соответствующие… На такие если насадит, считай, конец. Туловище гориллы, и руки к нему прилагаются, вместо лап – копыта, притом что стоит он как человек. Жуть, одним словом.
– И что это… – я указала пальцем на рогатую гориллу. – С ним сражаться придется?
Нет, я не испугалась. Я же храбрец каких свет не видывал, одной рукой уложить смогу. Да, про́клятая бездна, я испугалась.
– Придется, – безжалостно подтвердил Витор, заверив меня: – Я тебя подготовлю.
Подготовит. Не дотянуть мне сейчас до этого уровня.
– Я не смогу, – возразила я. – Я должна успевать по учебе, изучать первый курс и параллельно тренироваться, меня не хватает на все.
И это чистая правда. Плюсом идет нервное напряжение, не спадающее ни на грамм. Айнех допытывается, Гарн охотится, время поджимает.
– Магистр Айнех подобрался близко к правде, – продолжила я перечисление, – у меня нет права на ошибку.
Витор выслушал, сохраняя на лице холодное отчужденное выражение, к которому я уже более-менее привыкла. Его темно-синие глаза улавливали каждую эмоцию на моем лице.
– Поэтому мы будем тренироваться больше, – вынес он вердикт. – Без права на ошибку.
Плечи мои опустились вместе с руками. Мне конец. И на этот раз точно.
Я не могу тренироваться еще больше. Не могу физически. Джен с Уиллом пытаются выяснить заказчика кинжала, а пока этого сделать не удалось, мне велено морально и физически готовиться ко второй попытке кражи.
Разорваться, что ли, чтобы все успеть.
– Ладно, Витор, – я вышла из-за стола, – спасибо за информацию, но я еще хочу хоть немного поспать.
«Жених» кивнул и распахнул передо мной дверь в кладовку.
Бескрылый дракон, кстати говоря, прижился на моем пальце. Снять я его не пыталась, он меня не кусал, и вроде бы малейшее взаимопонимание присутствует. Черный камень иногда меняет свой цвет на темно-красный, но длится это обычно недолго. С чем связаны такие изменения, я пока не поняла, но обязательно узнаю. Я начинаю привыкать к бесконечным загадкам этого мира.
